Приговор

– Дмитрий Малевский, – назвал себя мужчина, – художник.

– Вера Лапина, – представилась Вера. – Думаю оставить фамилию мужа, потому что девичья слишком неблагозвучная. Не скажете, что вас во мне заинтересовало? И назовите отчество, потому что мне неудобно звать вас по имени.

– Михайлович, – сказал Малевский. – В вас меня заинтересовало всё. Я услышал от отдыхающих о молодой женщине, которая уже больше месяца ничего не ест, и был удивлён её силой воли, а когда вас увидел...

– Были поражены моей неземной красотой, – перебила она художника. – Вынуждена вас разочаровать. Голодание было необходимостью, и пошла я на него не из-за силы воли, а по принуждению внутреннего голоса. Красота, надеюсь, будет, но для неё мне нужно собой заниматься и полностью обновить гардероб. Сейчас я похожа на пугало. Вы давно приехали?

– Сегодня второй день, а путёвку взял на две недели.

– Ну а я уеду через девять дней, так что недолгомогу составить вам компанию в прогулках и в столовой. Но учтите, что моё внимание дорого вам обойдётся.

– И что я должен буду делать? – спросил довольный Дмитрий Михайлович.

– Я не коренная москвичка, – сказала Вера. – Так получилось, что у меня за время жизни в Москве не появилось ни друзей, ни даже хороших знакомых. Вы не познакомите меня со своими? Наверняка у маститого художника в друзьях должны быть интересные люди.

– Ясреди них самый интересный. Шучу, конечно, буду рад продолжить наше знакомство и введу вас в круг своих друзей. Вы правы, среди них есть интересные и влиятельные люди. Не буду назойливым и сейчас вас оставлю. Возьмите мою визитку. В ней есть номер мобильного телефона. Звоните, когда у вас будет желание пообщаться. Буду с нетерпением ждать звонка.

– Тебе нужно работать суфлёром, – сказала Вера глюку, когда художник поклонился и ушёл. – Я и сама могла с ним поговорить, а не под твою диктовку. Давай договоримся, что ты будешь давать советы только тогда, когда это будет необходимо или я попрошу сама. Неприятно, когда за тебя решают, что говорить и как поступать, тем более в мелочах.

– Начинает прорезаться самостоятельность? – пошутил он. – Ладно, не обижайся. Не буду я тебе указывать на мелочи, но если вмешаюсь, значит, это уже не пустяк.

– Не знаю, что делать, – пожаловалась она. – Туфли можно выбрасывать, и в кроссовках ногам слишком свободно. Я надеваю трое носков, но в них жарко и всё равно натираю ноги.

– Терпи. До Бреста меньше двух часов езды, а в нём купишь всё, в том числе и обратный билет. Его можно купить и в Ивацкевичах, но для этого нужно ехать на станцию. Об одежде и обуви могла подумать сама, а не перекладывать на меня. У тебя уже были с ними неудобства после первой голодовки.

Вере не пришлось терпеть до самого конца. Малевский ходил с ней на прогулки и поджидал в столовой. Слава богу, что не пригласил на дискотеку, но в кино они сходили. Через три дня совместного времяпровождения Дмитрий Михайлович предупредил, что уезжает на весь день, а вечером, после ужина, вручил ей лёгкую, но объёмную сумку.

– Это вам, Вера, – сказал он. – Я понимаю, что не принято в начале знакомства дарить даме одежду и обувь, но у вас особый случай. Я же вижу, как вам неприятно ходить в том, что у вас с собой, а здесь ничего не купишь. Я познакомился с одним белорусом, который приехал на своей машине, и попросил подбросить на станцию, но магазин в посёлке не устроил, поэтому пришлось съездить в Брест. Здесь джинсы, блузка и джемпер. У художников намётанный глаз, так что вам должно подойти. В Москве будет прохладно, поэтому я взял и куртку. Не рискнул связываться с туфлями и купил две пары кроссовок. Надеюсь, что хоть одна из них подойдёт. И не вздумайте предлагать деньги, а то обижусь и куплю что-нибудь подороже, вроде меховой шубы. Этот подарок сделан в знак дружбы и ни к чему вас не обязывает.

–Подставляйте щёку, – сказала она и поцеловала ухажёра. – Этот поцелуй тоже сделан только в знак благодарности и дружбы, а не аванс на будущее. Пойду мерить ваши подарки, а потом позвоню и, если будет желание, погуляем.

Вся одежда подошла идеально и совершенно её преобразила.

– Пожалуй, я так не выглядела, даже когда вышла замуж, – сказала Вера, рассматривая себя в зеркало. – Нужно только ещё заняться лицом. Дмитрий сильно потратился. Здесь нет ничего дешёвого.

– Значит, денежный и не скупой поклонник, – пошутил глюк. – Что с обувью?

– А ты разве не почувствовал? – удивилась она. – Одни кроссовки как раз по ноге, а другие немного свободные. Так, бюстгальтер я выбрасываю сейчас, а остальное бельё сменю в Бресте. Хорошо, что блузка не просвечивается, но всё равно заметно, что его нет. Ладно, последние несколько дней похожу так, а сейчас прогуляемся.

– Не слишком откровенничай, – предупредил глюк. – Дмитрий не дурак, поэтому не стоит ему знать подробности твоей нелёгкой жизни. Найдите другую тему для разговора.

Ему было легко советовать насчёт других тем, но Малевского интересовала только одна тема – она сама, к ней и сводились их разговоры. После ужина гуляющих было мало, а для санатория огородили большой участок леса, поэтому они никого не встретили.

– Не скажете, чем думаете заниматься после развода? – спросил Дмитрий Михайлович, когда они нагулялись и уже собрались возвращаться. – Вы не хотите делить имущество и ограничились одной квартирой. Скорее всего, в ней не будет ничего, кроме стен. Образования или опыта какой-то работы у вас нет. Есть, конечно, занятия, которые не требуют квалификации, но это...

– У меня есть деньги, чтобы купить необходимое, и на первое время, – ответила Вера. – Давайте не будем об этом говорить. Через пять дней я уеду, и вы долго здесь не задержитесь. Когда будете в Москве, позвоните. Если не буду занята, можем встретиться. Идёмте быстрее, а то начали кусать комары!

Малевский проводил до номера и попрощался. В этот вечер Вера получила от глюка ещё одну порцию знаний.

– Записал нашу борьбу, – объяснил он, когда вернул управление телом. – Вряд ли она даст какие-то преимущества перед кунг-фу или карате, но не придётся учить. Приёмы и связки сразу закладываются в память и не требуют отработки. Единственная задача – подготовить тело.

– А зачем вам какая-то борьба? – спросила она. – Даже у нас её изучают очень немногие, а мы, по твоим словам, дикари. А вы такие развитые...

– И у нас борьбу знают немногие, – ответил глюк. – Не потому, что нужно много лет истязать себя тренировками, а просто из-за отсутствия необходимости. Есть фирма, которая записывает борьбу в память своим клиентам, как я записал тебе. Обычно её по традиции дают военным и тем, кто следит за порядком. Услугами фирмы пользуются и любители подраться для своих походов в миры виртуальной реальности. Я решил, что с моей профессией умение драться может оказаться полезным, тем более что это дешёвая услуга. Оружие надёжней, но если я кого-нибудь убью, не помогут никакие деньги. А ты, когда приведёшь в порядок тело, сможешь отбиться от двух или трёх не умеющих драться мужчин. Но это только на случай, если где-нибудь зажмут и не сможешь удрать.

– Ты долго собираешься пичкать меня знаниями? – спросила Вера.

– А чем тебе мешают знания? – удивился он. – Они могут не потребоваться, но голову не перегрузят, и ты получаешь их без труда. Я вкладываю в тебя самые разные сведения, которые получаю из сети и считаю полезными. Такая эрудиция поможет в жизни и увеличит твои шансы выжить, а мои – дождаться возвращения в тело.