Страница 7 из 12
— Да? А кто вокруг меня всё — туда-сюда?! — Виктор покрутил в воздухе рукой. — Как кошка на сметану?!
— Ой, надо же! — она всплеснула руками. — Мальчик какой неопытный! Не виноватая я, он сам пришёл! Тьфу! — Люба села на табуретку, к нему спиной. — Ну, и иди тогда к ней! Только нужен ты ей уже?
— Да никуда я не пойду, — пододвинув табуретку, он сел рядом с ней, положив руку на её плечо.
— Да ладно уж. Теперь чего? Мириться подошёл? — вздохнув, она посмотрела на него. — Ну, чем тебе со мной не жизнь, а? Чего тебе не хватает?
— Да всё хватает. Просто уж ревнивая ты очень. Посмотрел один раз, уж трагедию делаешь.
— А что я должна подумать была? Сидишь вздыхаешь, да на двор соседский смотришь. Вон телевизор висит, — она кивнула на стену, — не очень чего-то смотришь, а туда — пожалуйста.
— Чего там смотреть-то, по твоему телевизору?
— Ну, да. Там картинка интересней, — Люба кивнула на окно.
— Ой, Любка. Не сговоришься с тобой. На ровном месте камень найдёшь. Пойду я лучше.
— Да уж иди. Хоть отдохну, — Люба снова всхлипнула.
Подойдя к забору, Катя осторожно открыла калитку, оглянувшись на соседский дом.
«Вот надо же, а, — посмотрев на окна подумала она. — Прямо напротив Валентина. Сидит смотрит, прям, как чувствую. А, ну и ладно, пускай смотрит, — Катя махнула рукой. — Кто он мне теперь?»
Отвернувшись, она прошла на участок и, остановившись, осмотрелась. Какие-то птахи, сидя в кроне разросшейся старой яблони, весело щебеча, переговаривались между собой. Катя улыбнулась. Белые ромашки, розовые и жёлтые космеи, распустив свои тонкие изящные лепестки, тянулись к утреннему, яркому солнышку. Разноцветные анютины глазки, махровые турецкие гвоздики, раскинулись возле дома, словно пёстрый ковёр. Глядя на всю эту красоту, она почувствовала, как сердце радостно забилось в груди.
— Катя? Чего так рано? — Валентин спустился с крыльца. — А я вот что-то разоспался сегодня.
— Да ничего, — она махнула рукой. — Всё никак не налюбуюсь, как же у тебя красиво. Прям душа радуется.
— Ну, стараюсь уж. Приятно вот, когда такие глаза смотрят и улыбаются, — Валентин улыбнулся, подойдя к ней. — Ну, ты это, проходи. Всё-таки не чужая уже. А ты, это, завтракала? Может чего приготовить?
— Да нет, я уж потом. А может мне чего приготовить? Я вот в город хотела, думала, мож, тебе чего надо? Вот зашла.
Катя, снова улыбнувшись, посмотрела на него.
— А! Так, это, давай я тебя подвезу-то. Чего тебе ноги-то ломать? Я сейчас. Да ты, это, проходи в дом-то. Чего на улице-то стоять? — забежав на крыльцо, он открыл перед ней дверь. — Слышь, Кать… Я вот тут подумал… — Валентин замялся, подбирая слова.
— Чего-то случилось, что ли?
— Ну, можно и так сказать… В общем… Как-то неудобно уже, ходим, ходим к друг другу. Вроде вместе, а вроде и врозь. Ну, может уж пора как-то… Вместе, дальше-то?
— Это чего предложение, что ли?
— Ну, да, — Валентин взволнованно посмотрел на неё. — Ну, ты как? Согласна?
— Ох, мужики, мужики, всё из вас, как клещами тащить надо, — Катя подошла к нему и, прижавшись, положила голову на плечо. — Думала уж сам-то до этого не дойдёшь. Самой всё придётся в руки-то брать, — улыбнувшись, она посмотрела на него. — Конечно согласна, давно уж.
Саша, посмотрела вверх, на голубое, безоблачное летнее небо.
— Сань! Слышь, ты бы хотя бы вечера подождала, что ли. Солнце-то как припекает.
Саша оглянулась, посмотрев на облокотившегося на забор Евдокима.
— Здравствуйте, дедушка. А вы что здесь? — она подошла к нему. — Как там Паша? — Саша опустила голову. — Я вот тут, случайно, вчера…
— Шишку-то, — он улыбнулся. — Ничего, живой. Чего ему будет-то? Ты сама-то как? А то смотрю приехала, а ни разу и не поздоровалась.
— Да я как-то… — виновато посмотрев на него она опустила голову, посмотрев себе под ноги. — Извините.
— Да ты не горюй, очень-то. Сам вот тоже всё ходит, мается, ночами спать перестал даже. Глядишь, так и мозги-то на место встанут.
— Да я ничего, — Саша вздохнула. — А вы проходите в дом. У нас там пироги остались. Хотите чаю? — тихо спросила она, грустно посмотрев на деда.
— Да я так, мимо проходил, напился уж чая-то. Так, прошёл мимо, думаю, дай хоть посмотрю на тебя-то. Ну, ладно, пойду я, — он с улыбкой посмотрел на неё. — А ты, Санька, не горюй. Никуда он от тебя не денется, перебесится уж скоро, и придёт, — Евдоким погладил её по голове. — Ничего, придёт.
Дед отошёл от забора и, опираясь на неизменную палку, не спеша пошёл по дороге.
Саша вернулась к грядкам. Солнце всё сильнее припекало, обжигая своими горячими лучами голые руки и шею. Взяв ведро, она подошла к дому и, сев на лавочку, вытянула уставшие ноги. Две пёстрые бабочки, кружась в воздухе, словно в танце, опустились на куст смородины, росший прямо перед домом. Саша грустно улыбнулась.
— Порхаете и ничего вам не надо. Беззаботные, — она снова вздохнула. — А ты тут мучайся. Придёт он, как же. Ходит, ходит, только мимо всё.
Снова вздохнув, она не спеша поднялась на крыльцо и, окинув взглядом улицу, зашла в дом.
====== Глава 8 ======
Света тихо подошла к Лёне, прижавшись к его плечу.
— Лёнь, а может…
— Свет, мы уже говорили об этом, — перебив на полуслове и резко дёрнув плечом, он отошёл от неё. — Чего ты хочешь? Опять начинаешь заново? — не поворачивая головы в её сторону спросил Лёня.
— Дурак ты! Вот скажи, ну, чего в ней такого особенного? Чего вы все за ней увязались-то?! Пашка, ты?! Ну, чем она лучше меня?! — Света всхлипнула.
Лёня молча сжал челюсть, вспомнив о сопернике.
— Да отвали ты от меня! — резко развернувшись, он пошёл в сторону машины.
— Ну, и иди! Дурак! Ждёт она тебя прям, как же! Я из-за тебя, между прочим, от мужа ушла! Дура!
— Вот именно, дура ты, Светка! И я дурак, что с тобой связался.
— Ну и пусть, — тихо проговорила она, смотря, как Лёня садится в машину. — Мы ещё посмотрим, кто кого.
Катя подошла к Саше, задумчиво сидевшей у крыльца.
— Ну, чего, всё? Управилась?
Саша нехотя подняла голову, всё также задумчиво посмотрев на неё.
— Ты почему так долго?
— Да я вот тут заехала ещё по делам. Ну, чего случилось теперь?
— Да ничего, просто устала немного. И как съездила? Чего новенького? — грустно, без интереса спросила Саша, задумчиво смотря перед собой.
— Нормально. Ты лучше скажи, чего у тебя опять стряслось? — Катя села рядом с ней. — Опять поругались?
— Чего нам ругаться, если мы даже и не мирились. Дед Евдоким приходил.
— И чего приходил?
— Так просто. Говорит мимо шёл и зашёл.
— Мимо шёл? — Катя задумалась. — Слушай, а ты ела чего?
— Я не хочу, — всё также неотрывно глядя перед собой, ответила Саша.
— Ты чего, голодовку, что ли, решила из-за него устроить? То же мне догадалась.
— Да ничего я не хотела, — вздохнув ответила она. — Просто не хочу. Пойду прогуляюсь, на реку.
Саша встала и, не смотря на тётю, пошла в сторону калитки.
Присев на лавочку Катя грустно посмотрела ей вслед. Повернув голову, она окинула взглядом прополотые грядки и, слегка задумавшись, не заметив подошедшей дочери.
— Ой, мам, привет!
Катя испуганно повернулась.
— Ой, напугала прям. На выходные? А чего одна? Как там у Севы-то дела?
— Да всё хорошо. Приедет, позже. Некогда всё. Вы-то тут как? Как у Сашки-то? — Ольга села на лавочку, обняв мать.
— Ну, как у Саши? — Катя вздохнула. — Никак, — разведя руками, продолжила она.
— Всё в ссоре? Упрямые оба, особенно Пашка. Может поговорить?
— Надо бы. Вот только подступиться как?
— Слушай, мам, пойду-ка я прогуляюсь, что ли. Жарко сегодня, искупаться хочется, — Ольга как-то виновато посмотрела на мать.
— Да иди, конечно. Чего дома-то маяться? Саша вот ушла только что туда же. Может встретитесь.