Дачный сезон

====== Глава 5 ======

Саша села недалеко от дороги, на одинокое, поваленное ветром дерево. Вздохнув, посмотрела на реку.

— Его, что ли, ждёшь?

Саша обернулась.

— Галка? А тебе это зачем? — равнодушно спросила она.

— Так просто, — она села рядом. — Валентин Иванович, смотрю, к твоей тётке совсем тропинку проторил? Замуж, говорят, за него собралась.

— Ну, а чего такого? — Саша посмотрела на неё.

— Да я так, ничего, — Галка, не сводя взгляда от реки, пожала плечами. — Я вот тоже думаю, чего тут такого, а они всё прячутся. Весь посёлок уже в курсе, а они прям, как дети малые. Вон другие в шестьдесят лет замуж за молодых выходят, а тут ровесник.

Саша удивлённо посмотрела на неё.

— Чего так смотришь? — Галка повернула голову, посмотрев на неё.

— Да я только вчера ей тоже самое говорила. Слово в слово. Удивительно даже. Мыслим одинаково.

— А чего удивительного? Поэтому, наверно, и подругами столько лет были… Ты сюда-то насовсем?

— Не знаю, — Саша пожала плечами, снова посмотрев на реку. — А ты почему здесь? Меня утешать пришла?

— Зачем? — Галка снова пожала плечами. — Я сюда часто прихожу. Мы тут по вечерам часто с Сашкой купались, когда никого нет. Хорошо так.

— И чего вам не живётся с ним?

Галка вздохнула.

— Галь, скажи… Зачем ты с Вениамином-то связалась? Слухи ходят, что к нему ходишь. Если так о Сашке переживаешь, зачем тогда другой?

— Да я… — Галка замялась. — Да я просто хотела, чтобы Сашка приревновал. Ну, думала назло. Ни тебе мне рассказывать. Ты с Лёнькой-то разве не для этого связалась?

— Да чего вы все пристали-то с Лёнькой?! — Саша со злостью посмотрела на подругу. — Я же не сразу к нему ушла! Вон он, — она кивнула на реку, — тоже не один был! Что я, не знаю про Светку-то!

— Ну, и чего ты разоралась? Ну, был. И чего? Сама прекрасно можешь догадаться зачем. Тебя забыть хотел, а тут она крутится рядом. Ну и… Связался. Только толку-то? Всё равно же тебя любит… А Светка замуж вышла.

— Знаю, — зло буркнула Сашка, отвернувшись от Галки. — Вот скажи, Галь… Чего тебе с Сашкой-то не живётся? Ладно мы, но ты-то замуж за него вышла. Живи, радуйся! Чего тебе не хватает?

— Ну… Не знаю, — Галка, снова опустив голову, посмотрела себе под ноги.

— Галь, тебе с матерью поговорить надо! Она же тебе жизни не даст! Пойми ты наконец, она сама ни с одним мужем ужиться так и не смогла, и тебе не даст! С любым разведёт. Нельзя же так. Ты же видишь, как она лезет во всё. Чего ты её защищаешь? Сашка у тебя хороший парень, сын у вас, чего тебе ещё надо?

— Чего я могу сделать, — тихо ответила она, не поднимая головы. — Такая вот она.

— Ну, а ты? Всегда такая бойкая, а с матерью чего? Чего ты? Боишься, что ли? Один раз только отвадить и всё. О сыне подумай.

Галка вздохнула, задумчиво посмотрев в даль.

— А может ты и права… Пойду я, наверно.

Галка встала и, снова посмотрев на реку, медленно пошла к дороге.

— Слышь, Саш! — остановившись, она посмотрела на девушку. — Он ведь тебя так и не забыл, потому и один.

Открыв глаза, Катя прислушалась. За окном было ещё темно, только на горизонте уже показалась светлая полоска, рассвет потихоньку входил в свои права. Из соседней комнаты, где спала Саша, раздавалось всхлипывание. Она быстро встала и, накинув халат, зашла к племяннице. Саша сидела на кровати обхватив колени.

— Ну, ты чего? — Катя подошла к ней, сев рядом на край кровати. — Из-за него, что ли? Ну, чего ты, — обняв Сашу, она прижала её к своей груди.

— А чего он? — Саша снова всхлипнула. — Вон у всех женихи, мужья, а я? Даже у тебя вот дядя Валя.

— Ну… Ты это… Какой же он жених-то? Вот тоже придумала, женихаться ещё в таком-то возрасте.

— Ну, а чего? Чего вы как в каменном веке, как дети малые. Все уже знают, одни вы только не знаете, что все зна-а-а-ют.

— Да ладно тебе, — Катя погладила её по голове. — Ну, чего ты устроила плачь Ярославны?

— Да? А вот у всех всё хорошо, а у меня-я-а? Я ему писала, а он меня заблоки-и-и-рова- а-ал. Я ему пишу, а он меня в чёрный спи-и-и-сок. Я же не сразу к Лёньке ушла, а он твердит, что я к нему-у-у ушла-а-а.

— Дурёха ты. Зачем вообще к нему уходить-то надо было? Зачем вообще с ним сходится-то? Ой, дурёха, — гладя её по голове повторяла Катя. — Наломала дров, а теперь мучаешься. — Ну, успокойся. Завтра вся опухшая будешь. Ох, — Катя вздохнула.

— Ну, а чего мне делать-то? — отстранившись от неё, Саша вытерла рукой слёзы. — Я его ждала, что он приедет, а он? Я забы-ы-ть его хотела, — она снова всхлипнула, вытирая так и катившиеся по щекам слёзы. — Как лето, дачный сезон, все радуются, а я? А я его-о-о вспомина-а-а-ю. Как лето так пла-а-а-чу. Третье лето уже. Я ушла от Лёньки уже. А ты знаешь почему я ушла от Пашки? Он же как сухарь, холодный какой-то. Его мать бросила, а он теперь на всех косится, думает, что все такие. А я разве такая? Ну, такая? — Саша, посмотрела на Катю. — Ну, скажи? Я хотела тепла, понимаешь? Чтобы он любил по-настоящему, а он? А он всё молчит… А тут Лёнька.

— Знаешь, ложись-ка ты спать. От слёз всё равно легче не станет, по себе знаю. Дай ему время. И ты, и он изменились уж. Время надо.

— Да? А сколько? — Саша снова всхлипнула. — А если долго, я не выдержу-у-у.

— Ну, снова-здорово. Всё хватит. Ложись, а завтра будет видно.

— Ничего там не видно, — Саша всё-таки послушавшись, легла, накрывшись с головой одеялом. — Уеду я. Подожду немного и уеду, — раздался из-под одеяла её голос.

— Посмотрим, — улыбнувшись, Катя вышла из комнаты.

Выйдя на крыльцо и облокотившись на перила, Павел посмотрел на заснувшее село. Ночь была в самом разгаре. Тишину нарушали только лаявшие кое-где собаки, да редкие раскаты грома, раздававшиеся откуда-то из-за самого горизонта. Спустившись, он сел на лавочку.

— Курить, что ль, начал? — дед, не заметно вышедший на крыльцо, посмотрел сверху на внука.

— С чего ты взял? — Павел поднял голову, посмотрев на него.

— Ну, а зачем ещё по ночам на улицу-то шляться? Удобства уж в доме давно, остаётся только покурить. Вот раньше помню, — спустившись, Евдоким сел рядом. — Ночь тоже не спал часто, на свиданье бегал. Была тут одна девка, — он мечтательно заулыбался, вспомнив далёкую молодость. — Ох, и красавица была. Парни за ней прям гурьбой. Драки устраивали. Сам, так сказать, без дела не сидел, кулаки тренировал…

— Да? — Паша ухмыльнулся. — Это её тебе бабушка всю жизнь припоминала?

— Ну, так это… Это же ещё до неё было-то, — дед сконфуженно кашлянул в кулак. — Ну, это ладно, — махнув рукой, Евдоким снова посмотрел на внука. — Чего же всё-таки не спится-то?

— Так, — уйдя от ответа, он махнул рукой.

— Ну, да. Знаем мы твой так. По ней всё сохнешь? Понятное дело. Ну, а чего тогда сидишь?

— И чего мне делать? Тоже кулаки тренировать?

— Эх, Пашка, Пашка. Вот скажи, чего тебе не живётся спокойно? Девка хорошая рядом, а ты?

— А чего я?! Чего я?!

— Ты не злись, а слушай, чего говорю. Плохого не скажу.

— Слушай, дед, а может без этих твоих нотаций, а? Венька нотации читает, ты теперь вот!

— Ну, Венька мужик умный, раз читает, значит, за дело. Прислушаться надо. Можно, конечно, и без нотаций, только чего это изменит? Так и будешь обижаться на весь свет, и один останешься. Всех с матерью сравниваешь? Ну, не повезло, чего теперь всех под одну гребёнку-то? Давно уж можно было присмотреться, кто что из себя представляет. Если так подумать, то права она, Сашка-то. Ну, чего она с тобой видела-то? Чёрствости вот в тебя много, а вот ума-разума не хватает, а пора бы уже за ум-то браться, — Евдоким отвесил Павлу лёгкий подзатыльник.

Вздохнув, дед встал и, поднявшись на крыльцо, ещё раз глянул на внука.

— Вот и думай, Пашка.

Павел, откинувшись назад, посмотрел на проулок, в середине которого стоял дом Екатерины.