Страница 9 из 10
Тут леди Тремейн внезапно поняла, что совершенно выпала из разговора с леди Хакли, которая обсуждает теперь выбор платья не с ней, а с её горничной, миссис Брэмбл. Оказывается, пока леди Тремейн витала мыслями где-то далеко отсюда, в её спальне успел перебывать целый батальон горничных, демонстрировавших самые разные платья, все до одного забракованные, впрочем, суровой миссис Брэмбл.
– Послушайте, ну хоть одно-то из них должно подойти! – в отчаянии воскликнула леди Хакли. – Моя дорогая, ну скажи же хоть что-нибудь!
Все платья, разумеется, были очень красивы и сшиты по самой последней моде, однако леди Тремейн всё ещё сомневалась, пришла ли ей пора отказаться от своего траура. А вот миссис Брэмбл вовсе не колебалась, твёрдо знала, что нет, не пора.
– Скажи, а как насчёт вот этого, пурпурного с бледно-сиреневым отливом? – Леди Хакли подала горничной знак подойти с этим платьем ближе, чтобы леди Тремейн могла лучше разглядеть его. – И потом, может быть, ты согласишься, чтобы моя Ребекка уложила тебе волосы к вечеру. Я уверена, тебе понравится, как она делает причёски. Ребекка у меня большая мастерица. Надеюсь, миссис Брэмбл тоже не станет возражать против этого. Ведь вы не станете возражать, миссис Брэмбл?
Леди Тремейн усмехнулась про себя – уж ей-то хорошо было известно, что именно думает по этому поводу миссис Брэмбл. И о платьях, и о новой причёске.
– Это уж пусть моя миледи сама скажет, – поджала губы миссис Брэмбл.
Сама леди Тремейн ничего сказать не успела: её подруга уловила момент и радостно воскликнула:
– Вот и отлично! Значит, я пришлю сюда Ребекку… скажем, к шести часам, и она займётся твоими волосами, моя дорогая. Уверяю тебя, ты сама не поверишь, какой красавицей станешь к вечеру!
Она поцеловала леди Тремейн в щёку и поспешила к выходу из спальни. Следом за ней, словно утята за уткой-мамой, потянулись горничные с отвергнутыми платьями.
– О боже! Пруденс не женщина, а ураган какой-то! – выдохнула леди Тремейн, обессиленно присаживаясь на кровать. Ей очень хотелось надеяться, что вся эта сцена, а самое главное – её завершение – не разобьёт сердце миссис Брэмбл и не поссорит их. А что сама миссис Брэмбл, спросите вы? Нет, она не хмурилась, не сердилась, но стояла с таким видом, словно хочет сказать нечто очень важное, только не знает, стоит это делать или нет.
– Ну, говорите же, не молчите, – сказала ей леди Тремейн. – Наверное, вы сердитесь на меня, да? Но вы же сами видели, что с леди Пруденс никакого сладу нет. Она упрямая, как… как не знаю что. Если захочет чего-нибудь, то не отступится, пока своего не добьётся. Ну и ладно, почему бы мне и не уступить своей лучшей подруге, в конце концов? Пурпурное платье с бледно-сиреневым отливом. Насколько я помню, пурпурный цвет всегда считался у нас в Англии тоже траурным. Не таким траурным, быть может, как чёрный, но тем не менее…
Миссис Брэмбл взяла приготовленное ею чёрное платье и с убитым видом понесла его вешать в гардероб. Понесла молча, по-прежнему не произнеся ни слова.
– Да не расстраивайтесь вы так, миссис Брэмбл, – сказала леди Тремейн. – Вы же знаете, как я ценю вас и ваше мнение. Просто позволю разок этой… как её… Ребекке причесать меня, чтобы сделать приятное леди Пруденс, вот и всё.
Миссис Брэмбл снова ничего не сказала. Повесив платье в гардероб, она принялась кружить по комнате, едва заметно, на пару сантиметров, передвигая с места на место разные мелкие предметы – вазочки, салфеточки, делала вид, что занята каким-то делом.
– Миссис Брэмбл, признайтесь, что у вас на уме? Я прошу, я требую, в конце концов! – не выдержала леди Тремейн.
Миссис Брэмбл взяла оставленное леди Хакли пурпурное платье и перевесила его на дверцу гардероба.
– Надеюсь, вы уже сами поняли, что она задумала? – заговорила, наконец, миссис Брэмбл. – Собирается познакомить вас с каким-то джентльменом. Об этом все слуги говорят там, у себя, внизу. Вся сегодняшняя вечеринка и задумана-то лишь для того, чтобы свести вас друг с другом. И, если хотите знать моё мнение, миледи, мне это совершенно не нравится.
Как вы могли заметить, миссис Брэмбл очень вольно разговаривала со своей хозяйкой. А позволяла она себе так разговаривать потому, что служила в этой семье с тех пор, когда леди Тремейн была ещё совсем маленькой девочкой, под стол пешком ходила. Интересно, как себя поведёт миссис Брэмбл, когда леди Тремейн ужесточит, как она собиралась, порядки в их доме? Рада не будет, это уж наверняка. Новый курс домашнего корабля совершенно точно поддержит Эвери, он всегда любил порядок и уважал традиции, а вот как всё это переживёт миссис Брэмбл?
Леди Тремейн опять поймала себя на том, что, погрузившись в свои собственные мысли, не слушает того, о чём говорит миссис Брэмбл. А она рассказывала интересные вещи, и касались они того загадочного мужчины, с которым собиралась познакомить свою подругу леди Хакли.
– …доселе никто о нём слыхом не слыхивал. Не из наших он краёв, джентльмен этот. Говорят, что приехал сюда из какого-то дальнего королевства новую жену себе искать.
Леди Тремейн заинтересовалась, однако старалась не показывать этого и спросила, как бы невзначай, как о чём-то несущественном:
– Да? А что с его прежней женой случилось?
– Умерла, само собой, – хмыкнула миссис Брэмбл. – Говорят, это обычное дело в тех краях, откуда тот джентльмен приехал. По слухам, называется та страна Многие королевства. Да, вот так, по чудноˆму называется, а почему именно так, никто не знает. Слышали бы вы, что ещё о той стране рассказывают, миледи! Это просто уму непостижимо! Матери там самым что ни на есть загадочным образом умирают, причём очень рано, и их овдовевшие мужья приводят в свой дом мачех, а тех, заметьте, ожидает самая ужасная участь, самая ужасная! – Миссис Брэмбл страшно выкатила глаза и надула губы. Была она при этом чем-то испугана или просто сердита, леди Тремейн толком не поняла. Взгляд беспокойный, даже растерянный, но подбородок решительно поднят, как у бойца. – Я очень не хочу, чтобы мою миледи увезли в такие дальние страны, где мачех преследуют и оскорбляют! А то и убить могут!
Что ж, леди Тремейн озабоченность миссис Брэмбл в принципе была понятна. Ведь она была вначале няней самой леди Тремейн, затем горничной её матери, ну, и так далее. Одним словом, леди Тремейн за столько лет стала для миссис Брэмбл как родная дочь.
– Ну, во-первых, ни в какие далёкие страны я уезжать не собираюсь, а во-вторых, неужели вы сами не понимаете, миссис Брэмбл, какую чушь могут нести слуги, живущие в этом медвежьем углу? Дайте им волю, они ещё и не такое выдумают о местах, где никогда не бывали и не будут никогда!
– Ну, знаете ли, дыма без огня… – рассмеялась миссис Брэмбл, заставив леди Тремейн удивлённо приподнять брови. Несомненно, слухи, которые ходят среди слуг, выражают, прежде всего, их собственные тайные ожидания, настроения, фантазии. Хотя, однако…
– Всё! Не хочу я больше эти бредни выслушивать! – резко сказала леди Тремейн. Всё это начинало её раздражать, хотелось свернуть уже этот никчёмный глупый разговор, однако по лицу миссис Брэмбл было заметно, что она сгорает от желания ещё что-то сказать. – Ну хорошо, выкладывайте, что там ещё у вас, а то вы вот-вот лопнете от нетерпения!
И леди Тремейн приготовилась выслушать очередную порцию ерунды, о которой болтают слуги.
– Позвольте заметить, что это вовсе не бредни, миледи. Вам стоило бы послушать, что рассказывают там, в людской. В тех краях, во Многих королевствах то есть, мачех швыряют со скалы в бушующее море, а их души заточают в зеркала! Одну мачеху сбросили с высокой колокольни, а другой отрезал голову человек, женившийся на её дочери. Ужас! Многие королевства – это опасное место, очень опасное!
Леди Тремейн решила, что слуги просто разыгрывают бедную миссис Брэмбл, пугают своими страшилками.
– По-моему, всё это сказки, миссис Брэмбл. Кстати, когда это вы нашли время выслушивать их, а? Насколько я помню, после приезда вы сразу направились сюда, чтобы распаковать мои вещи…