Страница 3 из 119
– «Сокол-Один» – это этот полицейский?
– Очень похоже, и если предположить что этот дьявол Катран где-то рядом, то они уже знают, что мы захватили его человека и будут его искать.
– Но как? Мы ж вроде не оставили следов?
– Я тоже так думаю, но уже ни в чем не уверен и мне кажется слухи, что Катран пришел из другого мира не такие уж и вздорные.
– Так что, Константин, будем делать?
– Делать? Надо заметать следы. Отсидимся тут до утра, попытаемся выбить, что сможем из этого казачка, и утром будем выбираться из города.
Куафера, вопреки его желаниям поприсутствовать на допросе плененного полицейского, отправили дежурить на улицу, а Вацлав сходил на верх, «проведал» купца. Когда он вернулся, на вопросительный взгляд Константина, он криво усмехнулся, демонстративно вытер окровавленный нож об армяк полицейского и фыркнул:
– Все нормально, купец и его жинка никому ничего не расскажут.
Дальше пояснений не нужно было, никому.
Потом в себя пришел полицейский и его долго и усердно избивали, пытаясь выбить хоть какие-то крохи информации, но тот только ругался матом и разбитыми губами приговаривал:
– Он вас найдет и накажет. Никто от него еще не уходил.
На попытки выдавить чуть больше он только выговорил:
– Вы сами его вызвали своей злобой и своими преступлениями, теперь не жалуйтесь.
Прошло несколько часов, все уже порядком устали да и нервозность обстановки накладывала свой отпечаток.
Вацлав, оттирая от крови разбитые кулаки, обратился к самому младшему члену их группы:
– Адам, иди смени этого… как бы он не заснул там под утро.
И Константину и Агнешке не понравилось такое вот отношение, да и сам факт нарушения субординации в отряде вызвал раздражение ну и конечно соответствующие выводы, которые впоследствии должны были вылиться для Вацлава в летальные неприятности.
Адам с фонарем в руке уже стал подниматься по лестнице, когда услышал какие-то шаги в доме и в полголоса позвал куафера.
– Анджей, это опять ты в уборную бегаешь, и пост покидаешь?
И тут же испуганно воскликнул:
– Езус Мария!
Но ни выстрелов ни криков не было. Вроде кто-то хлопнул в ладоши три раза, во всяком случае, звук был похожий, и на лестнице что-то загрохотало, как будто, Адам споткнулся и покатился по лестнице.
Разозленный Вацлав схватил еще один фонарь и вышел из комнатки в большой зал подвала:
– Адам! Курва твоя мать! (польское ругательство) Ты опять на этой лестнице споткнулся! Еще пожар раньше времени устроишь!
Но видимо что-то увидел или услышал, и его рука с зажатым в ней револьвером стала подниматься для выстрела.
Константин и Агнешка на все это смотрели как бы со стороны, поэтому четко видели, все происходящее.
Опять послышались те самые хлопки:
– Тум-Тум-Тум! – только намного ближе и в них явственно вплетался металлический лязг.
А вот Вацлав задергался, получив несколько пуль в грудь и одну в голову. Облако кровавых брызг долетело и до молчаливых свидетелей.
Поляк только упал на пол, а Константин вскинув револьвер несколько раз выстрелил в сторону лестницы, разумно предположив, что нападающие именно там и тут же предусмотрительно сбил лампу, которая подсвечивала их для неведомых стрелков в темном подвале. В полной темноте он еще пару раз выстрелил, и тут опять раздались характерные хлопки.
Агнешка в полной темноте с ужасом видела тонкий красный лучик, который буквально шарил по стенам комнатки в поисках жертвы.
– Тум-Тум-Тум!
Константин, который решил перебежать вскрикнул, и было слышно, как он упал на пол и тут что-то маленькое, шипящее влетело в комнату, и кто-то в зале крикнул «Глаза!».
Она не успела ничего ни сделать, ни крикнуть, как ярчайшая вспышка ослепила ее, а грохот в маленьком помещении был такой силы, что она просто оглохла и потеряла ориентацию. Девушка в страхе пыталась куда-то ползти, все искала спасительную норку, куда она сможет забиться и спрятаться от страшного чудовища из другого мира, которое пришло за ними, как обещал этот избитый полицейский. Что это явился Катран, она уже и не сомневалась. Как их нашли, как проникли в дом, над этим она даже не задумывалась, лишь бы спрятаться, лишь бы уползти подальше.
В себя она начала приходить, когда ее посадили на тот самый стул, где до этого сидел плененный полицейский и с определенной сноровкой привязали, зафиксировав руки.
Она пыталась найти выход осматривала людей, которые были в комнате и взгляд остановился на странном человеке в еще более странной пятнистой форме, со шлемом на голове и в какой-то тканевой пятнистой маске, скрывающей лицо. Но вот взгляд этот она узнала – тот самый босяк на улице, который привлек ее внимание. Это и есть Катран и ей стало страшно, очень страшно – он все это время был рядом и играл с ними как кошка с мышкой. Да и наверно этого казачка специально им подсунул, чтоб они проявили себя.
Тут она разглядела Аристарха Петровича Архипова, руководителя специальной группы департамента государственной полиции, с которой она сотрудничала и попыталась надавить на его жалость, но тот только равнодушно пожал плечами.
«Он все знает» – последняя надежда угасла, и она с ужасом начала смотреть как один из тех головорезов Катрана, оголил ей привязанную руку.
Пауза. Все находящиеся в комнате люди посмотрели на это чудовище из другого мира, который из пенальчика достал белый предмет с иголкой, чем-то отдаленно напоминающее шприц для инъекций и сделал к ней шаг и спокойно, равнодушно, как будто обращаясь к неодушевленной кукле, проговорил:
– Ты все расскажешь, и даже больше того, вспомнишь то, чего точно уже не помнишь. Ты расскажешь, когда у тебя пошли первые месячные, расскажешь, кто и когда тебя сделал женщиной и кто и когда подписал на эту работу. ТЫ ВСЕ РАССКАЖЕШЬ!