Его наваждение

Есть абсолютно не хотелось, даже аппетитный аромат не соблазнил меня. Выключил огонь под чугунной посудиной, накрыл ее крышкой и, выбросив в ведро пустую бутылку из-под пенного солодового напитка, ушел спать.

В доме воцарилась полнейшая тишина. Проходя мимо комнаты, за дверью которой спряталась мегерка, машинально остановился прислушиваясь. Но лишь тихий шелест морских волн, пенными шапками набегавших на берег, проникал в полумрак сонного дома, убаюкивая и выветривая из головы все дневные перипетии.

Утром, на свежую голову, буду строить план нашего дальнейшего сосуществования на одной территории, а пока… Пока я, скрывшись в своей спальне и плотно закрыв за собою дверь, отгородился от всего.

Тело ныло от физических нагрузок, а голова раскалывалась, не вмещая в себя весь шквал обуревавших меня мыслей и эмоций. В полумраке и тишине спальни перед мысленным взором, словно черт из табакерки, вновь возникал образ крошки Ри – чуть-чуть испуганной, немного разгневанной, почти обнаженной и чертовски соблазнительной. Этот ее купальник, так идеально подчеркивавший золотистый загар, но настолько миниатюрный, что внутренний зверь грозно рычал от злости, только представив, как она в этом мини-безобразии появляется на общественном пляже, как чужие похотливые взгляды скользят по ее сочным изгибам, как ныряют в соблазнительную ложбинку между двух упругих полушарий ее аппетитных грудей.

– М-м-м-м-м… Чертова стервочка…

Быстрый холодный душ, обжигающий кожу острыми струями, сбил дурманящее наваждение. Я растер тело жестким полотенцем и свалился в кровать, не заботясь об одежде, лишь прикрыл голый зад тонкой простыней. В безмятежность глубокого сна без сновидений провалился моментально, словно отключив сознание и поставив реальность на паузу. Но из пучины тяжелого сна я вынырнул так же быстро, как и провалился в нее.

Вначале даже не сразу сообразил, что послужило резким толчком к пробуждению. Смотрел бесцельным взглядом в стену, на которой лунные отсветы, путаясь в листве деревьев за окном, рисовали замысловатые узоры. Сбившееся, словно после спринтерской стометровки, дыхание медленно выравнивалось, и сквозь гул крови в ушах до меня донесся еле уловимый шорох шагов.

Улыбка непроизвольно растянула губы, а пылкое воображение моментально вывело на виртуальный экран моего все еще сонного сознания малышку, крадущуюся в полутьме по лестнице. Вот только куда понесло эту неугомонную язву? Неужели решила сбежать? Что-то рано она сдалась. Ведь капитуляция не в ее правилах – уж я-то знал это по собственному нервному опыту общения с крошкой Ри.

Любопытство взыграло, и я все с той же сонной улыбкой встал с кровати и, натянув тонкие домашние шорты, вышел из комнаты. Все тот же полумрак окутывал оба этажа виллы, и только кухонная зона озарялась теплым облаком неяркой подсветки. Неслышно ступая, я подошел к дверному проему и, опершись на косяк, с ехидством наблюдал за тем, как крошка утоляла голод, вызывая во мне желание совсем другого плана. Сглотнул, скользя взглядом по длинным ножкам от щиколоток и выше, до аппетитной попки под шелком маленьких пижамных шорт. Прогнувшаяся спинка и чуть оттопыренный зад – соблазнительное зрелище!

Всего пара шагов – и она в моих руках, вновь четко состыковавшись со всеми частями моего тела… Прикрыв глаза, вспомнил всю нецензурную брань, а затем все же дал о себе знать.

Негромкие чертыханья, гневный взгляд, и я чудом избежал очередного броска метательницы разноплановых снарядов. А она этого ой, как хотела, но отчего-то, лишь рассерженно вздохнув, смилостивилась, и обе тарелки целыми и невредимыми опустились на стол. Метнув в меня непроницаемый взгляд, крошка Ри спряталась за дверцей холодильника.

Не витай над нами шаровая молния напряжения, можно было бы считать наш поздний ужин почти романтическим: тишина летней ночи, шелест волн и бархат южного неба в мириадах бриллиантовых россыпей звезд. Но воздух трещал от избытка нашей взаимной «любви». Мне так и хотелось прочесть ей лекцию о правильном поведении и подборе соответствующего дресс-кода. До кровавых чертиков бесил этот ее минимализм в одежде!

Но и это не злило так, как очередные едкие замечания, слетавшие с ее ядовитого язычка. Желание перекинуть через колено и отшлепать в воспитательных целях росло в геометрической прогрессии.

Бросив недоеденный ужин, я покинул кухню вслед за беглянкой. Не получалось у нас мирно сосуществовать на одной территории. Грохнул дверью собственной комнаты и свалился в кровать, а наутро проснулся с тяжелой головой под грохот дикого молодежного идиотизма, называвшимся громким словом «музыка», но не имевшего к ней никакого отношения.

– Придушу заразу!

ГЛАВА 8

АРИНА

Остаток ночи прошел как в тумане. Я раздраженно ворочалась в постели, путаясь в измятых простынях. Вновь то проваливалась в вязкую паутину эмоционально выматывающих снов, то выныривала из нее и смотрела затуманенным взглядом на загадочные блики, гулявшие по потолку. Когда первые несмелые лучи восходящего солнца пробрались в полумрак моей комнаты, окрасив пространство вокруг пепельно-серой акварелью наступающего утра, я откинула опостылевшее покрывало, потянулась, разминая затекшие мышцы, а затем, шлепая босыми ногами по прохладной поверхности деревянного пола, побрела в ванную комнату.

Из зеркала над раковиной на меня смотрело растрепанное чучело. Глаза покраснели, веки припухли, будто я засунула любопытный нос в осиное гнездо, а его обитатели не были этому рады и отомстили мне. Волосы торчали в разные стороны, словно птичье гнездо после дележки его двумя сороками. А во рту… Ой, даже думать не стоило, кто там ночевал! Вроде, и не пила вчера ничего «градусного», только стаканчик лимонада, а вид, как у алкаша после недельного загула. Жуть!

В общем, я была той еще «красоткой»! Простонала от отчаяния и шагнула под упругие струи контрастного душа. Он быстро привел мое разваливающееся на части тельце в почти бодрое состояние. Подставила лицо под холодные потоки и, зажмурившись, принимала легкий, благотворно влияющий на кожу массаж. Для закрепления лечебного результата водных процедур решила еще и физнагрузки добавить: пробежка по побережью – отличный стимулятор бодрого настроения.

Натянула на еще влажное тело скромный «сплошной» купальник изумрудного цвета, поверх него – просторную футболку и свободные шорты. Подсушив волосы феном, собрала их в высокий хвост и, взяв телефон и беспроводные наушники, вышла из комнаты.

Сделав только пару шагов от двери, застыла в нерешительности, прислушиваясь к тишине раннего утра, царившей в доме. Какая ехидная муха меня укусила и побудила к очередному подвигу?! Но я не успела даже проанализировать свои действия, как уже опустила ладонь на холодный металл дверной ручки, надавила на нее и аккуратно толкнула дверь от себя. Комната, похожая на ту, что занимала я, была окутана серой дымкой рассветного тумана. Взгляд безошибочно нашел кровать и зацепился за вольготно развалившееся на ней тело. Я замерла, медленно скользя по очертаниям мужского стана: длинные прокачанные ноги, подтянутые ягодицы, прикрытые тонкой простыней, литые мышцы широкой спины, мощные плечи с замысловатым узором темных татуировок.

На кончиках пальцев запрыгали огоньки желания. Я крепко сжала кулачки, сдерживая порыв очертить все линии нательных узоров. Сглотнула, прижав сжатые ладони к груди в попытке заглушить еще и бешеное биение взволнованного сердца. Мой кровеперекачивающий аппарат тарахтел так, что казалось, его стук разносился в пространстве азбукой Морзе с молебным посланием во Вселенную. Дыхание перехватило, и от легкого головокружения я чуть качнулась. Задела плечом косяк и, ойкнув, потерла ушибленное место, прикусив при этом губу.

Но созданный мною небольшой шумовой эффект не потревожил богатырского сна хозяина комнаты. Даниил лишь глубоко вздохнул и поглубже засунул руки под подушку, а голову повернул набок. Его мужественное выразительное лицо предстало перед моим взором. Широкий лоб, крупный нос с небольшой горбинкой, веера черных ресниц, волевой подбородок, четко очерченные губы – нижняя чуть крупнее верхней – и ямочка на щеке от легкой, какой-то удовлетворенной улыбки.