Страница 9 из 11
— Приехала, ну, и как себя чувствуешь? — еле сдерживая раздражение спросила Настя.
— Ты так беспокоишься обо мне? Удивительно. Хотя нет… Чувствуются нотки сожаления. У меня всё хорошо, здоровье в норме, сожалеешь, да? Разочарованна? Хотела, чтобы я там так и осталась? Я права? — Ульяна с усмешкой посмотрела на мачеху.
— Зря ты так. Я всё-таки тебе не чужая, мы — родня, могла бы и помягче, ради отца и будущего брата.
— А уже известно кто? А я думала, не дождусь.
— Думала, что я всё придумала? Такими вещами разве шутят?
— Другие нет, насчёт тебя не знаю, у тебя своеобразное чувство юмора, — Ульяна равнодушно посмотрела на неё, отпив кофе. — Не притворяйся, обида твоя сильно наиграна, актриса из тебя так себе. Я приеду позже. У меня ещё дела есть, важные. Ты лучше езжай домой, а то вдруг застудишься, и действительно не родишь, чем же тогда отца привязывать будешь? — покачав головой язвительно спросила она.
— Ульяна, я понимаю, что тебе, наверное, не хочется до возвращения домой жить в одном доме со мной, но… Отец завтра приезжает. Ты же не можешь его расстроить? Он тебя две недели не видел. Хотя бы одну ночь, до его приезда, мы можем мирно просуществовать?
— Я сказала — я приеду, — зло ответила Ульяна. — Можно мне, хотя бы час, спокойно посидеть в кафе? А вообще-то, доктор Илья Игоревич, хотел меня устроить в санаторий, я могла бы и там вполне просуществовать, как ты выразилась. Только ради отца, я тебя потерплю. Через час приеду.
— Хорошо, звонить больше не буду, сама приедешь, — Настя уже собралась уходить, но, оглянувшись, добавила: — Но запомни, если не приедешь, с отцом будешь сама объясняться, а я ему много чего могу наговорить нелицеприятного, если вспомнить твоих друзей… — Настя злорадно улыбнулась.
— А не боишься?
— У нас будет ребёнок, новая любовь у твоего отца, и ради него, его спокойствия, он и тебя не пожалеет.
— Какая же ты всё-таки тварь. Ты точно также потом его сдашь, — Ульяна кивнула на Настин живот. — И уже я им займусь.
— Вот этого ты не дождёшься. Я ни как твоя мать, я умнее.
***
Настя всё никак не могла прийти в себя, вспоминая недавний разговор с Ульяной в кафе. Она даже не услышала, как кто-то вошёл в комнату, только когда Виталий — а это был именно он — вдруг обратился к ней, резко повернулась, выронив телефон.
— Значит, новый дом нашла? — спросил Виталий, сильно напугав её.
— Как ты сюда попал? Что ты здесь вообще делаешь? — она, испуганно смотря на него, попятилась назад.
— Да так, навестить решил. Понимаю, что для тебя неожиданно.
— Неожиданно?! А не кажется ли тебе, что это уже преступление? Проникновение в частную собственность.
— Интересно, и когда же ты успела купить этот дом? — спросил он, подойдя ближе, и, нагнувшись, поднял телефон, положив к себе в карман.
— Пускай даже и не мой, ты здесь не имеешь право находиться! — всё также испуганно смотря на него спросила Настя, и, пока он поднимал телефон, быстро взяла лежавшую рядом, на тумбочке, сумку, и, вытащив пистолет, навела его на Виталия.
— Ну, что же — круто, — Виталий усмехнулся, покачав головой. — Не боишься?
— Что ты можешь мне сделать? Сергей любит меня и мне он доверяет больше, чем тебе.
— В кино насмотрелась? — с ухмылкой кивнув на пистолет спросил он. — И чем же оправдаешься? Скажешь, что приставал? Ещё не задумывалась над этим? А стоило бы, мне он доверяет не меньше, если не наоборот. Ты слишком много ошибок стала делать, его терпение тоже не безгранично. Не подумала об этом?
— Я знаю, что делаю. Я каждый свой шаг просчитываю, — всё также держа его на прицеле ответила Настя.
— Каждый? Наивная ты. Ты на него, любовника своего, надеешься? Доверяешь ему? Думаешь, он тебе поможет? В чём-то возможно, — Виталий, хитро улыбнувшись, посмотрел на неё. — Только нужна ты ему точно также, как тебе Сергей. Не повезло тебе, всё-таки. Бедная ты, бедная, — с усмешкой на губах покачал он головой. — Тебя же, если подумать, никто не любит, ты никому не нужна. Даже твоя мать, через тебя себе комфортную жизнь обеспечивает. И это, несмотря на то, что ты её дочь, и Сергея она терпеть не может, а терпит… Только ради денег. Деньги в твоей семье главная любовь. У таких как ты и друзей быть не может. Только единомышленники и те, кто живёт за твой счёт. Ты в своей самоуверенности даже в людях перестала разбираться, чутьё потеряла.
— Это ты так считаешь! — бросила ему Настя. — Я знаю Владимира лучше тебя, а ты? Кто ты есть такой?! Правая рука, всего лишь! — она с брезгливым выражением лица произнесла последнюю фразу. — Не надоело быть на вторых ролях? А хочешь я тебе помогу? Неужели тебе так нравиться быть за спиной? Фактически, не кем.
— На вторых ролях, говоришь? — Виталий рассмеялся. — А я в лидеры не лезу, не моё это, не поверишь, но мне нравиться быть в тени. Правая рука, говоришь? Ты хотя бы знаешь, что это значит? Правая рука — это первый человек, без него не куда. И в отличие от тебя, я умею быть благодарным. Я Сергею многим обязан, и Ульяна мне не чужая, кроме меня близких людей у них почти нет… Как и у меня. Хотя, что я тебе это объясняю, точнее кому? Тебе всего этого никогда не понять.
— Думаешь я такая дура? Я ведь могу просто в тебя выстрелить. Ты сейчас в моём доме, и я имею права обороняться! Ты так не думаешь? — она хитро улыбнулась. — А могу и правда сказать, что ты ко мне приставал, ради этого я даже внешним видом готова пожертвовать.
— Дура, — усмехнулся Виталий. — Веришь в свой актёрский талант? Зря. Даже если синяки себе нарисуешь, ну, или кто-то тебе их поставит, поможет в твоём спектакле, даже если лицо ради этого расцарапаешь — глупо, кстати, он тебе не поверит. Ты сама добилась того, что он тебе перестал верить. Хотя не знаю, верил ли он тебе раньше? Думаешь, ты такая умная? План придумала, только Сергея ты так и не узнала, он намного умнее и хитрее тебя. Плохо ты ещё разбираешься в людях, да и хитрить не умеешь.
— Что ты несёшь! Это всё неправда! Он меня очень любит, и у нас с ним будет ребёнок, так что если он узнает, что ты на меня руку поднял… Даже своей правой руке он этого не простит, — она, всё также улыбаясь, отойдя немного назад, навела пистолет на голову Виталия.
— Ребёнок? — рассмеялся он. — Самой-то уже не надоело?
— Как ты смеешь вообще! — Настя уже с трудом себя сдерживала.
— А ты стрелять-то умеешь? Думаешь легко человека убить? Сможешь?
Настя нажала, но выстрел не прозвучал. Она обескуражено посмотрела на пистолет, потом на подошедшего вплотную к ней Виталия. Он, вырвав пистолет из её рук, направил его теперь уже на неё.
— Страшно, правда? — с ухмылкой спросил он.
— Он же не стреляет, — Настя испуганно посмотрела, как Виталий передёрнул затвор. — Ты меня что, убьёшь? И чем ты оправдаешься? — уже со страхом спросила она.
— Дура ты. Про затвор не слышала? — он снова направил пистолет на неё. — Я тебя и пальцем не трону… Ты сама себя убьёшь.
***
Владимир, проехав мимо дома, повернул голову — света в окне не было. Проехав ещё немного, он свернул за угол, и, проехав ещё несколько метров, остановил машину. Прежде, чем выйти, он, достав телефон, отправил сообщение:
«Я подъехал».
«Зайдёшь через гараж, дверь будет открыта, комната на втором этаже справа».
Отключив телефон, Владимир вышел из машины, оглядевшись. Была поздняя ночь, все уже спали, ни в одном доме не горел свет. Оставив машину, он прошёл к дому. Ещё раз прислушался, было тихо. Пройдя ещё несколько метров, он свернул к гаражу. Открыв дверь электронным ключом, он, прежде чем зайти внутрь, снова огляделся. Внутри было тихо и темно. Включив фонарик, он обвёл взглядом помещение. Затем, поднявшись по небольшой лестнице сбоку, открыл дверь и вошёл в дом. В доме было как-то пусто и тихо. Владимир, изучив за эти несколько дней дом, уверенно шёл в нужном направлении, да и свет от уличного фонаря, проникая через большие и широкие окна, освещал холл и гостиную. Свернув к лестнице, находящейся чуть сбоку от гостиной, он ещё раз прислушался, и, не заметив ничего подозрительного, спокойно поднялся на второй этаж. Поднявшись, он снова осмотрелся и присушился — по-прежнему было тихо. Сунув руку в карман, он нащупал там шприц и, вынув его, тихонько открыл дверь. Уже приглядевшись к темноте, и зная, что где находится, он спокойно подошёл к кровати, на которой спала девушка. Лёжа на боку спиной к нему, она крепко спала, высунув руки. Сняв со шприца защитный колпачок, он нагнулся и воткнул шприц в руку девушки. Чтобы она не закричала, он быстро положил ладонь, зажав ей рот. На удивление Владимира, девушка даже не пошевелилась. В этот момент включённый кем-то сзади свет на мгновение ослепил его. Он резко обернулся, испуганно глядя на входящих людей.