Голос Ветра

И мир потерял краски, стало дико одиноко и немного страшно.

Чувство страха я пытался сбить молитвой. Пока шёл до ресторана Каримыча. Уже к вечеру добрался. В девять начиналась у меня работа, я вначале должен был играть на рояле в ресторане, затем уже на сцене выступать. Взял я у Каримыча крупную сумму в долг, поэтому придется, возможно, ещё и в выходные подкалымливать.

Про национальность Каримыча ничего сказать не мог, потому что он Адам Каримович Сидоров, вот такая смесь. Ни к одной диаспоре не принадлежал, но при этом умудрялся со всеми держать связь. Это его родной город, с моим отцом они вместе окончили школу, вместе поступили в краевом центре в университет, не разлей вода много лет, пока не женились. Каримыч угнал в Москву, отец обосновался здесь.

Приехал Каримыч совершенно недавно, у него в Москве свой бизнес, здесь он решил устроить ресторан и клуб своему старшему сыну от первой жены. У Каримыча три жены, восемь детей, при этом по паспорту он вовсе не женат, но всех троих таскает с собой, так что Сидоров он для отмазки. Ещё возле него тусовались родственники всех мастей, создавая свою какую-то непонятную общину или целый клан.

По приезде в наш город Адам Каримович первым делом решил навестить отца. Попал как раз в тот момент, когда Оля с соседями меня забрала из детского дома. В память о дружбе с моим отцом предложил на выходных подрабатывать. И я согласился. Никогда в этом заведении меня не оскорбляли, не обманывали. Наоборот, в ресторане можно еды на неделю взять с собой. В последнее время я не пользовался такой услугой, хватало на жизнь.

Так что неудивительно, что Каримыч переполошился. Прибежал в гримёрку сам лично. Низкорослый, смуглый уставился на меня большими голубыми глазами, сжал губы в рыжей с сединой бороде.

— Что? — нахмурился я.

— Сынок, а какое отношение ты имеешь к Тарасу Ляльке?! — возбужденно выкрикнул Каримыч, он вообще мужик эмоциональный.

Меня как ледяной водой облили. Я понял, что не могу сделать вдох полной грудью. Я не трус… Но стрёмно стало до дрожи в коленях. Все кричали мне про этого Тараса, но когда начал кричать сам Каримыч, я откровенно перетрухнул.

— А что? — шелестом спросил у дядьки.

— Столик снял. Сидит, ждёт тебя на разговор.

Я слишком много думал. Это ещё в детстве говорили. С другой стороны пытливый ум пока никому не навредил. Главное-то что?! Уметь рассуждать.

Сейчас такая волна пошла, твердящая о равенстве полов, о том, что парни, по сути, не должны соответствовать стереотипам, заложенным тысячелетиями. Мол, не все мужчины могут быть мужественными, и это на них сильно давит в моральном плане, они психически нездоровыми становятся. То же самое предлагают девушкам. Кто сказал, что девочка должна быть скромной и женственной? От этого все женские беды. И они правы! Вот правы и всё. Сколько таких примеров, когда ломали кротких парней, пытаясь сделать из них мужчин-спецназовцев. Сколько скромниц, вышедших из-под маминого крыла, погибло мгновенно в этой жизни.

Мне вообще какое дело? У меня семья была идеальной. Мама с папой страдали только от одного: не могли родить больше детей. И насколько я помню, меня отправили в лагерь, чтобы самим пройти школу приёмных родителей и подготовиться к ребёнку из детского дома. Чем это закончилось… Неважно.

Важно то, что я с детсва, благодаря родителям, твёрдо стоял на земле. Но насмотрелся, как люди рождались в странных семьях, где их откровенно калечили. И самое интересное, что чаще всего в семьях благополучных. Тянули детей по личному курсу, не глядя на то, что мальчишки и девчонки совершенно не оправдывали их надежд и сопротивлялись.

В итоге я пришёл к выводу: что всё идёт от воспитания и семьи.

Мне не хотелось быть сильным, не хотелось всего этого. Мои мечты о лёгкой спокойной жизни с гастролями и эстрадой так меня ласкали, что, когда я столкнулся с трудностями, оказался не готовым к ним. Меня, естественно, скосило горе, и я почти пропал в детском доме, где драться приходилось круглые сутки и доказывать, что ты парень, а не девчонка. Плевать на стереотипы и современное навязывание непонятных ценностей. Появилось желание быть парнем со всеми признаками, характером и поступками! А теперь, когда встретил Дану, мечтал стать настоящим мужчиной.

В этом и есть смысл всего существования, что у каждого своя роль. Такая, как Дана, должна быть под защитой настоящего мужика. И если я не буду соответствовать, то мне не место рядом с ней. Она уже под защитой взрослого, и я претендовал на эту роль, а сам пока из себя ничего не представлял. Моё самолюбие, гордость, самомнение таяли с каждым шагом, как я приближался к ВИП-зоне ресторана. Там, в стеклянной кабинке, стол с одним посетителем. Он ждал меня, чтобы поговорить.

Что папа скажет?

Я уже не уверен, что способен украсть у него Дану и устроить нашу жизнь. Уже ни в чем не был уверен, потому что очень сильно испугался.

Вспоминал отца, Каримыча в конце концов, духовного отца. Но ничто не придавало сил. Я струхнул так сильно, что хотелось убежать. Вот вам и хваленое: «Мальчик должен быть сильным, смелым, мужественным». Должен! Кому?!

Конечно, ему там за стёклами зеркальными хорошо. По слухам, ему сорок восемь лет. А мне всего девятнадцать… Там за спиной опыт, у меня за спиной крах и пепел.

Мне больно, мне страшно, я терялся. Собраться не мог. Да, со стороны никто ничего не видел, только внутри я навсегда сирота.

Быть сильным, смелым, мужественным… Кому должен?

Самому себе!

Мышонку я должен!

Смело вошёл в ВИП-кабинку.

Как держаться, когда этот здоровый амбал похож на медведя с помесью гориллы? Чёрная бородень, выбритые виски. Почти двухметровый. Он сидел, а всё равно видно, что огромный. Накачанные руки с наколками, футболка чёрная, под ней крест вырисовывался. Вряд ли стоило ждать от бандита хоть какой-то христианской совести. Хотя Дана ведь любимая дочь… В том-то и дело, в том-то и проблема моя.

Ну… Может, я тоже таким же стану через тридцать лет?

Эта мысль неожиданно меня спасла. Немного странное спасение, но стоило мне поставить себя на его место, как полегчало.

К моей девочке, к моему Мышонку клеится какой-то смазливый пацан. Надо обязательно с ним поговорить.

Нет, я бы себе Даночку не отдал. Вообще за спиной ничего, в бараке жил.

Дышать стало легко.

— Здравствуйте, — поздоровался я, вспоминая, как он меня в прошлый раз после этого с лодкой отправил в свободное плаванье, ничего больше не добавил.

Закрыл за собой дверь.

В кабине был круглый стол, вокруг него круглый диван. Воздух очень свежий: вытяжка работала отлично. Прохладно, кондиционер так настроен. Чувствовался запах жареного мяса. Стол был уставлен блюдами, и пил Лялька водку из двухлитровой бутылки.

— Здорово, — пробасил Тарас Лялька. — Садись.

****

Я прошёл к столу, сел на край дивана, Тарас оказался напротив меня.

— Выпьешь? — налил в пустую стопку водку.

— Нет, — твёрдо ответил я.

— Не уважаешь?

— Не пью. Совсем.

— А что так? – усмехнулся здоровый мужик и вылил из стопки водку себе в стакан. — Не научили у Светы на дне рождения? Всему научили, а пить нет?

— Нет, — спокойно ответил я.

— Обидел женщину, не приехал больше. Говорят, там серьёзные планы на тебя были.

Почему я надеялся, что мы поговорим о Дане и всё? Наивный. Естественно, как только я засветился с его дочерью, он проверил всё. И слухи в том числе. Хотя день рождения взрослой дамы, на котором я пел, как придурок, мечтающий понравиться… Понравился. Это чистая правда. Да, пригласили, да заплатили. Не только за то, чтобы спел и на пианино сыграл. Во всей этой истории самое неприятное то, что, когда Витя Рекрутов подрос, узнал об этом. И растрепал.

Да, там у тёти Светы были серьёзные планы. Хотела протолкнуть меня в шоу-бизнес. Но если только местного разлива, потому что слабовата она звёзды зажигать.