Страница 2 из 3
— Что? — откликнулась, наконец, Блэк на зов подруги.
— Мы с Циссой решили устроить новогоднее гадание. Присоединяйся, будет весело.
— В нашем возрасте это уже детский лепет, — ехидно отозвалась Белла, хотя в карих глаз мелькнул лукавый огонек.
— А мы что, уже сорокалетние леди с тремя детьми? — вторила подруга, поправив густые локоны. — Вот уж точно знать не знала. Пойдем, говорю!
— А если не пойду? — ехидничала Беллатрикс, скрестив тонкие руки на груди. Разумеется, она вполне бы приняла участие в игре — как никак Новый год не за горами — но хотелось в очередной раз позабавиться с Натали. Пусть уговорит сначала! Обмен ехидными репликами был незаменимой и вполне важной частью их общения.
— Тогда мне придется повести тебя силой, — не удержалась от усмешки Натали и протянула руку.
Звонко рассмеявшись, Белла быстро поднялась с кресла и двинулась к девчонкам, цокая длинными каблучками лакированных черных туфель.
— Ты мне, зеркало, скажи, да всю правду доложи, для кого я всех милее, всех румяней и нежнее, — звонко проговорила Натали, не дожидаясь распределения по очереди. Постепенно зеркало заволокло синей дымкой, что заставило всех троих внимательно всматриваться, ожидая результата. Девушки едва успели зажмуриться, когда зеркало озарилось яркой вспышкой прежде чем выдать, наконец, изображение.
Это был высокий черноволосый юноша, коего и Белла, и Натали весьма неплохо знали. Жизнерадостная улыбка выдавала в нем открытого и добродушного человека. Спортивная фигура показывала, что парень, вероятно, весьма хорош в спорте, что вполне подтверждала реальность: Трэверс замечательно играл в квиддич и одолеть его было ох как непросто.
— Кто — кто? — вскрикнула Натали. — Виктор Трэверс? Быть не может, — Роули сердито топнула ножкой.
— От ненависти до любви один шаг, — насмешливо пропела Беллатрикс. Виктор Трэверс в последнее время частенько бросал на Натали пристальные взгляды, словно говоря: «Ты моя и только моя». Прямолинейный характер Трэверса не остался незамеченным для Натали и подруга вздыхала про «приставания лодыря», но она настолько упорно убеждала себя в недостатках Виктора, настолько старательно отводила взгляд, что последнему хаффлпаффцу станет ясно — Натали влюблена, причем весьма крепко, в чем никак не признается сама себе.
— Хватит притворяться, — миролюбиво улыбнулась Белла. — Вы же нравитесь друг другу.
— Ты полагаешь, у нас с Трэверсом есть перспективы? — Натали, казалось бы, взвилась, словно рассерженная кошка. — Этот наглец, этот задавака…
— Ладно, ладно, — улыбнулась подруга, вспомнив совсем недавний случай. Пришлось ей, помнится, побывать на дне рождения, куда, как оказалось, были приглашены и Натали, и Виктор. Роули, разумеется, недоверчиво фыркнула, но Виктор Трэверс практически обезоружил ее в этот же миг. Обезоружил радостной улыбкой. Натали мало того, что не фырчала — осталась до конца и была вполне довольна, разговорчива и весела. Уж кто бы говорил про некую вражду, так точно не мисс Роули.
— Ты мне, зеркало, скажи, да всю правду доложи, для кого я всех милее, всех румяней и нежнее, — выступила Нарцисса.
Хрупкая фигурка младшей Блэк, несмотря на ее высокий рост, вызывала крепкое желание защитить девочку от любой неприятности. Она казалась настолько нежной, что даже неосторожное прикосновение могло бы вызвать синяк. Тонкие изогнутые брови придавали ее облику нечто трогательное. Взгляд «небесных» глаз, казалось, говорил: «Я твой друг. Ты можешь мне верить». Густые золотые волосы буквально струились по плечам. Во всем ее облике было что-то, напоминавшее рассвет над морским заливом.
На этот раз стекло предоставило девчонкам высокого длинноволосого блондина. Внимательные серые глаза проникали, казалось, прямо в душу собеседника. Белла усмехнулась: невозможно было бы не узнать Люциуса Малфоя. Она никогда не пыталась мешать счастью сестры, но по-человечески всегда недолюбливала ее избранника да и, честно говоря, взаимно.
Высокомерный и слащавый Люциус не считал ровней никого из одноклассников. Он практически ни с кем не общался, считая, видимо, несопоставимыми со своим родом. Ни от кого слово «Грязнокровка» не звучало настолько часто, насколько от Люциуса, а ведь за собой бы следил. Кто строил из себя хранителя чистой крови, постоянно яшкаясь с магглами? Уж не Малфои ли?
Тем не менее, именно с ним ее сестра Нарцисса чувствовала себя счастливой. Именно с ним она сияла от радости, именно к нему всегда стремилась. Помнится, ещё маленькой Цисса пыталась понять, что такое любовь, и, к счастью, смогла найти ответ.
— Интересно, каково это — влюбиться по-настоящему? Столько книг об этом есть, столько пар вокруг…
— Надеюсь, что поймём, когда придет время, — поправила Беллатрикс красную шапку. — Запретный плод сладок, как говорится. Это самый близкий человек в твоей жизни. Вы будете понимать друг друга как самих себя.
-…Но как отличить его от множества других? И когда? Тайна, а разгадке пока не поддается, — хлопнула ресницами Нарцисса.
— Ты мне, зеркало, скажи, да всю правду доложи, для кого я всех милее, всех румяней и нежнее.
Спустя некоторое время Беллатрикс увидела высокого стройного мужчину с пронзительным взглядом карих глаз. Подобный взгляд, внимательный и снисходительный одновременно, мог себе позволить только человек, привыкший повелевать.
Черные волнистые волосы резко контрастировали с чуть оттеняли бледную кожу. Тонкие черты лица и длинные ресницы придавали его облику сходство с романтическими героями. Лорд Волдеморт не изменял классическому стилю и объявился в белой рубашке и черных брюках.
Натали удивлённо вскинула брови, Нарцисса вскрикнула, а Белла не сдержала лёгкой улыбки, ощутив прилив нежности и тепла. Одно лишь упоминание об этом человеке, который столь властно и легко управлял их судьбами, могло заставить Беллатрикс Блэк забыть о чем угодно кроме него.
Он был ее небом, он был ее вселенной… Он был для нее всем, и Белла всеми фибрами души мечтала выстроить хрупкое счастье.
Лучшие новогодние подарки под ёлкой не найти. Это семья, друзья и человек, которого ты любишь. Белла понимала, что давно уже не маленькая, однако где-то в далеком уголке души все еще теплилась надежда на чудо. Чудо, которое ждут все вокруг накануне каждого Нового года: в каждом взрослом человеке осталось что-то детское. Возможно, видение обманчиво, но расставаться с приятной надеждой абсолютно не хотелось. Новый год — время чудес, а взрослые иногда нуждаются в сказке больше, чем дети.
***
В честь наступающего праздника Блэки решили устроить бал. В сущности, приготовления Белле уже не требовались. Синее роскошное платье выгодно подчеркивало аристократическую бледность, а талия казалась ещё тоньше.
Огромный зал был готов к празднику. Стены занимали настоящие кленовые листья, но на пол они не падали. На столах, покрытых красной узорчатой скатертью и убранных к концу стен, стояла золотая посуда. Мраморная лестница была наполнена гостями в парадной одежде, которые о чем-то шептались. Ель стояла посреди комнаты. На этот раз новогодние шары оказались золотыми, что придавало уюта. Гирлянды крохотных бирюзовых лампочек плавно обвивались сверху донизу. Когда они замигают, то будет казаться, что по веткам бегут ручейки света.
От вершины новогодней красавицы, украшенной сияющей звездой или тонким сверкающим шпилем, спускались тонкие нити елочного «дождя». Кроме того, ель отлично украшали гирлянды с огоньками фей. Благодаря их очаровательному волшебству, каждая гирлянда сияла всеми цветами радуги. Сверкающая елка в поблескивающих игрушках — казалось прекрасной и удивительной.
Люциус Малфой, стоявший неподалеку, повернулся к Белле со своей неизменной самодовольной ухмылочкой, застывшей на лице. Он был одет в серую парадную мантию, которая подчёркивала цвет его холодных глаз.
— Вижу, ты вошла в роль, спящая красавица, — протянул он, разглядывая наряд Беллатрикс. Та действительно соответствовала образу сказочной героини в роскошном синем платье при молчаливости и бледности. — Срок назначенный пройдет, и царевна оживет.