Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 20

– Лизу я бы отвел домой к родителям, а не сажал в свою машину и тягал по всему городу, чтобы нормальные люди думали черт знает что!

Он грохнул пакетом об пол. Отчего тот лопнул и все его нехитрое содержимое разлетелось по полу.

– Куда бы он меня привез? Ты всегда на работе! Тебе не дозвониться! Сюда?!

Я оглядела нашу прихожую и даже содрогнулась при мысли, что я бы привела этого Николаса к нам в дом. Мне было бы стыдно! Стыдно, стыдно и еще раз стыдно. Но не от того, как мы живем, а от чувства жалости, которое он бы непременно испытал ко мне.

– Посадила бы за стол и сидела бы ждала, когда ты вернешься со смены и удивишься чужому мужику на своей кухне?! Он всего лишь хотел убедиться, что со мной все нормально! А эти решили тоже, что и ты! Он ничего не сделал! Ничего такого, чего бы не сделал нормальный человек!

Я говорила все это, а сама поднимала баночки, флакончики и тюбики с пола. Они выскальзывали из моих рук, и я вновь подхватывала их, то и дело дотрагиваясь до лица и размазывая слезы по лицу.

– Завтра пойдем в эту клинику!!!

Он вновь схватил меня.

– Ты пройдешь осмотр, чтобы я смог убедиться, что ты говоришь чистую правду!

Я замерла, глядя в наполненные яростью глаза отца. Я не верила в то, что он сказал это. Что заставило его сомневаться во мне? Слова какой-то непонятной тетки, которую он не видел тысячу лет?!

– А теперь скажи мне адрес этого твоего!

– Кого? – переспросила я, не понимая, чего он хочет от меня. – Я же тебе уже все сказала!

– Адрес твоего Кости! Или как зовут этого ублюдка?!

Я покачала головой, ощутив, как меня словно окатили водой из ледяного душа. Отец явно не в себе раз требует такого. Что он собрался делать?

– Папа, почему ты не веришь мне?

Отец вместо ответа схватил меня за руку и поволок в комнату, не обращая внимания на падающие банки и мои слезы, впихнул в комнату, после чего закрыл дверь за мной, провернув ключ в замке.

– Папа!

Сказать, что я была в шоке значит не сказать ничего. Меня никогда не запирали. Никогда не наказывали за правду. Я даже не знала, что от моей комнаты есть какие-то ключи!

– Папа! Открой сейчас же!

Зачем надо было запирать меня? Чтобы наказать меня? Чтобы я не сбежала из дома? Куда?! Ночь на дворе!

Вместо ответа раздалось хлопание двери.

Папа ушел куда-то и появился только через несколько часов. Все это время я ходила по комнате, садилась, ложилась и вновь вскакивала, пытаясь выйти из комнаты. Неожиданно захотелось все – пить, есть, в душ и в уборную. Но неизвестный мастер сделал замок на совесть – он не поддавался и не желал открываться с помощью подсмотренных в фильмах способов.

– Папа! Открой дверь! Пожалуйста!

Я замолотила в дверь, собираясь сказать, что нормальные люди ходят в туалет. Но, к счастью, не успела сделать этого.

– Он что запер тебя? – раздалось за деревянной створкой совершенно незнакомым для меня голосом. – Дима! Иди сюда и выломай эту проклятую дверь!

От удивления я забыла обо всем на свете. Кто-то был в нашей квартире. Кто-то чужой, но одновременно свой, потому что он отпер дверь своим ключом.

– Артемида, ты должна отойти от двери! – приказал все тот же старушечий голос. – Иначе, Дима тебя зашибет!

Кто такой этот Дима? Кто эта женщина? Где папа? Слишком много вопросов роилось в моей голове и на них пока не было ответов.

– Все нормально, – пробасил кто-то совсем рядом. – Аделаида Георгиевна, я нашел отвертку!

В замке принялись ковыряться, а я принялась ждать, когда меня освободят и все-таки объяснятся. Мысли о пропавшем куда-то папе омрачались дурным предчувствием.

– Кто вы? – наконец спросила я, потеряв остатки терпения. – Что вы делаете в нашей квартире? Где папа?

– Этот безумец?! Шарлатан?! Бездарь?!

Незнакомка неожиданно замолчала.

– Бедная девочка! Бедная-бедная девочка! Дима, ломай дверь! Инструмент – это совершенно не твое!

– Где папа?! Отвечайте!

– Потерпи! Ты должна знать, что приличные люди не разговаривают через дверь, как бы дурно ни складывались обстоятельства!

Отчего-то это замечание заставило меня подчиниться. Я села в кресло и принялась ждать, слушая как переговариваются Дима и Аделаида Георгиевна. Но лучше сказать: переругиваются. Пожилая женщина честила Диму, поторапливала и вновь бранила его за нерасторопность.

– Дима! – требовала она со звенящими интонациями. – Выбей эту дверь, Христа ради!

Я слушала их, а сама мучилась в догадках. Кем была эта женщина? Бабушкой? Папина давно умерла, оставив ему эту квартиру. Тогда мамина? Может. Вот только она ничего не рассказывала о ней. Никогда. Вспоминая все те случаи, когда я спрашивала о ней, могу с уверенностью сказать только одно – мама мастерски избегала всяческих разговоров о ней.

– Что тут можно беречь?! Тут присесть страшно! Руки помой после обязательно!

Дверь в комнату неожиданно распахнулась, открыв моему взору высокого и крупного мужчину, который тут же отступил в сторону, пропустив вперед пожилую, но невероятно аккуратную женщину. Держалась она с достоинством. Я бы даже сказала, что чопорно, прижимая к груди черную сумочку с узнаваемым брендом Cha

– Артемида?

Я встала, не зная, как вести себя. День продолжал бить все мыслимые и немыслимые рекорды по странности.

– Да. Я хотела бы знать кто вы и что вы делаете в моем доме?

– На будущее, дитя, вопросы стоит задавать по очереди, а не сваливать их в одну кучу, –начала женщина менторским тоном, оглядев мою комнату и остановив взгляд на мне. – Меня зовут Аделаида Георгиевна Спасская.

Прямой и пронизывающий взгляд ее темных, но чем-то знакомых глаз было не просто выдержать, но я все же сделала это.

– Хорошо, Аделаида Георгиевна, – кивнула я, взяв на заметку этот урок хороших манер. – Что вы делаете в моем доме?

– Я твоя бабушка, – сказала она, закончив рассматривать меня и едва заметно, но морщиться при этом. – Я приехала после звонка твоего отца.

– Папа звонил вам?

Я не смогла ничего поделать с собой, задав этот очевидный во всех смыслах вопрос. Она же сказала, что звонил и ей незачем врать об этом.

– Зачем?

– Он думал, что ты у меня, – просто сообщила мне женщина, а потом присела на краешек дивана. – Но я сумела донести до него, что он ошибается и тебя у меня быть не должно ни при каких обстоятельствах.

Мне нравится и не нравится ее тон одновременно. Пожилая женщина не раскрывала свои предложения сразу и предлагала задавать вопросы. Но ее поучительный тон раздражал.

– Ты должна собраться, Ида, – проговорила Аделаида Георгиевна. – Я отвечу на твои вопросы по дороге.

Она подняла руку и отодвинула рукав жакета, обнажив тонкое запястье и миниатюрные часики на нем.

– Время позднее и домой мы доберемся глубоко за полночь.

– Я никуда не поеду с вами, – проговорила я, испугавшись чего-то. – Мне нужно дождаться папу.

Она кивнула чему-то своему. Мне же показалось, что она предвидела этот ответ.

– Такая же упрямая, как твоя мать, – выдохнула она, а потом еще раз кивнув произнесла. – Твой отец в тюрьме, Ида, и он сам попросил меня приехать за тобой.

Глава 8

– Папа в тюрьме? – переспросила я, осев в не слишком удобное кресло. – Как?

– Тебе нужно собраться, Артемида, – терпеливо повторила Аделаида Георгиевна. – Взять все самое необходимое и документы.

Не веря в сказанное, я посмотрела на часы. Сколько времени прошло? Три часа? Что за это время мог совершить папа? Неужели он нашел Николаса? Нет. Бред. Он уехал. Значит он сделал что-то с Костей? Кто ему мог сказать про Костю? Лизка!

– Я никуда не поеду с вами, – проговорила я, не узнав своего голоса. – Я не могу.

Он охрип. Горло задеревенело и отказалось слушаться команды мозга. Четыре слова были больше похожи на невнятный рык.

– Мне нужно к папе.

Ступор прошел также быстро, как и наступил. Я вскочила со стула и огляделась по сторонам, потом сделала в шаг сторону и была остановлена старушечьим, но неимоверно властным: