Страница 28 из 29
– Лаура! – окликнул ее Нетрой. – Прошу тебя, не выходи одна из гостиницы! Эта шпана тебя подловит!
Она остановилась на красной ковровой дорожке и быстро оглянулась с таким выражением на лице, будто проглотила мокрицу.
– Ненавижу это имя! – процедила презрительно – и скрылась в коридоре.
Феликс остался стоять, где стоял, оторопело глядя ей вслед.
– Вот и спасай их после этого, – проговорил он, разводя руками. «Их», это он, конечно, напрасно обобщил. Встречаются, и не редко, женщины, не стесняющиеся выразить благодарность, особенно когда есть за что ее выразить. Но есть и вот такие, штучки… Да…
Он не заметил, как с гостиничного дивана поднялся Борисфен Нифонтович и, подойдя, остановился у него за спиной.
– Кого мы на этот раз спасали? – спросил он.
– А, господин Клер! – повернувшись, Феликс пожал протянутую ему руку. – Да вот! Некоторые всегда находят себе на пятую точку приключения.
– А что случилось?
– В городе же полно уголовников!
– Это я знаю.
– И один из них запал на нашу Лауру. Хочу, говорит, эту телку трахнуть!
– Что, прямо на улице?
– О чем и речь! Девушка, видите ли, решила прогуляться в гордом одиночестве.
– И чем дело закончилось?
– К счастью, я там как раз оказался. Да, тоже гулял. С познавательной целью. Ну, я-то могу позволить себе прогуляться без сопровождающих, правда? Я и сказал тому гою, что эта телка моя. Он, конечно, спорить не стал, отвалил тут же. Не тягаться же ему со мной, шибзду? Но, думаю, какой-нибудь пакости от него ждать теперь можно. И даже нужно. А ты, судя по всему, только недавно вернулся с экскурсии? Как там речка Загубинка? Впечатляет?
– Ой, отлично отдохнули! Зря ты не поехал. Речка быстрая, вода холодная. Омуты и плесы. Небо, этсамое, звезды! Рыбалка, палатка, костер, уха!
– Ты что, так в деловом костюме и отдыхал?
– Обижаешь, этсамое! Он бы сейчас знаешь, как выглядел? После ночи-то в палатке?
– Конечно, знаю! Потому и спрашиваю.
– Мне была предоставлена полная экипировка! И лучшая!
– Правда? Завидую! Но ничего, будем живы, организуем что-нибудь наподобие, поближе к дому. Хороших мест в наших краях много, во всех не побываешь.
– Это точно. Но стремиться к этому нужно.
– Как там наш вагон?
– А что с ним может случиться?
– Ну, может, реанимировали его каким-то чудесным образом?
– Нет, этсамое, ничего такого не знаю. Да вряд ли! Ты сам слышал, как они во всякие инструкции упираются. Кстати!
– Что еще?
– Ничего страшного, не пугайся. Хе-хе. Насчет этого турнира, что вы тут замутить решили…
– Я ничего не мутил, меня пригласили поучаствовать, я согласился. При соблюдении определенных условий. Иными словами, при финансовой помощи фирмы Клер и сыновья.
– Вот как раз по поводу этих условий. Как ты понимаешь, – а, может, не понимаешь, так я тебе сообщаю, – что я здесь оказался отрезан от своих структур. То есть, от банка. Поэтому, этсамое, никакими банк-инами обеспечить пока не могу. Извиняйте.
– Да мне-то как-то… Не очень-то и хотелось, если честно. Только, ты перепутал: банкроллы и бай-ины. На всякий случай.
– А я как сказал? Не так? Запутаешься, этсамое, в этих ваших терминах. Ну, собственно, и прекрасно. Что не настаиваешь. Нет, можно было бы в счет долговых обязательств поиграть…
– Зачем? Не надо. На нарисованные деньги легко играется, зато потом замучаешься долги собирать.
– Вот и я так думаю. Деньги на столе дисциплинируют.
– Да, пусть играют на то, что лежит в карманах. А я найду, чем заняться.
– Не нужно ничего искать, приглашаю тебя на ужин. Посидим, этсамое, поговорим… Попьем. Не знаю, чем тут угощают.
– Заметано! Вискарь, кстати, в ресторане на удивление достойный.
– Правда? Так и совсем хорошо. Мелочь, как говорится, а приятно.
– Ну, до вечера.
Крыса ждала Феликса в номере. Едва он открыл дверь, она подбежала и стала тереться о его ноги. При этом животина посапывала и еще немного похрюкивала, так что решить, на кого она больше похожа в этом ритуале, на кошку или на маленькую собачку, было затруднительно. По здравом размышлении, он вынес вердикт, что если на кого и похожа, так только на саму себя. Прикольно, что! Ведь многих по приходу домой встречают обычные домашние питомцы, а чтобы вот так, крыса – вряд ли. И это было круто, и приятно, чувствовать особенность и эксклюзив, причем даже не личную, а ситуации, в которой довелось оказаться. Расскажешь кому, ведь не поверят! В гостинице, крысы? – удивятся. Ты что? Их же травят! Травят, ага. В Загубинске.
Феликс потрепал крысу за холку и проверил, тут же, в углу прихожей, где оставлял, есть ли у нее еда. Припасы еще оставались, так что, пока можно было не беспокоиться. Животинка покушала совсем немного. Деликатная, подумал он. Интересно, а где она это… Углубляться в тему он не стал, понадеявшись, что и в вопросе сокрытия отходов жизнедеятельности крыска проявит такую же деликатность и стыдливость. И вдруг почувствовал тревогу. Деликатная, ага… Он быстро залез в шкаф и проверил сумку. Новых повреждений на ней не обнаружилось, так что тревога оказалась напрасной.
– Доверяй, но проверяй! – с легким смущением оправдался он перед крысой, следившей за его действиями широко распахнутыми честными глазами. Та, будто поняла его слова, моргнула в ответ три раза. Нетрой умилился. – Эх ты, дурында, – излился он лаской в словах.
Потом он достал ноутбук и, как и днем ранее, устроился с ним на кровать. Завел новый текстовый документ, который назвал просто «Загубинск», и принялся в него обстоятельно и подробно записывать все, что видел и слышал во время своей сегодняшней по городу прогулки. У него было предчувствие, что собранный и зафиксированный материал можно будет в дальнейшем использовать. И даже шевелились по этому поводу кое-какие мыслишки. При этом он порой прерывался и надолго задумывался – вот уж незадача! – о девушке Лауре, которая ненавидит свое имя.
Закончив с путевыми заметками, он еще успел неплохо, довольно плотно поработать над книгой – до наступления времени ужина. У него всегда легко получалось переходить от ничегонеделанья в рабочее состояние. Он даже искренне удивлялся, не понимая, почему другим для работы нужны какие-то особые условия. Ему лично никаких особых условий не требовалось, любые годились, лишь бы никто не залезал на спину и не дергал за руки. Поэтому и шум пролетавших мимо составов его не отвлекал, а, напротив, создавал особенное писательское настроение. Романтику он навевал, этот шум, и грохот, и протяжные гудки локомотивов, похожие на сиплый рев гигантских простуженных саксофонов.
Дописав главу, он убрал лэптоп обратно в сумку и не торопясь забрался под душ. Там он сначала нагрел, а потом резко охладил тело водой – такая известная тепловая гимнастика, – чем привел себя в надлежащий тонус. После растерся полотенцем до гудения внутреннего пламени, тщательно оделся, расчесал усы и бороду, задействуя специальную расческу, и принял перед зеркалом пару мужественных поз, чем остался вполне доволен. Еще бы! Ему решительно нравился тот возраст, в котором он теперь пребывал, и внешний вид, и состояние сознания, позволявшее смотреть на мир с уверенностью и достоинством. Он похлопал обеими ладонями по животу, ощутив его упругую емкость и гулкую материальность, и поставил себе задачу обязательно разузнать, имеется ли в городе качалка, – хоть какой завалящий зал тренажеров. И вот если да, имеется, значит оставшиеся до отъезда дни и вовсе пройдут с приятностью и, что существенно, с пользой. Ощутив момент исполненным и исчерпанным, он с вежливой настойчивостью предупредил крысу, что на время его отсутствия она остается на жилплощади за старшую, после чего, мощный, тихий и неотвратимый, точно обутый в мягкие ичиги командор, спустился в ресторан.
По дороге он думал о том, что, хоть все сложилось и не так, как задумывалось, в целом же пока получалось неплохо. Нет, ему всегда нравилось оказаться где-нибудь в чужом месте, в другом городе, в гостинице, где никто его не узнает… А пусть и узнает, плевать, – он-то лично никого не знает, и не обязан узнавать, вот в чем фишка. Но сама аура незнакомого места, процесс, или состояние неузнавания – особая ценность такой ситуации. Десять дней, конечно, многовато будет, как ни считай, но вот дней пять, даже неделю – вполне можно пожить. Даже если никуда не ходить, ни на какие тренажеры, а только сидеть в номере и работать. Отлично! Роман он, конечно, за это время не закончит, но вполне может подойти к финалу. Два дня уже, по сути, прошло, сколько еще осталось? Пять? Неделя? Нормально. Еще можно смотаться куда-нибудь с Борисфеном. Того и гляди, уезжать не захочется. Он хмыкнул. А что, всегда так бывает. Ситуация, в которой оказался совершенно случайно, чаще всего складывается невероятно прекрасной. Потом хоть сто раз пробуй повторить ее намеренно, моделируя и сооружая все до мелочей точно – ничего не получится. А все просто – отсутствует магия неожиданности, волшебство сюрприза. Без этого – ничего не выйдет. Хоть голову разбей.