Шелковая тень любви

— Рит, чего ты тут стоишь? — спросила Илона, подойдя сзади.

— Мне надо в Москву, — повернувшись к сестре, заявила Рита.

— Ты с ума сошла?

— Нет. Молотов попал в страшную автокатастрофу, он в Москве, его готовят к перелету в Германию, мне надо к нему! Я побежала покупать билет!

— Я с тобой!

— Нет, сиди здесь!

— Я не полечу в Питер одна! Я не знаю город! Я боюсь самолета! — со слезами вцепилась в Риту Илона.

— Хорошо, полетим вместе, там что-нибудь придумаем, — уже подбегая к кассе, говорила Рита, — Девушка, мне два билета на ближайший рейс до Москвы.

— Завтра утром.

— Что? Есть рейс через два часа! Мне надо, мне очень надо!

— Девушка, нет билетов, — лишь пожимала плечами кассирша.

— Как так? Я заплачу сколько надо! Я только что узнала, у меня жених разбился, он в институте Склифосовского, мне надо быть рядом! Он же умереть может, вы понимаете?

— Ну, хорошо, подождите, сейчас что-нибудь придумаем. Ну, бизнес-классом есть два билета, но они дорогие.

— Без разницы, у меня есть деньги. Быстрее!

Рита получила в руки заветные билеты и помчалась на регистрацию. Илона только успевала за сестрой, катя их чемоданы. А Рита никак не могла успокоиться. Она каждую минуту смотрела на часы, и ей казалось, что здесь время тянется слишком медленно, а там, где Роман, наоборот, бежит слишком быстро. Заняв свое место в самолете, Рита задумалась, что же делать с Илоной? Не бросать же ее одну в Москве? Позвонить Алле? Нет, беременной девушке явно не до Илоны, тем более, что они с Костей собирались на пару дней на море. Кому позвонить? Луневу!

— Ало, Игорь, привет.

— Привет. Я тут узнал, что Молотов….

— Знаю, — перебила его Рита, — Поэтому и звоню. Мне нужна твоя помощь. Я лечу в Москву вместе с сестрой. Ты не мог бы нас встретить? Я бы помчалась в Склиф, а она у тебя бы побыла? А потом, как только появится время, отправил бы ее в Питер.

— Хорошо. Для тебя, все что угодно. Я приеду. Заберу твою сестру. Поживет у меня, а в среду я смогу отвести ее в Питер.

— Спасибо, Игорь, я тебе обязана, — с чувством глубокой благодарности, сказала Рита.

— Рита, кто меня встретит? Где я буду жить? Я не хочу жить с незнакомым мужиком!

— Это Лунев! У него ты согласна пожить?

— Лунев? — переспросила Илона, хотя прекрасно понимала, что все верно расслышала, — Ну…, хорошо, — растерянно согласилась она, в то время, как внутри уже что-то затрепетало. Еще бы, она увидит своего кумира, живьем! Она проведет в его квартире какое-то время! Будет жить с ним под одной крышей! Илоне хотелось подскочить с места от радости, но она прекрасно понимала, насколько это неуместно на фоне зареванной Риты…

Через несколько часов Рита уже прибыла в институт Склифосовского, где узнала, что Романа как раз собираются грузить в вертолет. Девушка помчалась вслед за каталкой.

— Стойте, девушка, вам куда? — задержал ее врач.

— Я к Роману, я с ним полечу! — прорываясь к вертолету, кричала Рита.

— А вы ему кто?

— Невеста!

— Как зовут?

— Рита. Маргарита. Марго, — поспешно выдала все возможные варианты Рита.

— А, ну значит, скорее всего, это вас он звал.

— Звал?

— Ну, бредил, он же без сознания. Говорил: «Марго, люблю… Марго, прости», ну, как-то так. Ладно, прыгайте в вертушку, — разрешил доктор, и Рита запрыгнула в вертолет.

Она тут же подбежала к Роману и взяв его за руку, молча летела всю дорогу. Рита никак не могла отделаться от мысли, что именно она во всем виновата, ведь разбился он не где-нибудь, а неподалеку от ее дома.

Как только они оказались к германской клинике, Романа тут же отвезли в операционную, а Рита осталась ждать в коридоре. Девять часов ожидания. Слез. Отчаяния и надежды. За одну секунду мысли сменялись от того, что все кончено, до того, что все будет хорошо и назад. Наконец, вышел врач, к удивлению Риты, неплохо говорящий по-русски.

— Вы с господином Молотовым?

— Я? Да. Только не говорите мне, что он умер! — молила врача Рита, глядя в его стеклянные, мутные глаза.

— Не скажу. Он жив.

— Спасибо! — радостно вскрикнула Рита, словно перед ней стоял не врач, а бог!

— Но не все так хорошо. Вы должны быть готовы, что он на всю жизнь останется парализован. Он придет в себя, начнет все понимать, разговаривать, но вполне вероятно, не сможет двигаться. У него в двух местах сломан позвоночник. Задеты нервы и спинной мозг. Мы, конечно, будем проводить дальнейшие операции и лечение, но мы не боги, и чудеса бывают не так часто, как хотелось бы, — разводил руками врач, — И это не все. Я удивляюсь, как он вообще выжил. У него травма головы, трещина затылочной части, переломы ребер и правой руки. Был разрыв селезенки, но мне кажется, нашим российским коллегам удалось успешно ее сшить. Он весь переломанный. И даже если случится чудо, и мы сможем дать реальную надежду на восстановление двигательной активности, на восстановление уйдет год, и скорее всего, не один.

— Доктор, главное, же что он жив, — искренне говорила Рита.

К вечеру следующего дня, Молотов пришел в сознание, и рядом конечно сидела Рита.

— Марго… Я так рад, что мне кажешься именно ты…

— Рома, Ромочка, я не видение я здесь, я с тобой. Мы в Германии, — гладя его по щеке, говорила Рита, едва сдерживая слезы.

— Марго, это не сон? Ты здесь?

— Да.

— Не верю. Просто не верю. Как? Откуда?

— Я узнала, что случилось, примчалась в Москву, только-только успела заскочить к тебе в вертолет. Как я испугалась! Ромочка, если бы ты умер, мое сердце тоже остановилось бы.

— Зачем ты здесь? Из жалости? — предположил Молотов.

— С чего ты взял?

— А, тогда, наверное, думаешь: «так ему и надо», да?

— Что ты говоришь?! Ты и я, мы же одно целое. Я боялась признаться себе в этом, но от себя не убежишь. Мне было страшно сказать в первую очередь себе, что я влюбилась в того, кто силком принудил меня с ним жить. Я боялась, что превращаюсь в профессиональную жертву. Знаешь, такое бывает, когда заложники влюбляются в похитителей, но это же не норма, это какое-то психическое расстройство, и я боялась, что просто схожу с ума. Мне казалось, что если я признаюсь себе в своих же чувствах, то окончательно упаду в своих глазах. Я не могла поверить, что влюбилась в тебя, боялась, что тогда вся моя жизнь превратится в добровольное и бессрочное рабство. И я решила сделать все, чтобы искушения шагнуть обратно к тебе не оставалось. Подвернулся Игорь… Я знала, что ты не простишь…, надеялась, что так спасу свое «я». Да и отомстить, сделать тебе больно, тоже хотелось, чего уж тут скрывать, — честно призналась Рита, — Да мало ли, что я там думала. Главное то, что ты дорог мне. Безумно дорог. И своей жизни без тебя я не вижу. Я тебя люблю… Прости, что говорю это только сейчас…

— А как же Лунев?

— Прости, — опустив глаза в пол, проговорила Рита, думая, что Молотов говорит об ее измене, но сам Роман имел в виду другое.

— Ты же уехала с ним?

— Кто сказал? — удивилась Рита, — Он проводил меня до аэропорта и все.

— А твой сосед сказал…

— Да мы пошутили, разве я думала, что он это кому-то скажет? Ты разозлился, психанул и не справился с управлением? Да? Я так и знала, что все из-за меня, — уже не в силах сдерживать слезы, винила себя Рита.

— Я не разозлился. Я просто подумал, что больше меня нет. Летел куда-то, и будто забыл, что нахожусь на дороге! А потом удар, полет. Все. А как другие люди? Сколько людей пострадало из-за меня?

— Никто. Правда, никто. Только «Газель» и «Ниссан».

— Оплатишь ремонт?

— О чем ты говоришь?! Это же такая ерунда! Главное: ты и я!

— Я не хочу, чтобы ты была со мной. Уходи! — ошарашил Риту Молотов.

— Что? Как? Ты издеваешься надо мной? Как я могу уйти? Ты что не слышишь, что я говорю тебе? Я люблю тебя! Я не оставлю, не уйду! — настаивала на своем Рита.

— Зачем тебе это? Надо было соглашаться, пока я был здоров и мог дарить тебе любовь и ласку, пока мог бросить к твоим ногам весь мир, а что сейчас? Ты понимаешь, что я могу вообще никогда даже рукой не пошевелить?! В лучшем случае, ты будешь катать меня на инвалидной коляске. Я не позволю тебе так испоганить свою жизнь, потратив ее на возню со мной. Я не хочу быть обузой.