Приговор

– Я ничего не возьму от твоего мужа! – отказался Валентин.

– А при чём здесь муж? – изобразила удивление Вера. – Это мои деньги, а я с сегодняшнего дня свободная женщина. Чему ты так удивился? Неужели я не имею права развестись?

– А откуда тогда деньги? – спросил брат. – И как ты могла так помолодеть? Неужели сделала пластику? И твой лишний вес...

– Моя молодость – следствие двух месяцев голодания, им же убрала лишний вес. Денег я у Василия не брала, он только купил мне квартиру. Больше ничего говорить не буду. Имею я право на маленькие секреты? Считай, что меня финансирует будущий муж. Ты лучше не задавай вопросы, а удели внимание жене. Что ты с ней сделал, изверг?

– У них в семье была двойня, – начал оправдываться Валентин, – я думаю, что будет и у неё. Можно было посмотреть на УЗИ, но я не верю в безвредность ультразвука, да и не поможет ей это. Через три дня родит, тогда узнаем.

–Несправедливо это, – сказала Вера, обняв Светлану. – Нам и вынашивать, и рожать, а вам только получать удовольствие. Когда вы в древности тащили мясо в пещеры, это было обосновано, а теперь многие женщины обеспечивают себя сами. Ладно, что об этом говорить! Кажется, пришёл Иван Алексеевич.

Выяснилось, что отец Светы вернулся из магазинов с двумя сумками деликатесов, чтобы отметить приезд снохи. Валентин обедал на работе, поэтому стол накрыли к ужину, а до этого Вера беседовала с мужчинами. Она уже знала, что Иван Алексеевич три года назад демобилизовался из армии и переехал в Тулу, где у него была доставшаяся от брата квартира. Жену он похоронил за год до ухода из армии, а вторая дочь вышла замуж и жила в Челябинске. О себе Вера повторила то, что уже сказала Валентину, и записала свой московский адрес. К шести часам объединёнными усилиями приготовили праздничный стол. Света быстро поужинала и была отправлена в спальню, а остальные ели дольше.

– Ты так ничего и не рассказала, – в конце застолья сказал брат. – Чем думаешь заниматься?

– Попробую писать книги, – ответила Вера. – У меня прорезался литературный дар, теперь его нужно развивать. Есть и другие таланты, но о них говорить рано. Не знаю, когда смогу вас навестить, но буду звонить. Вам теперь не до поездок, но я надеюсь, что и от вас будут звонки. А отсюда поеду к родителям. Через несколько дней буду в таком месте, где нет сотовой связи, так что пока мне не звоните.

– Болтаешь лишнее, – недовольно сказал глюк, когда встали из-за стола. – Лучше промолчать, чем говорить то, во что не поверят. Предупреди брата, что уедешь завтра с утра. Я не стал говорить из-за развода... Смотрел я сегодня ночью твою работу. Ты должна закончить к завтрашнему дню. Если поедешь поездом, через четыре часа будешь в Дмитрове и успеешь пообщаться с родителями и договориться в клинике.

Валентин расстроился, когда узнал, что она утром уезжает, но не стал отговаривать. У него все мысли были о Светлане, к тому же завтра он должен был идти на работу. Начальство обещало отпустить на два-три дня, но только после рождения ребёнка. Ночью Вера привычно возилась с «икрой», а утром глюк подтвердил, что программа больше не работает.

– Часть ночи ты спала, так что обойдёшься без дневного сна, – сказал он, – просто раньше ляжешь спать. Теперь в память твоей души можно записать содержимое мозгов пятидесяти человек, и останется место.

– Зачем так много? – удивилась она.

– Во-первых, я уже записал в твою голову больше знаний, чем их у трёх профессоров, – объяснил глюк, – и это только земные знания, да и то не всё. А сколько всего нужно записать! А во-вторых, я не потерял надежды заполучить тебя в жёны, а для долгой жизни нужно много памяти. Её нельзя достраивать, поэтому приходится всё делать за один раз. Если активировать память у того, кто перенёс клиническую смерть, ему было бы мало пользы. При смерти в душе создаётся столько памяти, чтобы можно было записать содержимое мозга, а жить без резерва...

– Второй день не делаю даже утренней гимнастики, – пожаловалась Вера. – То ты заставлял заниматься, а сейчас самой неприятно пропускать занятия.

– Не бери в голову. Это хорошо, что у тебя появились полезные привычки, но сейчас занятия ничего не дадут. После десяти дней лежания в коме придётся восстанавливать форму.

Электричка в Москву отправлялась в десять часов с минутами, поэтому Вера проводила брата на работу, позавтракала и, тепло простившись с остальными, поехала на вокзал. В Москве почти не пришлось ждать поезда на Дмитров, и в три часа она уже взяла такси и поехала к родителям.

– Сегодня не успеем в клинику, – прикинув время, сказал глюк. – Решай вопросы со своими стариками, а завтра нужно не только договориться с медиками, но и лечь в их стационар. Выбора у тебя нет. В городе шесть частных клиник, не считая зубной, но стационар есть только в центре «ИМК Клиника №1». Это солидный медицинский центр, он нам подходит, главное, чтобы тебя оттуда не выгнали. Больных принимают круглосуточно и без выходных, но нам нужно руководство, а оно не работает на износ. Поэтому идти к ним нужно часов в десять.

Вера не стала пользоваться домофоном, потому что дверь открыл один из жильцов. Он даже пропустил вперёд красивую женщину, наверное, чтобы полюбоваться на неё сзади. На звонок в квартиру открыла мать.

– Вы к кому? – спросила она, не узнав дочь.

– Неужели я так сильно изменилась? – спросила Вера. – Или у тебя проблемы со зрением?

– Дочка! – поразилась мать. – Как же так? Что ты с собой сделала?

– Давай поговорим об этом в квартире, – сказала она, протиснулась мимо растерявшейся матери в прихожую и сняла куртку. – Отец дома?

– Вера приехала? – спросил вышедший с кухни отец. – Ни хрена себе! А ну повернись.

Он повертел дочь, рассматривая со всех сторон.

– Рассмотрел? – спросила Вера. – Тогда я сяду на диван, а вы любуйтесь.

– Больше тридцати не дашь, – сказал отец. – Весь жир ушёл, и задница аккуратная. Мордашка красивее, чем была в восемнадцать. Это пластика? А ты, мать, хотела сосватать ей нашего соседа! С такой внешностью можно заарканить олигарха.

– Я не делала никакой пластики, – ответила Вера. – Голодала два месяца и много занималась спортом.

– И как же Василий тебя отпустил? – спросил отец. – Неужели он такой дурак?

– Он умный, но любит другую. И потом развод предложила я, он только не стал упираться. Развелась бы в любом случае.

– А на какие шиши жить? – спросила пришедшая в себя мать. – Или нашла ему замену?

– Деньги есть, – сказала Вера. – Да, кстати, это вам. В конверте сто тысяч.

– Баксов? – спросил взявший конверт отец.

– С баксами подождёте, – засмеялась она. – Пока берите деревянными. Папа, неужели ты не можешь меньше курить? Прямо шибает в нос! Поговорили несколько минут, а во рту такой привкус...

– В меньшей комнате не воняет, – равнодушно ответил он, пересчитывая пятитысячные купюры. – Откроешь форточку, и не будет даже пахнуть. Прекрасно знаешь, с каких лет я курю. Мне без разницы, десять лет продлится жизнь или пять, если в ней нет смысла. Дети самостоятельные, а внуков мне уже не нянчить. Когда работал, мог помогать сыну, а тебе была не нужна моя помощь. Сейчас сидим на пенсии, которой хватает впритык, так что и в этом из меня помощник хреновый.

– Зачем же раньше времени себя хоронить? – сказала Вера. – Деньгами я помогу, а внуки у тебя ещё будут. Светлана вот-вот родит, может, и я когда-нибудь...