Тафгай.

- Матчбол, счёт 20 – 14, подавайте, пожалуйста! – Обратился ко мне судья последней отборочной игры.

- Извините, отвлекают, - пробурчал я, и, подкинув шарик, послал его с отскоком от своей половины на чужую половину стола.

Последний соперник действительно кое-что из себя представлял. Особенно опасным был удар, когда шарик, быстро вращаясь, вылетал из-под плоскости стола, то в правую, то в левую сторону. Что такое с ним, с этим мячиком для пинг-понга, делал противник под столом, во-первых было не видно, во-вторых не понятно. Но мое тело упрямо приспосабливалось к любой манере игры. И доламывала сейчас четвёртого оппонента. И этот очередной длинный розыгрыш закончился ошибкой соперника.

- 21 – 14, победа по партиям Тафгаева два ноль, - устало выдохнул судья на линии.

Я краем глаза заметил, что Яна Снегирёва, которая просидела все игры нашей группы на скамейке рядом, расстроенно всплеснула руками. Из чего сделал вывод, что мной был повержен кто-то из команды конструкторского бюро. Проигравший подошёл, пожал мне руку и спросил:

- Какой у тебя разряд?

- Самоучка. Я так, после силовых тренировок со штангой, для улучшения реакции в пинг-понг играл, - откровенно признался я.

- А у меня КМС, - расстроился он.

Перед финальными играми организаторы сделали часовой перерыв, в который можно было чуть-чуть полежать, расслабиться или сходить поесть. Я выбрал - поесть. Ради этого столовую училища №25, открыли для участников «Спартакиады» специально на один час. В просторном помещении, которое когда-то выложили кафельной плиткой, пахло хлоркой и борщом. А весь зал для посетителей с толстыми квадратными колоннами был уставлен длинными столами и стульями с жёсткими деревянными сиденьями. На раздаче я заказал макароны с отварной курицей, стакан густой сметаны и стакан компота.

- Макароны из твёрдых сортов? – Спросил я подавальщицу.

- Почему твёрдые? – Удивилась женщина. – Отварились, как следует, мягкие. Если хочешь что-то твёрдое погрызть, возьми сухари для супа.

- Хорошо, возьму один, на память, - улыбнулся я.

Кстати, кроме меня, и ещё нескольких теннисистов в столовую заглянули и болельщики. И судя по их раскрасневшимся лицам, сделали они это исключительно ради закуски. Я со своим подносом прошёл в самый край зала, где удобно устроился рядом с большим и высоким окном.

- Здесь не занято? – Спросил меня грудной, но в тоже время мелодичный голос Яны Снегирёвой.

От неожиданности я чуть со стула не слетел. Но, она хоть и редкая красавица, я себе тоже цену знаю. Конечно денег и положения в советском обществе у меня пока нет, зато всё остальное - есть!

- В свободной стране, такой вопрос – чистая формальность, чтоб завязать приятную беседу, - улыбнулся я, рассматривая, что на подносе принесла девушка.

Ведь выше смотреть «опасно», там грудь. Снегирёва тоже улыбнулась, и выложила на стол стакан с жидкостью, похожей на чай, и на отдельной тарелочке с голубой каёмочкой – коржик с творогом.

«Эй, там, в голове, чего затих?» – удивился я отсутствию сторонней бурной реакции на естественную женскую красоту.

«Отвянь, - пробурчал голос. – Ты-то сейчас отдыхал, а я за тебя играл. Теперь твоя очередь».

- Зря ты с Костей поссорился, - произнесла, тяжело вздохнув, красавица Яна. – С ним вчера чуть истерика не случилась. Не знаю как, но он может тебе сильно навредить.

- Да уж, - усмехнулся я. – Задействовав все областные связи, и даже самого министра тяжёлой промышленности, он меня с позором выселит из общаги и переведёт из фрезеровщиков в стропальщики, с удержанием премии и понижением оклада. Ерунда. Я сам с завода уволюсь, у нас страна широкая! Много в ней лесов, полей и гор.

- Рек, - засмеялась Снегирёва. – Как уволишься? – Вдруг встревожилась девушка.

- Как? – Я пожал плечами. – Заявление написал, мастеру руку пожал, мужикам пузырь поставил. Вышел из проходной, а тут по всему городу объявления, что на каждом углу люди требуются. Одним словом – СССР!

- Да, у нас безработицы - нет, - согласилась комсомольская принцесса. – А ты оказывается весёлый парень.

- Ты тоже красивая, то есть я хотел сказать, что в каждой девушке должна быть какая-то загадка. И в тебе она есть.

- И какая? – Щечки Яны порозовели, и она с вызовом темно-русые волосы откинула назад.

- А я откуда знаю, это же загадка, - ответил я и углубился в увлекательный процесс поедания макарон с курицей.

***

Окончание первой хоккейной тренировки, которую физоргу Самсонову удалось организовать во дворце спорта «Торпедо», 7 сентября во вторник после десяти часов вечера, я посвятил броскам по воротам. Валера сначала хотел было встать в рамку, но я сказал, что спешить в травмпункт не стоит, когда дома ждут жена и пятеро ребятишек. Затем выкатил несколько шайб на синюю линию и погнал их метать одну за другой в сетку ворот.

- Ну, и здоров ты парень! – Присвистнул Олег Палыч, когда увидел, с какой скоростью вылетают из-под моей клюшки резиновые черные диски.

- Если так будут бросать на турнире, то я стоять в воротах не буду, - почесал затылок отец большого семейства Валера.

- Так Иван же не по тебе будет стрелять, - подъехал поближе Данилыч. – А по ним, по другим вратарям.

- Валера прав, - я завалил последнюю шайбу точно в девятину. – Завтра на заводе займёмся изготовлением двух вратарских шлемов, из алюминия отольём основу. Потом где надо отшлифуем, просверлим, профрезеруем, проточим, покрасим и внутри проклеем поролоном.

- Чертёжик бы для шлема, - заинтересовался новинкой отец-герой.

- Есть у меня свободный персональный инженер для такого дела, - я вспомнил про Василька. – Всего несколько месяцев назад из института «откинулся». Он сделает.

- Подожди, подожди, а зачем нам два шлема? – Задумался Физорг, посмотрев на Валеру.

- Один для нас, другой для соперников, - я похлопал Палыча по плечу. – А после турнира мы их скопом продадим, чтобы компенсировать потерю четырёх бутылок конька за наши тренировки здесь.

- Правильно, - согласился хозяйственный Дмитрий Игоревич. – Скажи, как ты всё-таки Никонова победил в финале теннисного турнира?

- Да, всё просто мужики, - я развёл руками. – Он атакует мощными топ-спинами, а я от стола чуть отскочил и обратно возвращаю шарик. Он укороченный даёт мяч, я к сетке и обратно туда, он мне лепит накатом, а я раз ему подставочку, стою, отдыхаю. Замучился он бедный со мной, пробить не может, психует, матерится. В конце от сверхусилий даже сознание потерял.

- Вот! Был ты, Иван, как любой нормальный человек, - вдруг высказался Данилыч, – смену отпахал, выпил. Выходные наступили, пришёл в гости, опять с поллитрой посидел. А сейчас, как только это дело забросил, так людей изводить взялся. Никонова довёл. Казимира – женил. Нас на галеры эти ледяные вывез. Но меня тебе не взять!

Мужики от тирады «страдальца» Данилыча хором покатились со смеху.