Сармак

            Антона встречала Милана. Лет восемнадцати, с воздушными губами и притягательной безукоризненной фигурой в обтягивающей юбке девушка. Настоящая кавказская красавица. Из под синего, под цвет глаз, шелкового платка виднелась прядь каштановых волос.  Узнав в спускавшемся по ступеням автобуса Козловского, в приветствии помахала изящной кистью.

– Я Милана. Привет. Салам.

– Добрый день. Рад знакомству в реале, – сказал подошедший ближе Козловский, – как вы меня узнали, вы ведь не видели фотографии?

– Женская интуиция. Вам пришел перевод?

– Да, конечно.

– Я решила сразу рассчиталась с вами. Вы ведь ехали в нашу дыру, это уже большой стресс.

– Обычно после работы платят, а вы сразу.

– Я на вас молиться буду нашему Деле. Вы хороший человек.

– Давай на ты, не против? Откуда ты знаешь, что хороший?

– Даже очень не против, знаю, просто знаю. Идем к моей машине, надо через вокзал пройти к парковке, приготовься.

– К чему?

– У вас в Марьевске вокзалы, наверное, чище. Да, я знаю, бывала.

Вокзал представлял из себя гнетущее зрелище: облуплившаяся краска, как снаружи так и внутри, потрескавшаяся побелка на стенах, оторвавшиеся в нескольких местах потолка плитки и виднеющаяся наледь из трещин, но самым ужасным было не здание гавани, а её обитатели, наркоманы, греющиеся у батарей, просящие денег на наркотик лёд, цыганки с грудными младенцами, назойливые таксисты, завышающие тарифы в три раза. Возле стены, напротив касс, стояли в ряд игровые автоматы, возле которых крутились дети-попрошайки, ставшие уже в юном возрасте игро-и-наркоманами.

            Сию секунду подлетел грязного вида мальчик лет десяти.

– Вы приезжий? Кто по жизни? Для общества, на общак, дайте триста рублей.

– Иди давай отсюда,– отрезала Милана.

– Жизнь ворам! –  громко прокричал неугомонный пацан.

– Сейчас на кирпичный завод тебя продам в Дагестан, будет тебе общество! – сказала Милана, выходя из зала к стоянке.

– Вы люди вообще? – не унимался мальчишка, –  вы суки!

            Антона передернуло с непривычки, но Милана шла уверенно, не обращая внимания на наглеца. Откуда-то из-за угла возникла пред ними молодая цыганка с младенцем в грязных тряпках на руках.

– Дорогой, дай полтинник на молочко ребеночку, –  отчеканила фразу цыганка и протянула грязную ладонь.

– Нету, отстань, –  прикрикнула на неё Милана и ускорила шаг.

            Цыганка опустила ребенка вниз головой, держа его за ноги, чтобы тот расплакался и побрела к подъехавшему автобусу.

            Антон, сев в черную приору Миланы, подумал, что возможно первые впечатления обманчивы и все не так уж плохо.

            Милана выехала из парковки и набрав скорость, повезла гостя по городу. В дали бетонным кубом высился грозный саркофаг, монумент победы над взбунтовавшимся атомом.

– А вот это наш храм, мы по религии делайцы, –  проезжая мимо здания, выкрашенного синим, с куполом похожим на крылья насекомого, сказала Милана.

– Это почитание предков и бога Делы.

– Да, откуда знаешь?

– Я ведь на историческом учился, мы проходили, знаю. Ну поверхностно.

– Это единственное что объединяет нас с этими подлыми дигайцами.

– Все же понимаете их язык?

– Не очень, Залинка, наверное, единственная нормальная дигайка, я её люблю. Я безамайка, она дигайка. Так сложилось.

– Так что с ней случилось?

– Едем, перекусим сначала наш хинкал и всё по порядку расскажу.

– Я не против. Шесть часов поездки сказываются.

– Поедем в нейтральное кафе, город поделен на безамайские и дигайские места. Я сама безамайка же, ещё раз напомню.

– Я помню, что безамайка. Едем.

– Ничего ты не помнишь, – улыбнулась Милана, словно прочитав его мысли, –  ты уже запутался. Безам – синие глаза почти у всех, видишь какие у меня красивые глазки, она не без флирта посмотрела на смущенного Антона, –   у дигайцев, почти у всех – зеленые. Запомни.

– Ок, хорошо, запомню.

– Молодец!

            Кафе с типичным для маленького города названием «Ветерок» встретило запахом жареных котлет и громкой болтовней кухработниц.

– Извини, за такое место, но это единственное, какое держат русские в городе, –  оправдывалась Милана, вешая куртку-пуховик на спинку стула.

– Ничего. Я не прихотлив.

– У нас самообслуживание, –  напомнила толстая продавщица у кассы.

            Пока Антон поглощал огромную порцию хинкал, Милана пила кофе, ела штрудель и курила, что в заведении не было под запретом.

– У нас и школы и детские сады в городе тоже поделены, но родители Залины –дигайцы, переехали в дом на Шоссейной и Залинку перевели в нашу школу, где чисто безамайцы учатся, она последний год с нами училась, и мы с ней стали прям лучшими подругами, честно. Иначе я бы не стала тебя просить о помощи.

– Вот, это уже интересно.

– Уже неделю как я не могу с ней связаться. В полиции говорят: нет тела – нет дела, они совсем обленились. Я боюсь самого страшного.

– Чего?

– Что её убили.

– За что вчерашнюю школьницу убивать? Вы же уже не школьницы?

– Ой, – воскликнула Милана и спрятала лицо ладонью, а руку с сигаретой сунула под стол. В этот миг мимо окна прошли два огромных парня ростом не меньше метра девяносто.

– Наши! Фух, надеюсь, меня не заметили. Нет, мы уже не школьницы как полгода. Из-за Ирсана это всё, он мой брат двоюродный, –  продолжила девушка, когда молодые люди исчезли из виду, –  Ирсан и Залина начали встречаться тайно и …Бац! Она резко пропадает.

– Как долго они встречались?

– Месяца три, не больше. Они познакомились на моем дне рождения. Я читала твой блог, эти записки экзорциста, там много таинственного ты распутал. Вот и написала тебе про всю фигню. Деньги на «Камри» копила уже года три. Эх.

– Это ведь дело полиции. В чем тут мистика?

– Всё не так просто. Понимаю, если б они наказали её по законам «крови и почвы», так у нас зовется. Нам нельзя с дигайцами, им нельзя с безамайцами любовь и семьи заводить. Очень строго. Это давняя легенда, что если начнут, то будут большие беды и кончатся наши народы. Среди нашей молодежи прошёл слух, что проснулся Сармак.

– Кто?

– Дракон Сармак, который пожирает наших людей, тех кто приблизится к озеру, к водоему. Поездки к озеру, эти знаешь ли. Романтическое такое место для пар. Ну уединение, понял?

– Но это же легенда.

            —По легенде Сармак явится в конце времен, когда наши народы начнут смешиваться и съест безамайцев и дигайцев. И наступит тьма. Конец света. Мы считаем, что это правда, вот смотри.

            Милана достала из клатча смартфон, быстро поводив тонким пальчиком по экрану, протянула Антону, тот перестал жевать – на фото было запечатлено зимнее озеро, окаймленное камышами и покрытое тонким льдом, который посредине водоема пробивала чья-то гигантская пасть, буквально на полметра высунувшись на поверхность. Отдаленно она была похожа и на рыбью, и на лошадиную, одновременно.

– Это Сармак! Мне по вотсаппу прислала одна подруга. Тебе интересна эта тема? Можешь что-нибудь предпринять? Знаю, что интересно.

– У меня, конечно, нет связей в животноводстве.

– А еще это, –  и Милана листнула следующее фото, на котором были следы крови на снегу.

– Это уже интереснее. А ваша полиция? Знает об этом следе?

– Ничего они не знают, там дигайцы все, мне нельзя с ними разговаривать, я вас, то есть тебя, и позвала, мне и восемнадцати еще нет.

– Как? А машину водишь?

– У нас не останавливают, дорожная полиция это безамайцы, у меня дядя начальник гаишников. Мы с дигайцами всю жизнь воюем и миримся, переделываем все.

– Интересно тут у вас.

– И вечером не выходи, пожалуйста, из гостиницы, наркоманы могут пристать.

– У меня травмат есть. Я одолжил у друга, перед тем как к вам ехать.

– У них огнестрел, травмат это в школах у детей баловство. Вы как доедите, то есть ты, так может на озеро съездим?