Страница 109 из 250
Отец уже сидел в кровати и недолго мог говорить. Иногда Альда приводила к нему Алекса, но тому было скучно сидеть с больным «дедом».
Постепенно приближалась зима, и увеличивалось оживление в военных лагерях герцога. Два раза во дворце появлялся Арден, разговоры с которым вносили приятное разнообразие в размеренную и бедную на события жизнь госпожи Буше. Мастер, которому она заказала костюм для охоты и верховой езды, выполнил заказ, но из-за погоды его творение пока лежало в шкафу.
Альде было непонятно, почему её стала избегать Леора. Баронесса держалась строго в рамках этикета, словно и не было ни их дружбы, ни весёлых посиделок. Наконец она не выдержала и спросила о причине такого поведения у Лани.
– Эта дура ревнует, – сердито ответила та. – Я не раз ей говорила, что тебя не интересует Серг, но у неё своё мнение. Она уже не имеет прав на брата, но продолжает любить.
– Ну и зря, – огорчилась Альда. – Я через месяц уезжаю в баронство, а твой брат уйдёт в поход. И потом кто он и кто я!
– Зря ты так говоришь, – сказала Лани. – От вашего баронства до нас только полдня езды в экипаже. И разбойников скоро выбьют или отправят в карьеры ломать камень. А брат надолго в поход не уйдёт. Леора хорошая девушка, но ты была бы для брата лучшей женой. Жаль, что он такой тупой и ничего не замечает. Как в других вопросах, так умнее его не найдёшь, а как дело касается женщин... И ещё эта принцесса!
Девочка выразила отношение к принцессе в матерных выражениях, сделавших бы честь любому конюху.
– Лани! – девушка потрясённо уставилась на сестру герцога. – Что ты такое говоришь!
– Ты тоже какая-то замороженная. Я же тебе говорила, что надо больше читать книги.
– Это тебе надо заканчивать с чтением! В твоём возрасте не подобает говорить и думать о таких вещах!
– Я же не о себе думаю, а о брате! И о тебе, между прочим, тоже! Мне непонятно, чем этот лейтенант лучше моего брата. Выше ростом и шире в плечах?
– Что ты такое говоришь? Мы просто дружим.
– Если ты до сих пор не поняла, что лейтенант в тебя втюрился, то ты ещё тупее, чем мой брат! Пусть я начиталась книжек, зато теперь знаю, в чём счастье женщины!
– И в чём же?
– Полюбить сильного, смелого и доброго мужчину и быть любимой им, рожать ему детей и прожить вместе до самой смерти! В этом и предназначение, и счастье женщины!
– Ну ты и выдала! – пробормотала Альда. – Самой, что ли, почитать книги?
– Вы долго будете так орать, что всё слышно через стенку? – спросил открывший дверь герцог. – Лани, с сегодняшнего дня, прежде чем что-то прочитать, покажешь мне. Рано тебе думать о предназначении женщины.
– Хочешь сказать, что я не права?
– Под последними словами и я могу подписаться, только не советую вмешиваться в личную жизнь других людей.
– А если ты...
– Всё, я сказал! Здесь уже прозвучало много такого, за что я серьёзно тебя наказал бы, если бы не был таким тупым рохлей.
– Я говорила не в этом смысле, и ты это знаешь!
– Ладно, это уже семейные разборки. Альда, я сейчас буду наказывать герцогиню, и вам не стоит при этом присутствовать.
– Я ухожу, милорд. Только прошу вас, не наказывайте сестру слишком сурово: она вас любит и переживает.
– Когда проявляешь мягкость, начинают садиться на шею. Идите, госпожа Буше, мы как-нибудь разберёмся сами.
– Конечно, милорд, извините, – она быстро поменяла тапочки на сапожки и выбежала в коридор.
Почему-то на душе было муторно, как никогда.
После отповеди герцога Альда ограничила жизнь в замке своей комнатой, посещением трапезной и лазаретом. В трапезный зал приходила с сыном, когда все уже сидели на своих местах. Лани не посещала её и не делала попыток заговорить, из чего девушка сделала вывод, что следствием подобного поведения был приказ герцога.
«Ну и пусть, – думала она. – Потерплю ещё две декады, а там отец встанет на ноги. Не вечно же нам жить в этом дворце».
От безделья она стала больше времени уделять Алексу и рассказывать ему сказки и баллады. Достала дейру матери и начала вспоминать слышанные раньше мелодии. Поначалу получалось плохо, но через несколько дней вспомнились нехитрые навыки игры, и по вечерам она играла и пела для себя и для сына. В такие минуты Алекс замирал, прижавшись к приёмной матери, и сидел так, пока не отзвучат последние аккорды.
«Почему мне не нравилось играть? – думала девушка. – Жаль, что не получилось послушать песни герцога, если они действительно так хороши, как говорили бывшие подруги».
Первым, кто заметил, что Альда чем-то угнетена, и на это отреагировал, стал Джок.
– Что с тобой творится, девочка? – спросил он как-то после завтрака. – Молчалива, можно даже сказать, угрюма. Ни слова, ни улыбки. Кто-нибудь обидел?
Альде захотелось сказать что-то грубое, закричать, чтобы не смели лезть в её жизнь, но она сдержалась, понимая, что этот человек искренне беспокоится и хочет помочь.
– Никто меня не обидел. Всё хорошо. Скоро отец выйдет из лазарета, и мы уедем. Поверьте, единственное, чего я хочу, так это быстрее отсюда уехать.
– Нет, тебя обидели, я же вижу.
– Всегда хотите докопаться до сути? Будь по-вашему. Меня не обидели, просто указали моё место и сделали это в очень вежливой форме. На что же обижаться? На то, что сначала дают пряник, а потом его отбирают?
– Понятно, – помрачнел Джок. – Ты точно не хочешь, чтобы я помог?
– Нет, спасибо. Вы и так уже столько всего для меня сделали, что вряд ли смогу когда-нибудь отблагодарить.
– Тогда возьми этот пакет, чтобы уже точно не выпуталась из долгов.
– Что в нём?
– Я обещал Алексу компот, а здесь сушёная малина. На кухне ему сварят.
– Почему вы со мной такой?
– Тоже страдаешь моей болезнью и хочешь докопаться до сути? Поверь, что этого не стоит делать. Не всегда знание приносит пользу, часто оно оставляет в душе горечь и разочарование. Просто прими это как данность. Разве плохо, когда к тебе так относится один из самых страшных людей королевства?
– Наклонитесь, вы для меня слишком высокий.
Она поцеловала Джока в щёку, взяла пакет и быстро ушла.
Вторым таким внимательным оказался отец.
– Что случилось, дочка? – спросил он. – Я же вижу, что ты сама не своя. Ходишь как побитый пёс. Раньше забежишь ненадолго и опять уходишь к подругам или ещё куда, а теперь долго сидишь. Мне приятно такое внимание, но хочу знать его причину. Это не связано с твоим лейтенантом?
– Да никакой он не мой! – рассердилась Альда. – Что вы все заладили! Может, он в меня влюбился, но я воспринимала его только как друга. Причина в другом, и я не хочу об этом говорить. Знай просто, что никто меня здесь не обидел. И не надо об этом допытываться, лучше быстрее поправляйся.
– Я не успел тебе сказать. Вчера уже вставал, правда, с помощью сиделки, а сегодня утром – уже сам. Ноги слабые, но я разработаю их за несколько дней, а потом можно ехать. Врач уже не нужен, а долечиться можно на месте.
Следующим был Джолин, который подошёл к Альде, когда она с Алексом шла на завтрак.
– Госпожа Альда, извините за вопрос, вас никто не обидел?
Она хотела на него накричать, но смогла справиться со злостью.
– Спасибо за участие, Джолин. Мне ведь можно обращаться к вам по имени? Вы не первый, кто задаёт мне этот вопрос. Поверьте, что если бы на него можно было просто ответить, то у меня давно не было бы никаких сложностей. И не в ваших силах здесь что-то решить.
Больше никто не делал попыток залезть в душу или предложить помощь, иначе она не выдержала бы. Но расспросы опять вызвали ощущение пустоты и тоску, и время снова потянулось еле-еле. Привычные занятия уже не приносили облегчения. Выбрав день, когда разошлись тучи, она надела старый костюм для верховой езды и тёплую куртку, взяла отцовский кинжал и свой лук из арсенала и верхом на Бри отправилась на охоту в ближайший лес. Добираться до него пришлось долго, объезжая город и военные лагеря. Два раза её останавливали патрули, но стоило себя назвать, как сразу пропускали, а один раз даже отдали честь.