Страница 103 из 111
В конце второго тайма Татушин, прорываясь по флангу, заметил, что я и остальные партнёры отстали, наверное, решив, что будет положение "вне игры". Но судья не дал свисток и к Татушину наперерез понеслись два шахтёрских "лося".
В последние минуты "Шахтёр" поставил перед своими воротами "автобус" и отбивался из последних сил, стараясь удержать свою победу. Мы обстучали их штанги, но так и не забили. Поражение 3:4. Стадион после финального свистка, орал так, как будто горняки стали чемпионами Союза.
Сразу после матча Маслов встретился с Александром Пономарёвым по поводу молодёжной сборной СССР. Бомбардир согласился переехать в Горький, чтобы тренировать основную массу своих подопечных до апрельского Чемпионата Европы. Пономарёв был нужен нам, как непререкаемый авторитет в футбольной среде и любимец болельщиков. На такого не спустишь собак в парткоме, сам потом без штанов останешься.
Пономарёв. Я помнил его не только как одного из сильнейших нападающих советского футбола, но и как Заслуженного тренера СССР, бравшего со своими подопечными золото чемпионата СССР, медали на чемпионате Европы и на Олимпийских играх... Он был чем то похож на Маслова. Прежде всего доскональным знанием футбола и интуицией. Мог с тренерской скамейки выйти на поле, чтобы показать, как нужно работать с мячом. У него была "чуйка" на ярких игроков. На таких, каким был он сам... Он, как и Маслов не лез за словом в карман, но был отходчивым и внимательным к нуждам футболистов. В тех его сборных ребята в глаза и за глаза называли своего тренера Семёнычем, выделяя своего родного наставника из череды окружающих начальников.
Прощаясь с уезжающей на вокзал командой я подарил Таранке купленный с лотка у инвалида, как я сказал, вручая, "перстень невидимости".
- Так то это обычное оловянное колечко переплавленное из ложки, - говорю я запунцевевшей девушке, - но если скажешь, "абракадабра", то станешь невидимой!
- Юра, мне такое кольцо очень-очень нужно. - принимает копеечный подарок Лена, - Хочу исчезнуть от некоторых, чтобы меня никто не нашёл!
Мы с Сальковым остались в Сталино после матча, чтобы найти наших новых донецких дублёров. Сальков помнил пару адресов из прошлой жизни. Кандидаты жили рядом со стадионом. Благодаря мне, переговоры прошли успешно.
Володя пошёл на побывку к родственникам, а я двинул к зданию на котором висел транспарант "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Трактир. Быстро нашёл женщину не похожую на жрицу любви. Отвык я уже платить за это дело. Дама поначалу как-то холодно ко мне отнеслась. Но, узнав что я командировочный, резко подобрела, заказала для нас бутылку портвейна и взялась сама разливать напиток, пока я ходил за фруктами для закуси.
Вино мне не понравилось. Какой-то медицинский привкус. Поэтому я второй бокал вылил в кадку с фикусом, пока дама отвернулась. Она сама же пить не стала, сославшись на то, что уже выпила горилки, а смешивать не хочет...
Как выходили из трактира помню, как сворачивали в сквере в кусты помню, а вот, как меня обчистили не помню. Видимо снотворное подмешала. Но, я отключился не до конца и слышал разговоры при выворачивании моих карманов.
Ну, хоть военное удостоверение оставили - и то хорошо. Они говорили про Грымзу, про шалман за кинотеатром, про то, что за следующим лохом пойдут в вокзальный ресторанчик.
Сколько я пролежал - не знаю. Мои трофейные часики помахали мне ручкой. Ну, я этого так не оставлю... Выдвигаюсь к вокзальному ресторану. Эти двое узнали меня и бежать. Я хоть и заплетающейся походкой, но довольно быстро, стал их догонять. Тут, миновав кинотеатр, они нырнули в подворотню.
Я, услыхав стук шагов в подвал, нырнул следом.
- Куда прёшь? - остановил меня громила на входе.
- Грымза звала, - ляпнул я первое пришедшее в голову.
- Кому это я там понадобилась, - раздалось из-за зашторенного стола...
Вышла Грымза - страшноватая женщина средних лет в элегантном платье из тафты и фильдеперсовых чулках в тон.
- И кто это меня тут ищет... овчарка ментовская?
Тут я вырубился и приложился головой об стол...
Голоса. Сначала неразборчиво, а потом:
- Может его того... и в Парке в Кальмиус ночью...
- Может, но подождём... Откуда он меня знает?
Открыл глаза. Грымза сидит напротив. Рядом стоят два амбала. Не дёрнешься. Рассказываю про вино. Про часы немецкие. Грымза грозно зыркает на "снотворщицу" и та выкладывает часы из сумочки.
- И где же ты, лейтенант служишь? В Горьком? А тут, что делаешь? В футбол? Ни разу не была... Что же мне с тобой делать-то? - стуча по ладони моим удостоверением, спрашивает Грымза. - Мне уже пора идти пулю расписывать, а тут ты...
- А можно я Вам на гитаре сыграю, - опять брякаю я своим затуманенным мозгом.
Грымза, изобразив удивление, разрешает. Приносят гитару. Играю https://youtu.be/DGa2Zb3TKzQ
Нервный бандит замечает:
- Это и я так бренчать могу. "Мурку" давай...
Даю. https://youtu.be/uktpWjIxjOg?t=3
- Другое дело, - бросив подпевать козлиным голосом, говорит бандос с погонялом "Шестёрка", и крутя финкой у меня перед носом, замечает, что атаманша из казачьего рода и любит казачьи песни...
Намёк понял. https://youtu.be/mUisFlH6Fow?t=20
Грымза кивает и выходит в зал где должны собраться карточные игроки. Я тоже захожу, держа гитару и осматриваюсь, включая нимбы.
У местных татуированных шалав были хабалкинские клички: Бандюга, Соска, Дойка, Сучка, Кикимора, Лохматка, Лампочка Ильича. У местных мужчин тоже соответсвующие прозвища: Тумак, Дрын, Тухлый, Членоконь, Пукан, Обсер, Писюк, Котожоп, Маймун, Твою мать.