Страница 20 из 63
Ноа настороженно перевел взгляд с Октавии на Джулиана.
— Что?
— Ты просто должен пойти и посмотреть. — Джулиан нетерпеливо усмехнулся. На мгновение он стал похож на того Джулиана Синклера, которого Ноа знал до ЭМИ — харизматичного и общительного, уверенного в себе и красивого, с короткими светлыми волосами, ровными чертами лица и очаровательной улыбкой.
В последнее время он держался напряженно и нервно, выражение его лица стало мрачным, а взгляд — тяжелым. Вероятно, он потерял не менее пяти килограммов, а может, и больше.
Но разве большинство людей не изменились? И не все в лучшую сторону.
— Ну же, — сказал Джулиан, уговаривая. — Поверь мне.
Ноа повернулся к Саттеру.
— Не трогай ее.
Саттер усмехнулся.
— Даже не мечтал об этом.
Ноа последовал за Джулианом из трейлера, по протоптанной тропинке через снег к одноэтажному дому, стоящему ближе всего к реке. Там было еще грязнее, если такое возможно. Мешки с мусором валялись повсюду.
Отвратительная вонь человеческих экскрементов вперемешку с аммиачным запахом мочи обожгла его ноздри. Он закрыл нос и рот воротником куртки и закашлялся, глаза слезились.
— Как люди тут живут?
— И не говори. — Саманта Перез стояла на страже у двери. Она натянула свитер на рот и нос. Стянула его, только когда они вошли. — Извините, у меня просто легкое головокружение.
— Это чудо, что ты не потеряла сознание от вони, — заметил Ноа.
Саманта — или Сэм, как все ее называли, — заправила свои черные волосы длиной до подбородка за одно ухо.
— А я думала, что подгузники моего племянника ужасны. Фу.
Полнотелая и фигуристая, Сэм была еще и невероятно сильной. Свои широкие плечи и мускулистые руки она накачала в спортзале. После десяти лет службы в Национальной гвардии она знала толк в оружии.
До ЭМИ она выполняла обязанности офицера на полставки, но за последнюю неделю проявила себя с лучшей стороны. Она была жесткой и надежной. Даже веселая, если находилась в хорошем настроении.
Джулиан посмотрел на нее.
— Дай нам минутку.
Она перевела взгляд с Джулиана на Ноа, колеблясь.
— Вы уверены?
— Все в порядке, — заверил Джулиан. — Мы позаботимся об остальном. Ты освобождена от несения караула.
— О, слава богу. — Сэм практически бросилась через входную дверь. — Удачи!
Когда она ушла и в трейлере воцарилась тишина, Джулиан двинулся дальше в гостиную. Ноа последовал за ним. Джулиан без слов указал пальцем.
Билли Картер стоял на коленях в центре испачканного, замусоренного ковра
Глава 18
Ноа
День десятый
Руки Билли были стянуты за спиной. Его лицо превратилось в месиво, губа разбита, правый глаз уже опух и стал фиолетовым.
Кровь текла из пулевого ранения в левом бедре выше колена. Еще больше крови сочилось из пореза на лбу и изо рта.
— Вот. — Голос Джулиана прозвучал резко. Его глаза стали яркими и стеклянными, почти лихорадочными. — Это он. Он тот самый.
Билли смотрел на них, один глаз блуждал влево. Он выплюнул окровавленный зуб на ковер у их ног.
Ноа прислонил винтовку к стене. Сжал руки в кулаки.
Все вернулось в одночасье. То, что сказала ему Квинн. Что именно Билли забрал маленьких девочек Бишопа из подсобки в церкви.
Билли Картер. Убийца детей.
Отвращение наполнило Ноа.
— Ты убил Юнипер и Хлою Бишоп.
Билли одарил их злобной улыбкой. Его зубы были окровавлены. Отсутствующий зуб оставил зияющую дыру.
— Где мой адвокат?
Ноа сделал два широких шага и ударил Билли по лицу.
Он даже не знал, что собирается это сделать. Он никогда в жизни никого не бил, даже преступников, которых арестовывал и бросал в тюрьму.
От удара голова Билли покачнулась назад. Он чуть не упал на спину, но сумел восстановить равновесие.
— Это полицейский произвол!
— Я тебе покажу полицейский произвол, сучий выблядок, — прошипел Джулиан. — Кому ты собираешься об этом рассказать, а? — Он широко раскинул руки. — Здесь никого нет.
Билли зло уставился на них. Его косящий глаз придавал ему странный, безумный вид. Все лицо распухло и покрылось багровыми синяками. Переносица была искривлена, из ноздрей сочилась кровь.
Ужасные воспоминания той ночи пронзили мозг Ноа — слепой страх, нервная паника, ужас, словно тонущий камень в его внутренностях, тошнотворное отчаяние, когда он вошел в церковь и увидел тела.
Каким напуганным и совершенно беспомощным он себя чувствовал. Теперь он не был беспомощен.
— Ты убил маленьких детей, — выдавил Ноа сквозь стиснутые зубы. — Ты убил семью моего друга.
Билли выругался и сплюнул еще больше крови.
— Ты сломал мне нос.
— Ты убил их. Это был ты.
Долгое мгновение Билли ничего не говорил. Ноа думал, что он будет отрицать это, заявлять о своей невиновности, как любой другой виновный преступник.
— Я сделал это. — Билли поднял голову и встретил взгляд Ноа своим единственным здоровым глазом. Медленная, довольная улыбка расплылась по его обезображенному лицу. — Это то, что ты хочешь услышать? Я убил их всех. Жену. Девчонок. Хочешь услышать, как они плакали? Как Бишоп умолял нас убить его? Как они смотрели…
Ноа снова ударил его. Впечатал кулак в лицо Билли. Костяшки пальцев затрещали. От удара боль пронзила руку. Кровь забрызгала перчатку.
Он отступил назад. Опустив руки вниз.
Рот Джулиана сузился. Выражение лица стало жестким и каменным.
— Пристрели его.
Ноа застыл на месте.
— Сделай это!
Маслянистые черные глаза Билли были красными от лопнувших сосудов. Он улыбался сквозь кровь, заливающую его лицо, его голос звучал невнятно.
— Мне понравилось. Это то, что ты хочешь, чтобы я сказал? Я наслаждался каждой чертовой секундой этого.
Ноа дрожал от гнева и ненависти. Он ненавидел Билли Картера всеми фибрами своего существа. Каждая секунда, когда он вдыхал кислород, которого никогда не будет у девочек Бишопа, наполняла Ноа невыносимой яростью.
— Разве ты не хочешь отомстить? — шипел Джулиан. — Я отослал Перес ради этого. Ради тебя. Слушай, после Кроссвея никто и глазом не моргнет. Никто не будет задавать вопросов. Этот подонок — всего лишь очередная жертва того первого шквала оборонительного огня. Перес будет все равно. Мы защищались. Это хорошо. Все хорошо. Железная защита.
Ноа облизал свои потрескавшиеся губы и покачал головой. Он едва мог думать сквозь красную дымку гнева, его пульс колотился в висках.
Джулиан достал свое табельное оружие и вложил его в руку Ноа. Он сомкнул свои руки вокруг руки Ноа, выражение его лица ожесточилось.
— Ты делаешь то, что должен делать. За Майло. За семью Бишопа. Не беспокойся ни о чем другом. Я прикрою тебя. Я всегда тебя прикрываю.
Ноа хотел его смерти. Он был личинкой. Чудовище. Худший из представителей человечества. Он заслуживал смерти. Он заслуживал ужасной, мучительной, агонизирующей смерти.
И все же. Ноа все еще оставался полицейским. Его чувство справедливости, порядка, правил и закона — оно не исчезло. Он был тем, кем он был.
Что-то внутри него сдулось. Он опустил руку. Покачал головой.
Не говоря ни слова, Джулиан взял пистолет.
— Я так и знал, — прокричал Билли. — Слишком много пуст…
Джулиан поднял пистолет, направил на него, прицелился в его фиолетовый опухший глаз.
Высокомерное лицо Билли побледнело. Он попытался подняться на ноги, но руки и ноги были связаны, и он оказался совершенно беспомощен.
Беззащитен перед пистолетом Джулиана.
«Ты должен остановить его», — прошептал голос в глубине сознания Ноа.
Он не сделал этого. Он замер, словно время остановилось, и он оказался бессилен изменить события, разворачивающиеся перед его глазами.
Он не двигался. Он не произнес ни слова.
Джулиан нажал на спусковой крючок.
Хлоп! Звук выстрела ударил по барабанным перепонкам.
Билли дернулся. Брызнула кровь. Центр его лица, казалось, провалился внутрь. Почти в замедленной съемке он упал боком на пол. На его изрезанных чертах лица застыло ошеломленное выражение.