Страница 3 из 11
– Ага, – кивнула я, успокаиваясь. И впрямь, как я могла усомниться в Володьке?
– Если у тебя все, я побежал. – Кирьянов махнул мне рукой на прощание и скрылся в конце коридора, а я вернулась в кабинет.
– Валентин Валерьевич, – обратилась я к стажеру, – я хочу ознакомиться с тем, что уже известно следствию по поводу убийства Константина Воротниковского.
– Сейчас, Татьяна Александровна, один момент, – кивнул Москвитин и, порывшись в стопке, лежавшей на краю стола, протянул мне тоненькую папку.
– Спасибо, – сказала я, держа папку в руках. – Только сначала расскажите, где нашли Воротниковского, каким оружием он был убит.
– Да, конечно, – с готовностью отозвался Москвитин. – Значит, так. Воротниковского обнаружили в тамбуре, перед дверью его квартиры.
– Кто обнаружил тело? – спросила я.
– Его сосед, Кирилл Андреевич Кондратьев, – ответил Москвитин. – Мы допросили его, оказалось, что он дожидался своего друга и несколько раз подходил к двери посмотреть в глазок. Сначала он увидел подозрительного мужчину в потертой куртке с заклепками, который стоял на этаже и курил. Спустя какое-то время Кондратьев услышал голоса на лестничной клетке, но затруднился определить, точно ли это был Воротниковский или же кто-то другой. Тогда он снова подошел к двери и увидел лежащего Воротниковского. Он позвонил нам. Воротниковскому был нанесен удар в область сердца, предположительно армейским ножом. Он потерял много крови, под ним натекла целая лужа. По заключению судмедэксперта, погиб он практически сразу. Рана была единственная, но она оказалась смертельной. Это установила прибывшая на место следственная бригада. Смерть наступила практически сразу же.
– Следы борьбы были обнаружены? – спросила я.
– Нет, никаких следов. То есть у Воротниковского уже просто не было возможности бороться или как-то еще сопротивляться.
– Значит, и следов преступник тоже не оставил? Я имею в виду, отпечатков пальцев?
– Нет отпечатков, Татьяна Александровна. – Москвитин с сожалением покачал головой.
– Орудие убийства нашли? – спросила я.
– Нет, – ответил Москвитин. – Судя по всему, преступник унес его с собой.
– Версия ограбления подходит?
– Нет, деньги не взяли, кредитки на месте. Дорогие часы тоже не сняли. На ограбление не тянет, – ответил Москвитин.
– Квартиру Воротниковского осматривали? – задала я стажеру следующий вопрос.
– Да, конечно. Во-первых, она была вскрыта.
– Вот как? – удивилась я. – Получается, что преступник не нашел ключей от квартиры?
– Да, получается, что так. В карманах у Воротниковского ключей не было. Не было их также и в борсетке.
– Так, а что было в квартире? – спросила я.
– Там был беспорядок, все вещи свалены в одну кучу. Возможно, что-то искали, – высказал предположение Москвитин.
– Ценные вещи остались на месте? – продолжала уточнять я.
– Ну, Воротниковский жил один. У кого можно было спросить, что взяли из ценных вещей? Его двоюродный брат, который приехал из Москвы, тоже не в курсе. Так что… – Москвитин пожал плечами.
– Сосед слышал какие-нибудь шумы из квартиры Воротниковского?
– Нет, ничего не слышал. Прихожки же стенами не соприкасаются, а он караулил своего гостя.
– Какое время прошло между появлением мужика в кожанке и звонком в полицию?
– По словам Кондратьева, минут пятнадцать-двадцать. Он посматривал на часы, потому что его друг запаздывал.
– Значит, получается, что ценные вещи на самом убитом остались нетронутыми, в квартиру полезли с неизвестной целью. Никто ничего не слышал. Взяли ли что-то ценное из квартиры, тоже пока под вопросом?
Москвитин кивнул.
– Кстати, был поздний вечер, так? Большинство сидит по домам. Остальных соседей опрашивали?
Москвитин чуть смутился:
– Никто ничего не видел.
То есть опрашивали, но не сказать чтобы особо азартно.
– В доме есть консьерж? Стоят видеокамеры?
Он помотал головой, с неприкрытым восхищением глядя на меня. Да, я давно привыкла: мужики считают, что красивая женщина по определению или глупая, или стерва. И регулярно рву шаблоны восприятия…
Ладно, посмотрим заведенное уголовное дело.
Я раскрыла папку. На глаза мне сразу попалась посмертная фотография Воротниковского. Бледное лицо, обрамленное темными, слипшимися от крови волосами, очень похожее на восковую маску. Видимо, крови и впрямь было много. Или он упал так неудачно? Выражение лица такое, как будто бы покойник чему-то удивился.
Я перелистала несколько страниц.
«Воротниковский Константин Владиславович, 1989 года рождения. Место рождения – город Тарасов. Образование – высшее, окончил Тарасовский технический университет… Был обнаружен около своей квартиры. Звонок в полицию поступил в 01.04 ночи. Тело обнаружено соседом ориентировочно в 1.00 ночи. Был одет в костюм серый в полоску. В левом кармане пиджака находился паспорт, в правом кармане обнаружен бумажник, в нем – кредитные карточки, десять тысяч рублей и две тысячи долларов… Заключение судмедэкспертизы: смерть наступила в результате проникающего ножевого ранения в область сердца. В крови найдены следы алкоголя. На месте преступления отпечатки пальцев не обнаружены. Свидетели не обнаружены».
Я закрыла папку.
– Да, негусто. Валентин Валерьевич, а что, у вас до сих пор нет подозреваемых? – спросила я.
– Есть, Татьяна Александровна! – воскликнул стажер. – Подозреваемого мы уже нашли! И, кстати, он уже квалифицируется не как подозреваемый.
– Вот как? – удивилась я.
– Да, это убийца. Практически преступление уже раскрыто! – радостно сообщил он.
– Вот с этого момента будьте добры поподробнее, – попросила я.
– Конечно, Татьяна Александровна, – с готовностью откликнулся Москвитин. – Значит, так. Мы, конечно, всегда держим связь с районным отделом полиции. А у них возникло предположение насчет того, кто может быть преступником. Значит, вычислили они, что здесь замешан один тип, Шелухин Михаил Алексеевич, по кличке Миха. Свидетели утверждают, что он часто вертелся около того дома, где жил Воротниковский. Этот Шелухин вышел после отсидки и опять взялся за старое: наркоту толкает, подворовывает, еще какой-то мелочовкой промышляет. И, кстати, живет он совсем недалеко от дома Воротниковского, вот!
Стажер торжествующе посмотрел на меня.
– Ну, и о чем это говорит? Где улики, доказательства? Где, наконец, мотив убийства? – спросила я. – Пусть у этого Шелухина была отсидка и сейчас он ведет образ жизни, далекий от правильного, все равно – это только слова. А то обстоятельство, что он живет недалеко от дома Воротниковского, ну, уж извините, но этот факт никак не может являться доказательством его виновности.
– Татьяна Александровна! – воскликнул Валентин. – Да вы бы только видели его квартиру! Настоящий шалман! Мебель и мебелью-то назвать нельзя, какие-то колченогие табуретки, из допотопного дивана торчат пружины, все остальное – тоже сплошной хлам. Штукатурка кусками отваливается. Вся кухня уставлена пустыми бутылками из-под водки и пива. Но это еще цветочки! Там и наркоты было порядочно, потом нашли «ТТ» с патронами к нему. А вы знаете, как брали этого Миху? Участковый Пустельников чуть было пулю не схлопотал, едва жив остался! Этот Шелухин, паразит, так отстреливался! Он вообще-то к тому же и психом оказался! Просто чумовой! Хотя нас в районном отделе и предупредили, что он непредсказуемый, что от него всего можно ожидать, но то, что произошло при задержании, просто ни в какие рамки не укладывается. Ну, вот сами посудите. Ему звонят в дверь, вежливо просят открыть. Участковый с группой был, говорит ему через дверь: «Михаил, открой дверь, разговор есть». Так этот отмороженный как начал палить из обреза! Хорошо, что Пустельников успел отскочить в сторону, иначе бы ему конец точно бы пришел. А ведь, Татьяна Александровна, это он, Пустельников, вычислил убийцу.
– Да? И каким же образом? – спросила я.
– Ну, он же знает, кто у него числится в неблагонадежных. Вот он и стал ходить по адресам и узнал, кто в ту ночь находился в подъезде, где жил Воротниковский. Он сначала сам поговорил с этим Шелухиным, а потом нам сообщил. Сказал, что Шелухин очень подозрительно вел себя во время разговора. Да точно, это он! Ему человека убить – как комара прихлопнуть. Он во время задержания был просто невменяемый, готов был каждого растерзать, как зверь!