Страница 31 из 93
На сей раз смысл прочитанного дошел до нее, но Элиза, как ни странно, продолжала слушать, хотя и понимала, что должна остановить капитана и потребовать, чтобы он взял какую-нибудь другую книгу.
– «Звонкий поцелуй в губы не доставляет особого удовольствия, однако провоцирует восхитительную… чувственность», – продолжал Люк.
И Элиза тотчас же ощутила, как по всему телу растекается нестерпимый жар. «Похоже, что он провоцирует меня своим чтением», – промелькнуло у нее. Она почувствовала, что краснеет, и потупилась. Люк тотчас же заметил это и спросил:
– Вам что-то не нравится? Я допустил какую-то ошибку?
Элиза молча покачала головой; она не могла вымолвить ни слова.
Люк с усмешкой кивнул и снова склонился над книгой.
– «Следует знать, что любые ласки и поцелуи можно считать бесполезными, если они не вызывают восстания мужского полового органа. Возбуждаемая страсть сродни огню, и если только вода может погасить пламя, то только поток, извергаемый мужчиной, способен успокоить любовные страсти».
Элиза еще больше покраснела. Ее охватило лихорадочное возбуждение, и это пугало… Причем возбуждали не столько слова, сколько то, как Люк произносил их. Казалось, каждое из них было обращено непосредственно к ней. Она изо всех сил старалась сдерживать возбуждение, но оно нарастало… и требовало удовлетворения. Элиза протянула руку к бокалу с вином, надеясь, что оно охладит ее.
Однако это было все равно что, подлить масла в огонь. – «Женщина подобна фрукту, который источает аромат, когда его возьмешь в руки. Как базилик, который не дает запаха, если не согреть его пальцами, так и с женщиной: если не воодушевить ее ласками и поцелуями, то не добьетесь желаемого результата и не испытаете удовольствия, когда ляжете с ней, а она не почувствует любви к вам. Ласкайте ее всеми возможными способами и не упустите момента, когда глаза ее увлажнятся, и губы чуть приоткроются. Только тогда соединяйтесь с ней, но не раньше».
Даже не глядя на Элизу, Люк чувствовал ее реакцию на чтение. Ее дыхание участилось и стало прерывистым; более того, она дрожала от внутреннего напряжения. Неужели она была невинной девушкой, шокированной этими откровениями? Или же, напротив, весьма искушенной и несдержанной?
Он слышал о Филомене самые нелестные отзывы, и, стало быть, его чтение нисколько ее не шокировало, потому что она не услышала ничего нового.
Люк продолжал читать, и его возбуждение с каждой секундой нарастало; перед его мысленным взором возникали самые захватывающие и волнующие картины… Но ведь он дал себе слово не трогать ее. А если она сама попросит?..
Его голос стал более низким, а акцент придавал ему особую чувственность.
– «Какая чудесная симметрия – мягкая, соблазнительная и прекрасная во всех деталях. Теплая, узкая, пышущая огнем. Изящной формы, с манящим запахом, с бледной окантовкой и контрастным пунцовым центром…»
Люк страстно желал Элизу и уже с трудом сдерживался. Причем было очевидно: чтение необыкновенно возбуждало ее – подобного эффекта он не смог бы добиться никаким другим способом.
И она не остановила его.
Элиза не могла это сделать, потому что была словно загипнотизированная. Глядя на сидевшего рядом молодого француза, она – уже в который раз – подумала: «Как он красив… Он действительно на редкость красивый мужчина». Ей ужасно хотелось прикоснуться к нему, хотелось почувствовать вкус его губ и ощутить жар его объятий… Потребность познать все это боролась со стремлением немедленно встать и удалиться, но она не владела своими чувствами.
– «Не отрывайтесь от ее груди и погрузите свой меч в ее ножны. Старайтесь страстно пробудить…»
Сделав над собой усилие, Элиза протянула руку, чтобы закрыть книгу.
– Достаточно, – пробормотала она, чувствуя, как у нее перехватило горло.
Люк поднял голову и взглянул на нее с удивлением: – В чем дело, дорогая? Неужели моя дикция настолько невыносима?
– Н-нет. – Она едва могла говорить от волнения. – Что это за книга?
Он посмотрел на обложку:
– Это вольный перевод восточных любовных Сонетов. Элизе казалось, что она вот-вот задохнется.
– Но там говорится не о любви…
– Почему же? Мне, например, нравится.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Это совершенно безнравственная книга.
Люк улыбнулся и пожал плечами.
– Разве вы не чувствуете очарования этой книги? Разве она не пробуждает в вас страсть? Мне кажется, это замечательная книга.
– Нет, не согласна! – заявила Элиза. – И вообще не могу представить, чтобы порядочные мужчины и женщины предавались таким… чтобы они наслаждались… – Она внезапно умолкла и потупилась.
– Здесь нет ничего предосудительного, – возразил Люк. Он смотрел на нее не мигая. – И нет ничего, что не вызвало бы удовольствия.
Элиза пожала плечами и пробормотала:
– И все же я не понимаю… Не могу этого понять. – Она судорожно сглотнула.
– Может быть, я мог бы объяснить?
В следующее мгновение Люк прижался губами к ее губам, и она даже не попыталась оттолкнуть его. Более того, ее губы почти сразу же приоткрылись, и его язык прикоснулся к ее языку. Почувствовав это, Элиза тотчас же прижалась к Люку, понуждая его продолжить ласку. Когда же она обвила руками его шею, он понял, что уже не в силах сдерживаться.
Откинувшись на спинку стула, Люк чуть отстранился и задрал юбки Элизы, обнажая ее бедра. Она тут же села на него верхом, обхватив его ногами. В следующее мгновение он распустил ремень и, продолжая опьянять девушку своими страстными поцелуями, немного приподнял ее над собой. Когда же он вошел в нее, его поразило совершенно непривычное ощущение, от которого перехватило дыхание и возникла опасность преждевременной разрядки. Наслаждение было настолько острым, что Люк, не удержавшись, застонал, стараясь избавиться от сладостного наваждения.
Тут девушка беспокойно задвигалась, яростно впившись пальцами в его волосы. Затем ее гибкое тело внезапно содрогнулось – однако не в порыве мучительной страсти, как он сначала подумал, а в бешеном стремлении освободиться.
– Элиза, в чем дело?