Алан

Как же жаль, что все сложилось так, как сложилось.

Всю дорогу до аэропорта я тихонько поглядывала на сидевшего рядом Алиева и размышляла о том, кто мог подложить такую свинью. С моей или с его стороны – вот в чем был главный вопрос. Зачем – это второй вопрос. Какую цель преследовал – третий.

Вопросов было много, а вот ответов…

Их мне давать никто не спешил.

Алан упоминал о том, что в сообщении было сказано, что я занималась эскортом на постоянной основе, но почему? Зачем кому-то нужно было так мерзко врать обо мне? У меня был только один мужчина, секс с ним произошел всего лишь трижды, в один из разов он предложил сделать «красивые» фото, потому что был «художником», «фотографом» и «творцом». Потому что это было искусство, как говорил Паша. Я с дуру согласилась, и он сделал два-три снимка.

Теперь эти кадры были виновниками моей испорченной жизни. Мы с Алиевым не успели пожениться, как наш брак уже был ввергнут в пучину краха.

Как его можно было оттуда вытащить? И можно ли вообще?

Я бы позвонила Софе или Маше, но Алан забрал телефон. Я попыталась спросить зачем, но встретившись с гневным взглядом супруга, предусмотрительно решила заткнуться. От греха подальше.

Все время регистрации, посадки, а затем перелета до Швейцарии прошло в тишине. От тяжелых дум не отвлек ни шикарный сервис, ни предложенный ужин, ни даже относительно жесткая посадка. Наверное, это был знак свыше. Что теперь у меня все будет именно так.

В себя я пришла лишь когда мы сошли с трапа и в нос ударил чистейший воздух. Холодный, приятный, освежающий. Он растрепал распущенные волосы, заставил зажмуриться от холода, но вместе с этим принес какую-то странную надежду.

Я впервые была за границей. Не знала, что нужно чувствовать или, о чем думать, но мне стало хорошо. На доли секунды.

А затем я вернулась в реальность.

– Алан, милый, давай поговорим, пожалуйста…

Мы приземлились в Берне и, насколько я знала, должны были переправиться в другое место. Названия я не запомнила, но Алан живописно описывал арендованный коттедж, даже фото показывал. Нас ожидало райское место.

– Не о чем, – отрезал он, направляясь к стойке регистрации. Я посеменила за ним, стараясь угнаться за быстрым темпом, понимая, что все равно ничего не выйдет.

– Но… – Я не успела договорить, когда мы дошли до нужного места. Разговора опять не случилось.

Я не знала, но нас ждала еще одна пересадка на самолет, а потом несколько часов езды на машине. Честно говоря, в какой-то момент я так устала, что вырубилась, заснув прямо в машине. Не думала, что дорога окажется такой длиной. Мне казалось, что мы никогда не доберемся до нужного места. В самолете я не ела, и теперь была еще и голодна, а еще с удовольствием приняла бы душ и легла в большую, удобную кровать. Желательно, с мужем, который меня не ненавидел.

Мечты-мечты…

Меня разбудил затормозивший автомобиль. Алиев начал о чем-то переговариваться с водителем, а у меня как раз появилось время, чтобы немного прийти в себя, сбросить последние оковы сна и осознать, где я вообще очутилась. Повинуясь инстинкту, я распахнула дверь внедорожника и сделала несмелый шаг из машины. Под ногой тут же хрустнул снег. Я подняла взгляд и поняла, что пейзажа красивее никогда не видела. Даже в фильмах или на картинках в интернете.

Алан действительно хотел меня порадовать. «Все лучшее для моей принцессы», – любил повторять он.

– Обалдеть… – несмотря на холод и сильный ветер, я не могла отвлечься от созерцания представшей взору красоты.

Перед нами раскинулось двухэтажное шале, украшенное гирляндами и фонарями, но самое чудесное было за ним. Горы. Огромные. Высокие. Величественные. Заснеженные. Такие объемные и раскидистые, что, кажется, они заполнили собой десятки, сотни километров.

У меня даже закружилась голова. Никогда прежде я не была свидетелем такой суровой красоты природы.

Я очнулась только тогда, когда услышала шум отъезжавшей машины. Алан поставил передо мной мой чемодан и пошел вперед, придерживая свой.

Снова вернулось понимание всей ужасности ситуации. Как бы замечательно не было вокруг, в моей жизни царил хаос. Я вынужденно последовала за супругом, хрустя снегом и опустив голову.

Что меня ожидало в этом медовом месяце? Собирался ли Алан меня, если не прощать, то хотя бы дать шанс заслужить это самое прощение? Захочет ли он меня выслушать, когда это произойдет, если произойдет?

Вот бы я могла с точностью ответить хоть на один из них…

Глава 3

Мы поднялись по деревянным ступенькам и спустя несколько секунд возни с дверью, зашли внутрь. Молча избавились от верхней одежды и обуви, прошли еще чуть дальше, сразу попав в просторный, светлый холл, отделанный в бежевых тонах.

– Алан… – снова позвала я супруга по имени. – Давай поговорим. Пожалуйста.

– Давай, – на удивление стало мне ответом.

– Правда?

– Да… – протянул Алиев. – Я как раз думал, как жаль, что на улице нет собачьей будки, я бы как раз оставил тебя там сидеть на цепи весь месяц, что мы должны тут провести.

Я сглотнула. Мурашки пробежали по всему телу. Алан говорил отвратительные, ужасающие вещи. Но самое неприятное – совершенно спокойным тоном.

– Перестань…

– Что? Не нравится? – он усмехнулся.

– Нет…

– Жаль. Тебе не по себе от мыслей о цепях? Почему? Ты же наверняка и БДСМ практиковала за деньги, правда ведь? Интересно, ты стала шлюхой, потому что алчна, или просто потому, что не терпелось подставлять свою пизду всем подряд?

– Я же говорила, что никогда не занималась подобными вещами! Прекрати обвинять меня в том, чего никогда не было! У меня был один мужчина, и мне очень жаль, что я не сказала тебе об этом раньше, но я ни разу в жизни не практиковала секс за деньги.

– Докажи, – выплюнули в ответ.

– Что? Но как?

– Вот и мне интересно. Как? Как ты сможешь доказать мне, что сейчас говоришь правду?

– Алан…

– Знаешь, ты хотела поговорить… – он сделал небольшой круг по холлу и остановился в проеме, ведущем в гостиную, кажется. – Давай поговорим. Я как раз оглашу тебе список правил.

– Правил… каких еще правил?

– Правил, которые нужно будет беспрекословно выполнять, если ты не хочешь закончить свою жизнь прикопанной в снегу где-нибудь в горах. Ну, а что… тут несчастные случаи бывают. Причем, довольно часто.

Я не знаю, как пережила эту ночь. Я многого ожидала от Алана, но того, что он сделал…

Я даже не знаю, как смогла заснуть, лежа на холодном полу. Благо, что деревянном, а не каменном. Подо мной была лишь шкура, которую я нашла, лежащей у камина и тоненький плед, взятый с собой так, на всякий случай. Сам камин мне зажечь не разрешили, сославшись на то, что на такую дрянь, как я жалко даже дров.

Дело в том, что мне нельзя было спать на кровати или даже диване. Шале было довольно большим и двухэтажным, спальное место для меня бы точно нашлось, даже если в главную спальню мне вход был закрыт, но Алиев мне не разрешил.

Он не дал возможности устроиться даже в кресле, твердо заявив, что спать я могу либо на полу в шале, либо на улице. На свой выбор.

Что мне оставалось? Драться с ним? Уговаривать? Бесполезно. Просить помощи у посторонних? У кого? Где? На километры вокруг мы были одни…

А когда я залезла в свой чемодан, чтобы достать теплый свитер и носки, обнаружилось, что паспорта у меня больше нет. Я точно помню, что клала его в боковой карман, но его там больше не было. Как и телефона.

Алан отрезал мне все пути и оттого стало очень страшно. Целый месяц в его полном распоряжении. Целый месяц он мог вытворять со мной все, что вздумается и при этом не нести за это ответственности.

Целый месяц… как же мне выжить?

С такими мыслями я заснула и с такими же проснулась. Замерзшая, с ноющим телом во всех местах и отчаянием в душе. Охнув, схватилась за поясницу – лежание на холодной, твердой поверхности не пошло на пользу. Я замерзла и было ощущение, что я не отдохнула, а наоборот, пропахала всю ночь в огороде. Кое-как с горем пополам я все же поднялась со своего спального места и оглянулась вокруг. Гостиная, холл и кухня были разделены лишь визуально, на деле не было ни дверей, ни даже арок.