Страница 9 из 14
Киселёв заехал вечером, после службы. Ненадолго. Он любезно поприветствовал Аню, дружески побеседовал с Элен и Алексом. Потом Сергей всё своё внимание переключил на Аню и принялся расспрашивать о её впечатлениях от бала. И снова девушка ощутила необъяснимую тревогу. Киселёв говорил с ней мягко и спокойно, но было в звуке его голоса, в его взгляде нечто зловещее. А напряженный, изучающий, буравящий взгляд вызывал у неё какое-то оцепенение. Она смотрела на его ухмыляющееся, самодовольное лицо и мечтала только о том, чтобы он поскорее ушел. Аня была так встревожена, что забыла вернуть ему букет.
Никто из молодых людей, танцевавших с ней на балу, так и не приехал выразить своё расположение.
***
Ане очень не хватало сейчас Полины. Ей отчаянно хотелось поговорить с подругой, рассказать обо всём, что её мучает и что она чувствует. Девушка достала лист бумаги и села писать письмо в Москву. Сначала Аня подробно описала свои восторженные впечатления от Петербурга, потом поведала подруге о том, какие наряды ей сшила модистка. Далее она рассказала о посещении театров и приёмов и, наконец, о своём первом бале. Дойдя до того, что её больше всего волновало, Аня задумалась. А стоит ли писать об этом сестре Мишеля? Вдруг она расскажет брату? Но, поразмыслив немного, она написала откровенно о том, что её возлюбленный даже не узнал её. С кем ещё, кроме лучшей подруги, она могла поделиться своей бедой? У кого ещё могла спросить совета? Аня надеялась, что Полина как-то поможет ей, что-то придумает.
Мишель! Снова перед мысленным взором девушки появился красивый молодой офицер с лучистыми синими глазами. И пусть они безразлично скользнули по её лицу, но она была счастлива уже от того, что смогла снова заглянуть в эти глаза. За те два года, что Аня не видела его, Мишель стал ещё лучше, возмужал и повзрослел. Никого и никогда она не сможет полюбить сильнее. Как сладко замирает сердце в груди от мысли о нём! Аня тешила себя надеждой на то, что встретится с Мишелем еще не раз, ведь сезон только начался. И, быть может, он всё-таки заметит её.
***
13 ноября Протасовы, как и другие представители столичной аристократии, побывали на официальном открытии железной дороги между Петербургом и Москвой. На улице неожиданно потеплело. От снега, еще неделю назад покрывавшего землю, не осталось и следа. Казалось, что в этом году октябрь с ноябрём поменялись местами. Бледное осеннее небо было затянуто прозрачной дымкой серых облаков, сквозь которые с трудом пробивались лучи холодного, не способного согреть, ноябрьского солнца. В этот день утром отправлялся первый всенародный поезд из столицы в Москву. Толпа, собравшаяся в недавно построенном здании вокзала на Знаменской площади, возбуждённо гудела сотнями голосов, обсуждая это значимое событие.
Супруги Протасовы беседовали с бароном фон Штиглицем и его женой, а Сергей Киселёв увлеченно рассказывал Ане о том, что ему самому уже посчастливилось проехать по новому участку железной дороги ещё в августе, когда в Москву были перевезены гвардейские полки и артиллерийский дивизион.
– Анна Сергеевна, Вы понимаете, какое огромное значение для всех нас будет иметь эта дорога? В августе весь путь до Первопрестольной занял меньше суток, около двадцати часов! А прежде приходилось добираться в экипаже четверо, а по распутице и все пять суток!
– Это прекрасно, Сергей Павлович. Но билеты на поезд, должно быть, стоят баснословно дорого?
– Нет, Анна Сергеевна! Билет обойдется дешевле, чем поездка в экипаже или дилижансе. Я, признаться, не думал, что юную барышню заботят столь приземлённые вещи, как стоимость билета, – усмехнулся Сергей.
Аня нахмурилась. Невозможный человек! Он снова насмехается над ней.
– Теперь Вы часто будете ездить к родителям? – из вежливости спросила Аня, чтобы поддержать беседу.
– Нет, часто не получится, служебные дела не позволят. Но и тратить драгоценные дни отпуска на дорогу теперь тоже не понадобится. Мне, знаете ли, прежде часто приходилось проделывать этот путь верхом, чтобы экономить время.
Элен, краем уха слушавшая их разговор, подумала о том, что теперь и ей станет намного проще встречаться с подругами, живущими в Москве. Ей очень хотелось повидать Бетси и Мари.
Барон фон Штиглиц, меж тем, рассказывал Алексу о том, что он собирается заняться в ближайшее время постройкой железной дороги из столицы в Петергоф.
***
Элен снова вовлекла Аню в бесконечный хоровод визитов, обедов и чаепитий. Нудная повинность утомляла девушку, но она понимала, что избежать этого ей никак не удастся. Круг знакомых расширялся, приглашений на празднества становилось всё больше. Каждый вечер Протасовы куда-нибудь выезжали. Аня с надеждой выискивала среди других гостей Мишеля, но встретиться с ним девушке не удавалось.
Зато Киселёв, её назойливый поклонник, не пропускал ни одного светского мероприятия и неизменно оказывался рядом с Протасовыми. Ане при его приближении хотелось спрятаться, убежать подальше. Девушка и сама не понимала, что именно вызывает в ней этот безотчетный страх. Сергей был хорошо воспитан и строго придерживался правил этикета. Но именно эти чопорные манеры были ненавистны Ане. В Киселёве не было непринуждённости, раскованности, простоты и душевности, которые сделали бы общение с ним приятным. Иногда Сергей вёл себя с ней покровительственно и надменно, как с маленькой. Временами взгляд его смягчался, на лице появлялась кривая усмешка, и он становился снисходительным, что еще больше раздражало девушку. В такие моменты ей казалось, что он потешается над ней. Где бы Аня ни появлялась, навязчивый поклонник неизменно оказывался рядом, вызывая её досаду. Она чувствовала на себе прожигающий насквозь взгляд его тёмно-серых глаз. Серж был высоким, широкоплечим и ладным, что, в общем-то, нравилось Ане. Но когда он приближался, она чувствовала какой-то животный ужас, будто попавшая в капкан лань, у которой не было никаких шансов вырваться на свободу. Когда он приглашал её на танец, Аня чувствовала скованность и напряжение в теле. При прикосновении его рук во время танца по её спине пробегала дрожь. От этого Аня временами путалась, потому что не могла сосредоточиться на фигурах танцев. Надо отдать должное, Сергей был превосходным танцором, он всегда легко и уверенно вёл её, стараясь, по возможности, прикрыть маленькие неловкости своей дамы. Неотступное внимание Киселёва тяготило девушку. Ане было невыносимо находиться в обществе этого человека, и она с трудом скрывала свою неприязнь к нему. Даже звучание его имени, рычаще-шипящее, не нравилось Ане. Серж! Как и его голос, вкрадчивый, противный, которым он что-то негромко говорил ей, склоняясь к её уху вовремя танца. А ведь прежде имя Сергей казалось Ане красивым, ведь так звали её любимого папеньку. Когда Киселёв что-то рассказывал ей, она, чувствуя необъяснимое беспокойство, не могла сосредоточиться на разговоре и часто отвечала невпопад. Едва за ним закрывалась дверь, Аня испытывала неимоверное облегчение. А надоедливый кавалер снова искал встреч с ней. Аня поражалась его настойчивости. Неужели он не видит, что она не хочет общаться с ним, что он неинтересен и неприятен ей?
***
Вскоре Аня получила из Москва письмо от Полины. Подруга восторженно описывала приёмы и вечеринки, на которые удалось получить приглашения, рассказывала о своих поклонниках, восхищающихся её красотой и обаянием. Ни на один бал пока её не пригласили. Полина сообщила подруге о том, что её брат Мишель выхлопотал у командира полка отпуск и во второй половине ноября приедет в Москву, чтобы сопровождать её и маменьку на светских мероприятиях. У брата были связи в Первопрестольной, поэтому с его помощью Полина надеялась вкусить всех радостей светского сезона. Полина написала подруге и о том, что Лошаков забрасывает её письмами, на которые она не отвечает, желая поскорее отделаться от надоевшего поклонника, ведь московские ухажеры намного симпатичнее и интереснее. Полина посочувствовала подруге, влюблённой в её брата и обещала что-нибудь придумать, чтобы свести их.