Голос Ветра

Сказал и вынужден был с хохотом отпрыгнуть в сторону, потому что Полина мигом согрелась, стала от жара красная и попыталась Буравкина догнать, но узкая юбка не давала.

— В общем, Рязанцева, ты меня подставила, не жди ничего хорошего! — угрожала Тёма. Она сильно расстроилась.

Повисла пауза в нашей компании. Никто никуда не уходил. Мы с Ильёй слились в единое целое. Согрелись, у него руки даже без перчаток были тёплыми. И пах он восхитительно, самым любимым парнем. И я не хотела от него уходить, не желала расставаться. Носом уткнулась в его шею, заметив, что у него уши покраснели, натянула ему на голову капюшон.

Не злой он! Это я ненормальная. Но не олигофренка точно.

Рязанцева наблюдала за нами с сильной ревностью, губы сжимала и становилась совершенно некрасивой от злобных складок на лице.

Полина в негодовании всплеснула руками и, подкусив нижнюю губу, уставилась себе под ноги. Её больше не отпустят гулять вплоть до выпускного, а до него ого-го. Запрут дома, не дадут карманных денег… Какой ужас! Прямо как в моём интернате.

Егор, заметив, что его пассия опечалилась и больше не огрызается, стал невероятно серьёзным. Брови светлые свёл.

— Полин, да забей ты на эту дуру, — не рискнул обнять её, как меня Илья. — Скажешь, что Рязанцева вас кинула. Вы к ней пришли, а она потащилась с бомжами бухать.

— Что?! — заорала Рязанцева.

— Нельзя было на улице ночевать, — не обращая внимания на Варю, Егор продолжил придумывать легенду этой ночи. — Пошли ночевать к Ветрову. Мамка твоя его знает, это надёжно.

— Да, — согласился Илья, — вы спали вместе у меня в комнате, я у соседа. И нет проблем.

— Мама едет, — увидела вдалеке красный мерседес своей мамы и неохотно стала выбираться из объятий парня. Прежде чем показывать маме, что я обнимаюсь с мальчиком, надо с папой посоветоваться. Может, нельзя.

— Всё, девчонки! Нам пора сваливать, — торопился Егор, направляясь к нам с Ильёй, по дороге проехал ладонью по попе Полины, но та не отреагировала.

— Я позвоню, — шепнул мне Илья, его тащил в подъезд друг, хотя сам Буравкин жил не здесь.

Ветров оглянулся и помахал рукой. И я помахала в ответ.

Здо́рово всё.

Тёма приосанилась, волосы поправила.

За рулём сидела тётя Саша, моя мама рядом, на сиденье пассажира. Выглядели мамы, как Полина и Варвара, такие помятые, что смотреть смешно. Инга, которая никогда на глаза чужим людям без косметики не показывалась, спешно пыталась привести себя в порядок, разложив косметичку перед лобовым стеклом.

Тётя Саша остановила машину, моя мама опустила стекло, водя кисточкой по скулам.

— Здравствуйте, тётя Саша, — улыбнулась Варвара и подошла ближе к Тёме.

— Здравствуй, Варечка, — таким же хриплым голосом, как у дочери, ответила тётя Саша. — Как отдохнули?

— Отлично! Вчера по телику показывали шикарный фильмец, ещё гадали.

— Что нагадали? — искренне заинтересовалась моя мама, с большим любопытством посмотрев на моих одноклассниц.

— Тёплую весну, — улыбнулась Полина, — и отличную сдачу экзаменов.

— Это неинтересно, — прошептала моя мама. — Мышонок, прыгай.

Я с Варварой не попрощалась. А вот Потёмкина даже чмокнула её.

Мне ещё долго привыкать к таким отношениям. Но потом Тёма объяснила, что Варвара Рязанцева хоть и стерва, но не крыса точно. Только вот Ветрова она до сих пор любила. Но не могла позволить с ним отношения, потому что Илья отказался зарабатывать на своём голосе много денег ради её удовольствия.

*****

Я махала рукой Тёме. Они с тётей Сашей ушли за высокий кованый забор к своему дому. А мы поехали дальше, ближе к лесу.

Вот недаром любовь животворящей называют. Я про маму забыла совсем. Меня больше не раздражали её высокомерие, брезгливость и глупые разговоры. Она стала просто мамой. Ну да, не такая как у многих, но зато красивая. И папе нравилась.

Бывало, папа выпьет немного, посмотрит на маму стеклянным взглядом и скажет: «А станцуй-ка мне у шеста, детка». Мама засмеётся, и они уйдут танцевать. Это называется «Пилоне». Хотя мне однажды рассказали, что это завуалированный стриптиз. Но я точно знала, что мама не танцевала в стриптизе, папа её забрал замуж сразу после школы. Бабушка была очень строгой, поэтому папе пришлось ещё побегать и выкупить себе невесту. Многие считали, что это романтично, а для меня похоже на продажу. Папа реально тёще и тестю денег дал, чтобы не лезли. Смеялся потом, что калым оплачен, нужно отрабатывать.

В этой истории мне нравилось только одно: свадьба сразу после школы. Я бы вышла за Илью замуж. Просто я такой человек, очень не люблю, когда что-то меняется. Мне и вещи легче держать на своих местах, и к людям я привыкаю. Раз у меня есть любимый парень, он останется таким на всю жизнь.

И это не первая любовь. Я уже влюблялась во взрослого мужчину, которого видела издалека.

А что? Вполне даже сильное чувство, только детское, с Ветром всё серьёзно.

Только вот я в курсе, что наивная. В себе уверена полностью, а вот Илья может оказаться любвеобильным и обидеть меня. Так что поступление, поиск работы, устройство самостоятельной жизни — моя реальная перспектива. Только без Ветра мне будет плохо.

— Мышонок! Ты не выспалась что ли? — вытащила меня из реальности родительница.

— Нет, я хорошо спала, — очнулась я.

— Я тебя спросила, как выгляжу?

Она распустила волосы, накрасилась неярко, под девушку.

— Потрясающе, — честно ответила я.

Действительно, лет на десять моложе. Мечтательная улыбка на подкачанных губках, на личике ни помарочки. Домой ехала, к любимому мужу. Наверное, стоит поучиться у неё угождать своему мужчине.

Наш сплошной забор пугал в это утро. Около него стояли чёрные внедорожники.

— Мама, — по телу пробежала дрожь, — папа не хотел, чтобы нас видели.

— Папа позвонил, попросил приехать через час.

— А час прошёл?

— Не знаю, — разозлилась она на меня. Нажала кнопку на брелоке, и роллеты гаража медленно поползли вверх.

— Я не пойду.

— Пойдёшь, — рявкнула мама.

Мы въехали в темень гаража, автоматически включился яркий свет, осветив стеллажи, что остались нам от старых хозяев, запасные колёса в углу. Папины машины стояли рядом. Одна представительского класса, вторая внедорожник, у которого был оторван бампер, папа ездил на охоту со своим старым знакомым, там и покорёжили машину.

— Выходи, — сказала мама, расстёгивая пуговки на своей кофте.

— Мама, папа запретил.

С моими тараканами без авторитета нельзя. Папу я слушалась. Маму не всегда.

Она разозлилась. Так сильно, что перекосило её лицо. Обошла машину, открыла с моей стороны дверцу. Сама отстегнула ремень безопасности и за руку вытащила меня.

— Знаешь, Дана. Если не будешь меня слушаться, то отправишься в интернат.

— Не отправлюсь, у папы больше денег нет. И он сказал, что продаст твою машину.

— Заткнись! — шикнула мама и вышла из гаража.

Как только утренний свет вперемешку с фонарями нашего двора осветил её фигуру, мама Инга придала лицу невинность и романтичность, губы выпучила и медленно пошла к дому.

Я за ней.

Папа прощался со своими знакомыми. У калитки стояли. Я только мимолётом глянула и напряглась. Мне стало противно и стыдно за маму. Это она так решила выпендриться перед опасными мужчинами. Не хотелось думать, что у неё хватит совести папу бросить, если у него совсем деньги закончатся. Просто я не понимала, если она верная жена и любит мужа, зачем так красоваться перед чужими.

Её грудь в холодное утро хорошо была видна. Волосы откинула назад, за плечи. Шла как модель по подиуму, крутя бёдрами с накладками. Эти накладки на ягодицы очень эффектно двигались при ходьбе, создавая иллюзию накачанного упругого зада. Не я одна смотрела на эту попу.

— Инга! Привет!

Раздался мужской голос, последовал свист.

— Богдана как выросла!

— Да, красавица!

— Лялька, богатый ты мужик.