Сердце женщины

– Элиза, дорогая, ты в безопасности со мной.

Услышав его голос, она задрожала, а потом вдруг бросилась к двери. Но Люк догнал ее и, схватив за руку, привлек к себе. Элиза пронзительно закричала и начала вырываться. Люк еще крепче прижал ее к себе, и она, уткнувшись лицом в его Грудь, стала затихать. Но, судя по всему, Элиза по-прежнему его не узнавала. Люк зажмурился и прижался щекой к ее макушке. Он все еще крепко обнимал Элизу, но боялся заговорить.

Наконец она затихла в его объятиях, хотя сердце ее бешено колотилось, а дыхание было частым и прерывистым. Люк не понимал, что с ней происходит, но все же решился заговорить. Прикоснувшись губами к ее волосам, он прошептал:

– О, дорогая, я ужасно боялся, что никогда не найду тебя. Так не дай же мне потерять тебя теперь, когда мы вместе.

Элиза молчала, и Люк почувствовал, что в душу его закрадывается страх: возможно, было уже слишком поздно надеяться на лучшее.

Люк решил провести эту ночь в комнате рядом с гостиной. Элизу он положил на шезлонг, а сам улегся в метре от нее на полу – чтобы она споткнулась о него, если попытается улизнуть, когда он заснет. Однако он никак не мог успокоиться и задремал только под утро. Когда же проснулся, увидел, что комната залита солнечным светом… а Элиза исчезла.

Где же искать ее? Куда она могла направиться?

И все же он надеялся, что сумеет найти Элизу – ведь в таком состоянии она не могла далеко уйти.

Вскочив на ноги, Люк выбежал в холл. И тотчас же услышал плеск воды.

Элиза… Значит, она не покинула его.

Сняв порванное платье, Элиза умывалась на веранде, черпая воду из тазика. Умывалась, восхитительно обнаженная на фоне зеленого пейзажа. Капли воды поблескивали на ее плечах и бедрах, словно бриллианты. Даже синяки и ссадины не могли обезобразить ее прекрасное тело. Глядя на нее, Люк чувствовал, что мог бы любоваться ею бесконечно долго. «Значит, это и есть любовь?» – спрашивал он себя.

Элиза, должно быть, почувствовала его присутствие. Потому что она резко обернулась, посмотрела на него с испугом и тотчас же прижала к груди руки, пытаясь прикрыться. Ее коралловые соски подрагивали, а влажные волосы разметались по плечам.

Люк медленно приблизился к ней и начал расстегивать рубашку. Она неотрывно следила за его движениями, и в глазах ее по-прежнему был страх. Он снял рубашку и протянул ее Элизе.

– Вот, возьми. Она не очень чистая, но прикроет тебя, пока ты не постираешь свои вещи.

Элиза недоверчиво посмотрела на рубашку – словно опасалась подвоха. Затем протянула дрожащую руку, но тут же отдернула ее.

Люк стиснул зубы; ему хотелось крикнуть: «Не бойся меня!»

Немного помедлив, Элиза снова протянула руку. Потом вдруг выхватила рубашку из его руки и прикрылась ею.

Люк выждал с минуту, потом вновь заговорил:

– Элиза, ты знаешь, кто я?

Она молча кивнула.

– Так кто же?

Она в волнении облизнула потрескавшиеся губы.

– Жан Люк. – Ее голос был тихим и хриплым.

– И ты знаешь, что я не обижу тебя, не так ли?

Она кивнула.

Стараясь завоевать доверие Элизы, Люк улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ и тут же спросила:

– Где мы находимся?

– Это моя земля и мой дом. Я подумал, что мы будем здесь в большей безопасности, чем если бы рискнули продолжать путешествие по реке до Нового Орлеана. К тому же я сообщил Шеймусу, куда отправился. Так что он знает, где искать нас.

Элиза задумалась, потом опять кивнула. Страх придавал ее глазам особую глубину, и они стали похожи на теплые воды Средиземного моря. Люк почувствовал, что тонет в них, теряет разум…

Он сделал шаг к ней, но она тут же отступила.

– Элиза, я не сделаю тебе ничего дурного.

Она не ответила. Видимо, он до конца не убедил ее. В ее взгляде по-прежнему чувствовалась неуверенность, и Люк понял, что ему остается лишь одно: надеяться и ждать.

– Я пока оставлю тебя, – сказал он, отступая на несколько шагов. – Ты мойся, а мне надо проветрить все комнаты. А то дом окончательно сгниет и обрушится на наших глазах.

Люку очень не хотелось оставлять Элизу без присмотра – ведь ничто не мешало ей убежать. Но все же он надеялся, что она проявит благоразумие и доверится ему.

Поднявшись на второй этаж, Люк осмотрелся. Вся спальня была покрыта толстым слоем пыли, однако здесь не требовалось ничего, кроме хорошей метлы, свежего воздуха и солнца, – можно было без труда привести спальню в порядок. Люк распахнул настежь окна, чтобы как следует проветрить. Потом снял защитные покрывала с огромной кровати с балдахином, которую привез из Франции. Он задержался около нее на минуту. Погладив гладкое дерево рамы, закрыл глаза, вспоминая радостный визг детей, прыгавших на постели, – они не заботились о том, что будили родителей, любивших поспать. Открыв глаза, он повернулся к двери и увидел Элизу, стоявшую у порога. Ее огромные зеленые глаза смотрели на него настороженно и озабоченно. Казалось, сейчас она гораздо больше боялась одиночества. Люк улыбнулся, и она чуть вздрогнула, но не отступила.

Решив, что лучше заняться делами и не обращать на Элизу внимания, Люк спустился в холл; Элиза же молча отступила к стене; когда он проходил мимо нее.

Люк переходил из комнаты в комнату, открывая окна и впуская свежий воздух, встряхивал пыльные покрывала на галерее и оставлял их на солнце. Элиза следовала за ним как тень, но держалась на почтительном расстоянии.

Обойдя все комнаты, Люк снова почувствовал, что он дома. Огорчало только одно: комнаты были пусты. А ведь такой дом должен быть наполнен жизнью и смехом… Он с надеждой взглянул на Элизу. Возможно, когда-нибудь мечта его сбудется.

– Эти акры земли были пожалованы моей семье французской короной еще до моего рождения.

И Люк начал рассказывать Элизе свою историю; одновременно он снимал паутину с потолка.

– Во времена моего деда река была полноводной и доходила почти до самой двери дома. А теперь река поменяла русло, и тут остались плодороднейшие земли, которые могут давать богатый урожай.

Он посмотрел на Элизу, сидевшую на перилах галереи в лучах солнечного света. Она не смотрела на него, но Люк все же надеялся, что девушка слушает его.