Страница 92 из 111
Провожаю Зину до моста к Киевскому вокзалу. Там она рядышком живёт.
- А я Вас узнала, товарищ Жаров, - говорит, пришедшая в себя девушка, - Мы у Вас автограф брали после матча...
Прощаемся под фонарём. Обычная советская девушка.
Да ничего не позабыла. Просто наши ухажёры зачастую ведут себя не лучше этих налётчиков. Ни тебе ласковых слов, ни любовной прелюдии. Вот девушки к иностранцам и потянулись...
Захожу в гостиницу. Мэрилин сегодня ночует у Ива Монтана, а его сосед Джеймс Дин поехал на съёмную комнату с Гурченко. Аккуратно открываю дверь в номер Коллинз. Темно, но замечаю сбоку движение. Джоан голышом подняла над головой графин из под воды изготовившись для удара, но в последнее мгновение остановилась.
- Я думала это Дин. Он говорил, если русская не даст, то чтобы я была готова ночью.
Обнимаю её горячее тело и спрашиваю:
- А ты готова?
- Теперь да!
Присвоено звание "Спаситель-Искуситель".
6 августа 1951 года. Москва.
Ерофеев перечисляет на пятиминутке объекты желательного посещения: Кремль, ГУМ, Красная площадь, Дом Учёных, Дом Союзов , новое музыкальное училище имени Гнесиных.
Выбираю Красную Площадь и ГУМ.
Утром иду по Красной площади с группой. Ко мне обращается усатый парень в чёрном прикиде. "Габриэль Хосе де ла Конкордиа Гарсиа Маркес" - читаю на нимбе.
- Тот самый. Он без приглашения приехал. Подвязался в Европе с этими артистами на фестиваль. Будет с ними песни петь...
- Может ли в Москве человек иметь пять квартир? - спрашивает Маркес у Коллинз, приняв её за переводчицу.
- Разумеется, - отвечает она, как по методичке, - но какого черта ему делать в пяти квартирах одновременно?
Наблюдаю сцену в ГУМе. Бабуля подходит к африканцу и протягивает руку для приветствия. Во время пожатия, пальцем другой руки гладит чёрную кожу, пытаясь стереть "гуталин". Африканец понятливо улыбается - видимо уже прошёл через "идентификацию" и воспринимает ситуацию с юмором...
Во время гуляния по магазину Васечка делает ценный кадр типа этого на фоне растяжки Дома моды Нины Риччи, приехавшего со своей выставкой на Фестиваль...
Мэрилин любит детей и спрашивает меня, показывая на проходящий отряд пионеров:
- Юра, а ты хочешь вернуться в своё детство?
- Нет, ведь если бы я сейчас был маленьким, то не смог бы танцевать с тобой и с Джоан.
Звёзды ржут и показывают мне большой палец.
- Знаю я ваши танцы, - по-колобковски замечает Монро, - Вы за минуту друг с друга всё снимаете и даже не слушаете музыку из радиоприёмника.
Коллинз прижимается ко мне и щурится от счастья.
Монро продолжает:
- А ещё я могу работать воспитателем в детском саду. Дети меня всегда слушаются.
Митинг против атомной бомбы на Манежной площади в день памяти атомной бомбардировки Хиросимы. Первой выступает 16-летняя японка Хисако Нагата из Нагасаки.
- Бомба сожгла мой родной город. Давайте объединимся для того, чтобы такое больше никогда не повторилось.
На сцену выходит Любовь Тимофеевна Космодемьянская - мать советской девушки-героини, замученной фашистами. Она просит перед концертом почить минутой молчания погибших от атомных бомб в Японии и в Корее. Затем Дарья Булганина открывает концерт и, вместе со всей площадью, исполняет популярной песню... https://youtu.be/orsj0Bt6iuU?t=3
Я пою вместе с народом, а Коллинз, не зная слов, просто мурлычет мелодию и с восхищением поглядывает на лица окружающих...
На вечер для молодых политиков чопорная Патриция Кеннеди взяла с собой Жаклин де Бувье для встречи с братом Джоном и напросившуюся Риту Хейворт. Свободный вход в зал был только для женщин-гостей фестиваля. Васечка тогда взял у Риты платье и туфли, накрасился помадой, достал где-то парик и пролез через дыру в заборе, миновав оцепление. Наша девушка-лейтенант милиции сначала пропустила его, впечатлившись прикидом и лопотанием на иностранных языках, а потом на просвет увидела под платьем армейские трусы и завернула Васечку назад.
Меня записали на конкурс кантри-песни этого вечера. Делать нечего, пришлось мне для наших западных партнёров исполнить вот это https://youtu.be/LID4m3aj8oI?t=2