Тафгай.

«Не туда смотришь! – проснулся голос в голове. – Вон чем надо любоваться! Яна Снегирёва. Какие ножки!»

«Сам вижу не слепой», - буркнул я.

Коротенькая белая юбочка с какими-то складками внизу, широкий кожаный ремень, яркая рубашка и белые босоножки на высоком толстом каблуке, всё это говорило о многом. Во-первых: девушка вряд ли передвигается по городу пешком. Не для нашей грязной осенней погоды наряд. Во-вторых: родители для дитяти явно ничего не жалеют. Захотела работать в КБ, пожалуйста. А в-третьих: самолюбование, возведённое в абсолют, намекало о неких скрытых комплексах, в которых мне ковыряться не было ни желания, ни времени, так как судья на вышке дал свиток к началу первой полуфинальной игры.

И первыми на паркет вышли мы, ремонтники против конструкторов, пролетарии против технической интеллигенции, которых почему-то возглавлял двухметровый рижанин из «Радиотехники». Кстати, и весь основной костяк наших соперников, конечно по чистой случайности, составили студенты-практиканты и по совместительству перворазрядники из волейбольной команды ГГУ имени Лобачевского.

- Товарищ судья, - возмутился я чистой подставой. – Почему практиканты сегодня не на практике, а на волейболе?

- Потому что сегодня суббота, - усмехнулся беспристрастный рефери.

- Тем более, пусть техническую документацию изучают, - пробурчал я.

- Счёт 0 – 0, подача конструкторов! – Дунул в свисток и тут же забыл про меня судья на вышке.

Первым вышел на эту подачу двухметровый рижанин. Он несколько раз постучал мячом в пол, чтобы проверить прыгучесть кожаной сферы. Затем подкинул её и смачно влепил натренированной ладонью.

- Аут! – Успел крикнуть я, обратив внимание на траекторию подачи.

И вся наша задняя лини разом присела, чтобы мяч случайно никого не зацепил. Благо я оказался прав. Однако наша подача так же улетела за пределы площадки. И вообще начало партии вышло ничейным и нервным. Из-за большого желания мячи летели, что у нас, что и у них либо в сетку, либо в «молоко».

Зато сразу стало понятно, что большинство зрителей на балконе вверху, и на скамейках внизу - болеет за нас. Точнее против конструкторов. А за нас были – моя персональная болельщица Света, жена и пятеро ребятишек связующего игрока Валеры и физорг Самсонов. Куда ему деваться? Он по нашим результатам потом отчёт будет писать. На скамейке я также заметил своего соседа по комнате Василька, который «поедал» глазами принцессу Снегирёву и немного переживал за своих коллег. Кстати о принцессе, она почему-то несколько раз гневно посмотрела на меня.

«Смотри, опять смотрит, - забубнил голос в голове. – Подай, как следует! Не будь тряпкой!»

«Не трещи под руку!» - разозлился я на себя, подбросил мяч и, разбежавшись, залепил мощнейшую силовую подачу по диагонали. Практикант перворазрядник на той стороне площадки успел лишь чуть-чуть дернуться, прежде чем волейбольный снаряд попал ему в грудь.

- О-о-о! – Захлопали зрители в зале.

- Счёт 5 – 4, подача ремонтников, - сказал судья на вышке.

- Ванечка давай ещё! – Взвизгнула эмоциональная дочка физорга Светка.

«Специально для персональной болельщицы», - подумал я, поднимая мяч с пола.

«Смотри, как у нашей кобылки бровки удивлённо поднялись! - обрадовался голос не моего разума на реакцию принцессы. – Долбани ещё раз. И клинья можно подбивать!»

- Клинья, клинья, воткнуть бы одно в тебя, - пробубнил я под нос, и снова, разбежавшись, подпрыгнул и как из пушки выстрелил в ту же первую зону.

Под вторую подряд силовую подачу практикант уже успел подставить руки, но и это ничего не решило. Потому что мяч отрикошетив улетел на балкон, где им немножко поигрались и зрители.

- Счёт 6 – 4, подача команды ремонтников, - улыбнулся судья.

- Ванюша молодец! – Не скрывала восторга Света.

- Дави конструкторов! – Кто-то гаркнул с балкона.

- Я тебе подавлю! – Ответили ему с другого края чей-то басок. – Соберитесь мужики! Давай за наш КБ!

Конструктора быстро перекинулись парой слов и чтобы взять третью мою силовую подачу отступили на пару метров назад. Я, обстучав об пол кожаную сферу, задумался на пару секунд, затем подкинул мяч на ход, разбежался и выполнил аккуратную подрезку. Планер сначала пролетел по пологой траектории и камнем юркну вниз, только-только миновав сетку. Само собой этого никто из команды КБ не ожидал.

- Да-а-а! – Вскрикнули все мои партнёры по команде.

- Дави! – Перекрикивая аплодисменты, добавил перцу всё тот же неуёмный болельщик.

- Семь – четыре, - сказал судья. – Тайм-аут взяла команда конструкторов.

Мы встали в кружок, где просто подбодрив друг друга, сделали по нескольку глотков воды. Лично я принёс на игру фляжку с кипячёной водой. Семьянин Валера предусмотрительно захватил термос с теплым без сахара чаем.

- Ну, красавцы! – Вклинился в кружок физорг Самсонов. – Мужики, нужно обязательно дожимать интеллигенцию, дожимать!

- Так это, Олег Палыч премию бы нам подкинуть, - заулыбался неформал Коля.

- И премия будет, и закуска в раздевалке, - горячо зашептал физорг. – И победа за нами тоже!

- Пошли на площадку, победители, - хмыкнул я. – Ещё играть и играть.

Хоть я и сомневался, однако первую партию мы дожали. Знатно я «помучил» конструкторов на своей подаче. Правда и рижанин нас «помучил» на своей. Но последний в партии мяч, который самоотверженно вытащил из аута ПТУшник Кирилл, я засандалил практикантам-перворазрядникам в высоком прыжке с разворота.

- 15 – 12, смена площадки, - подвёл черту первой партии беспристрастный рефери.

В перерыве к нам подошёл двухметровый мужик из команды заводоуправления, мастер спорта из Ленинграда, пожелал удачи и пожал мне руку.

- Чё это он? – Удивился ПТУшник Мефодий, который в миру был просто Миша.

- Ясное дело, - ответил за меня Колян. – Хотят, чтобы мы в финал попали, где легко разделают нас под орех.

- А нам и второе место будет нормально, - выскочил неожиданно сбоку Самсонов, и что-то записал себе в маленькую книжку. – Всё так и задумано.

Я стёр пот полотенцем с лица и увидел перед собой Свету.

- А я причёску новую сделала, - улыбнулась она, хвастаясь завитыми волосами.

- Зря, - пробурчал я. – Тебе, когда волосы прямые, больше идёт. Мужики, пошли на паркет!

Я бросил полотенце в сумку, и чтобы не видеть капризное личико персональной болельщицы посеменил на площадку.

«Не слушал меня, - забубнил голос в голове. – Вот теперь познакомься, Попадосий Попадосович Попадосов, собственной персоной. Груди – нет, задницы - тоже. Отменяй кино на сегодня!»

«Не визжи под руку, - шикнул я. – А то я, назло тебе, с ней после кина целоваться ещё буду».

«Прощай авторитет», - загрустил голос.

Первой подачей во второй партии я сразу решил исполнить планер, чтобы сыграть максимально надёжно. Я не стал делать большого разбега, отошёл на три шага, подбросил мяч и подрезал аккуратно во вторую зону. Это та часть площадки соперника, которая находится у сетки слева от меня. И вдруг на мяч бросился двухметровый бывший игрок рижской «Радиотехники». Он, вытянувшись как удав растянулся на паркете, просунул под мяч внешней стороной ладонь и чётко принял мою коварную подачу. Мячик подлетел вверх ближе к центру, где его подбросил метров на пять связующий игрок. И пока кожаная сфера описывала высокую дугу в воздухе, рижанин успел встать, и, выпрыгнув так, что верхний край сетки стал ему по грудь, хлёстко влепил по бедному мячу. Волейбольный снаряд почти вертикально воткнулся в нашу половину поля.