Тафгай.

- Казимир! – Не выдержал я несносного ветерана. – Заменись! Пока наши в атаке шайбу гоняют!

Казимир Петрович бросил взгляд на атакующие действия нашей дружины, и резко ускорившись, в три больших шага оказался у скамейки запасных, и затем лихо по-молодецки перемахнул через борт. Взамен на лёд, с тихим матерком себе под нос, перелез Данилыч.

- Дома сиди страхуй атаку! – Крикнул я вслед.

Но куда там, ветеран тут же рванул к чужим воротам «закрывать синюю линию». Ему что-то ещё успел сказать второй защитник команды Дмитрий Игоревич. Однако Данилыч показал рукой, дескать, всё под контролем, не суетись - всё будет хоккей, и полез толкаться на пятачок. А там его кто-то случайно зацепил локотком, и ветеран отлетел метра на три. И тут же понеслась контратака на наши ворота. Возглавил её какой-то молодой парень, который уже из пять шайб, положил нам три. Он красиво пересёк среднюю зону, выкатился на Валеру и одним простым движением закатил шестой гол.

- Данилыч, старый хрен! Ты за кого сегодня играешь?! – Окликнул какой-то болельщик нашего ветерана.

- Сам попробуй! - Огрызнулся Данилыч, и покатил обратно на скамейку запасных.

- Играй, играй! – Улыбнулся я, отталкивая ворчуна в поле. – Сам же хотел, чтоб было что вспомнить!

- А я не хочу потом вспоминать, как дураки всякие обзываются, - грустно сказал он и вернулся на место левого защитника.

Судья въехал в центральный круг вбрасывания и за тридцать секунд до конца, при счёте 9 – 6, подозвал к себе играющие команды. На точку от нас поехал физорг Палыч.

- В последний раз выходил в финал в 46 году, - сказал вдруг задумчиво Казимир Петрович. – Мы тогда чтобы порадовать после Великой победы горожан играли в хоккей с мячом. Голодуха, жрать хочется невмоготу. А как по стадиону туда-сюда разок пробежишь, вроде и отпускает. Может быть, через этот самый хоккей и выжили, не оскотинились.

- А финал-то выиграли? – Заинтересовался я.

- При ничейном счёте в самом конце, Данилыч в пустые ворота не попал, и тут же атака на нас и всё, вынимай. Обидно проиграли, ничего не скажешь. А после игры Данилычу в раздевалке знатно наваляли, попинали его тогда немного. Вот такой был жестокий послевоенный хоккей.

Наконец судья дунул в свиток и тревожная трель, в купе с удачной жеребьёвкой подарила мне возможность сыграть против действующих игроков горьковского «Торпедо». Но для начала мы зашли в подтрибунную раздевалку, перекусили бутербродами с чаем, которые нам принесла супруга физорга Самсонова, невысокая миниатюрная женщина, чем-то похожая на Светку. Затем я снял коньки, чтоб ноги не затекали и, напомнив мужикам про поучительную историю с волейболом, пошёл смотреть игру будущих соперников.

Устроился я на одном из верхних рядов, подальше от возбужденных болельщиков, чтобы спокойно оценить рисунок игры. И прежде всего, принялся наблюдать за тем, как действует команда заводоуправления, где в защите разгоняли атаки Астафьев и Фёдоров, а в нападении импровизировали Мишин, Федотов и Фролов. Кстати, против них играли тоже не любители. В нападении команды конструкторского бюро действовала тройка Шевелёв, Свистухин и Пахомов, а в защите Ушмаков и Мошкаров. По крайней мере, так мне сказал Олег Палыч. Кстати, я не сразу разобрался, кто где играет. Ведь всех этих ребят я впервые в жизни видел. И лишь когда, одна команда провела результативную атаку и трибуны закричали:

- Гол! Свистуха – давай ещё!

Тогда я и догадался, что Свистуха – это Николай Свистухин, и он сейчас размочил счёт, отыграв первую шайбу: 1 – 3. «Теперь понятно, что лидеры горьковского «Торпедо» стараются играть красиво, и много комбинируют, - подумал я. - А вторая пятёрка автозаводской команды наоборот, действую прагматично. Вошли в зону, бросили по воротам, постарались добить. А если шайбу потеряли, то быстро всей пятёркой летят в оборону».

- Привет, - неожиданно рядом со мной присела Яна Снегирёва, с причёской как у Марины Влади из фильма «Колдунья», без всяких «вавилонов» на голове.

- Привет, - удивился я, мгновенно позабыв о хоккее, ведь чего я там не видел? – А как же «Мисс Мира»? Награду пришлют по почте или претит королевской чести участие в балагане с на корню купленным жюри?

- Что? – Брови принцессы изогнулись высокой дугой.

- Я говорю, есть такое предложение организовать на заводе конкурс самых красивых девушек предприятия, - улыбнулся я. – Первый этап на сообразительность: кто лучше знает технику производственной безопасности. Второй, практический: кто быстрее на токарном станке обработает вал до нужных размеров. И наконец, главный конкурс: дефиле в купальных костюмах.

- Это как «А ну-ка, девушки»? – Неожиданно заинтересовалась идеей красавица и комсомолка Снегирёва.

- Точно, снимем всё это на киноплёнку и будем крутить в нашем кинотеатре «Мир». Всё лучше, чем смотреть третьесортное американское кино, - улыбка тут же слетела с моего лица, так как с другой стороны подбежала Нюрка, уселась рядом и взяла меня под руку.

- Чё к нашим парням лезешь? – С пролетарской прямотой ляпнула она, грозно зыркнув глазами на «соперницу».

- Во-первых, не лезу, а разговариваю, - твёрдо произнесла принцесса. – А во-вторых, мы обсуждаем очень перспективное комсомольское мероприятие.

- Знаем мы твои мероприятия, ходишь жопой вертишь перед всем заводом! – Насела на Снегирёву Нюрка.

Принцесса попыталась что-то возразить, но растерявшись от грубого и хамского наезда, просто онемела.

- А если я сейчас кому-то заклею изолентой рот?! – Рыкнул я. – Ты, Нюрка, совсем не вкуриваешь? Не можешь отличить деловой разговор от всякой шуры-муры? Извини Яна, - я встал с деревянной скамейки. – Пойду готовиться к игре.

Я пошагал по бетонному проходу между зрительских ступенчатых рядов в сторону лестницы, которая вела в подтрибунные помещения. Нюра с большими круглыми глазами кинулась следом, не обращая внимания на смешки, что раздались от болельщиков поблизости. Потому что с полуфиналом всё было ясно, а тут такой бесплатный спектакль развернулся.

- Ванечка, Ванечка, прости, прости, - затараторила девушка, пустив несколько крупных слезинок.

- Комсомольская организация простит, - буркнул я остановившись. – Отодрать бы тебя как следует, да уже поздно.

- Почему поздно? – Вмиг заулыбалась Нюрка.

- Взрослая уже, не поймёшь, - махнул рукой я.

В раздевалке я подставил под ноги табурет и, откинувшись в неудобном жестком кресле, попытался хотя бы на пятнадцать минут заснуть. А мужики: Палыч, Данилыч, Петрович и Дмитрий Игоревич, которых вообще не волновало с кем и как играть в финале, весело «забивали козла» в домино.

- Где студенты? – Спросил я игроков в азартную настольную игру.

- К подружкам убежали, - ответил Игоревич, после чего со всей силы звезданул костяшкой из домино по табуретке, и выкрикнул. - Рыба! Давай Данилыч, кукарекай!

- Чео? – Подскочил неугомонный ветеран. – Уговор был, кто пять раз проиграет, тот и кукарекает!

- Три, - почти хором заявили Олег Палыч и Казимир Петрович.

- Пять и не докажете, - гордо отвернулся Данилыч в сторону.

Казимир тут же хитро подмигнул растерявшимся от наглости мужичкам:

- Данилыч, скажи, я тебе на днях в долг три рубля дал или пять?

- Три! – Резко повернулся к мужикам ветеран хоккейного мяча.

- А может пять, и не докажешь? – Заулыбался физорг.

- Давай кукарекай, здесь все свои. Ну, не стесняйся, ку-ка-ре-ку, - подсказал нужные слова Дмитрий Игоревич.