Дачный сезон

— Да ладно, — она махнула рукой. — Я уж и забыла давно. Паш, ну, а всё же, почему это место такое странное? Чего его все боятся? Вот мы с тобой тут и ничего.

— Да это дед мой придумал по молодости ещё. Мол, лешего, да нечисть какую-то в воде видел. Бабки суеверные, давай креститься да стороной место обходить, до сих мимо идут — молятся. Он специально, чтобы рыбу в речке не мешали ловить. Тут же хорошо, тишина. Ну, когда этих не слышно, — он кивнул на реку, где всё также, надрываясь, голосили лягушки. — Птицы только поют, а из-за деревьев прохлада, в летнюю жару самое то. Его поэтому и колдуном все считать стали, раз сюда приходит. А ему как с гуся вода. Как он говорит: «Да пусть хоть чёртом считают, лишь бы отдыхать, да природой наслаждаться не мешали».

Саша улыбнулась, сильнее прижавшись к Паше.

====== Глава 11 ======

Катя, сорвав несколько вишен, села у крыльца, с улыбкой окинув взглядом сад.

— О! Катя? А чего так тихо-то? — Валентин удивлённо посмотрел на неё. — Подошла, даже не заметил. Случилось чего? — сев рядом с ней он внимательно посмотрел на неё.

— Да нет, — улыбнувшись, она положила голову ему на плечо. — Хорошо у тебя. Вишня вот поспела уже, — Катя посмотрела на ягоды. — А у меня пол-дня солнце всего. Прям и уходить не хочется.

— Так это… А чего уходить-то. Решили уж. Перебирайся насовсем, — Валентин положил руку на её плечо.

— Ну, а дом как же? Как я оставлю?

— Ну, а здесь чего не дом? А там Саша с Пашей… Не помирились ещё? — он посмотрел на неё.

— Да вроде уж… Надеюсь, теперь на совсем, — Катя снова улыбнулась.

— Ну, вот. Дед там, в своём доме. Дом небольшой всё-таки. Они отдельно. Да и девчонки, Севка вот. Да и чего? Справимся, все вместе-то.

— Ой, ну и деловой же ты. Всё уже рассудил.

— Не, ну, можно и к тебе, конечно. Но… Как-то к мужу-то лучше.

— Не успели пожениться, а уж муж? — она с луковой улыбкой посмотрела на него.

— Да уж привыкаю, потихоньку, — Валентин улыбнулся. — Ну, так чего? Оставайся уж. Сейчас ужин сварганю, чай попьём.

— Нет уж! — Катя встала. — Знаю я твой ужин, пробовала. Всё! — она отрицательно махнула ладонями. — Теперь сама.

— Да это… Господи, ну, пережарил, пересолил чуток, теперь весь век вспоминать будешь? — виновато посмотрев на неё спросил он.

— Пережарил? — она удивлённо вскинула брови. — И пересолил чуток? Ага. Два обуглившихся куска мяса и полсолонки соли сверху. Чуток? Нет, всё, не мужское это дело, во всяком случае в твоём случае.

— А знаешь, Кать… — Валентин усмехнулся. — Говорят, что, когда пересаливаешь, это… Влюбился, короче. Вот я и… Это… Видать.

— Ну, если так, прощаю… Но готовить буду сама, — не терпящим возражения тоном закончила она, шагнув на крыльцо. — Всё! Сам напросился! Теперь буду хозяйничать.

Валентин блаженно улыбнулся, прислонившись к стене.

— Ну, чего, проснулся? — дед посмотрел на Лёню.

— А вы кто? Чего вчера было? И вообще, где я? — поднявшись, он сел на диване. — Ой, — Лёня скривился, прижав ладонь ко лбу.

— Болит, видать. Ну, это само собой, после такого. Видать, не привычно?

— Болит, — зло бросил он. — Ну, а как насчёт ответов.

— Вопросов много задаёшь, — Евдоким усмехнулся. — Павел тебя вчера притащил. Ты ж к Саньке приехал? За ней, что ли? Ну, раз так… Зря! Не поедет она с тобой. Опоздал ты, парень.

— Это почему? — Лёня, снова скривив лицо, посмотрел на деда. — Чего вчера было? Паша… Это…

— Не это и не то. Башка у тебя цела, правда пустоты в ней много. Морда тоже ничего, не напросился видать… Пожалел тебя Пашка, — дед пристально посмотрел на него. — На вот, выпей, — он протянул ему стакан какой-то мутной жидкости.

Леонид, брезгливо взяв стакан, посмотрел его на просвет.

— И чего это за бурда? Да и нельзя мне… За рулём я.

— Рассол это. Наивернейшее средство, после этого дела, — Евдоким щёлкнул себя по горлу. — Не то, что ваши таблетки иль микстуры какие. Деды наши ещё лечились. Пей давай! И уматывай. Штаны и рубаха вон, на кресле, — дед кивнул на кресло, стоявшее возле окна. — Нечего людям жизнь портить. Чужого брать не стоит, парень, своё искать надобно, — бросив на него беглый взгляд он вышел из комнаты.

Глубоко вздохнув и, снова бросив брезгливый взгляд на стакан, Лёня всё-таки выпил, одним махом.

— Фу-у-ух. Ну и гадость, — и, снова скривившись от головной боли, добавил: — Хотя, может и правда полегчает.

Павел, пройдя на кухню, налил в стакан воды и, уже собравшись выпить, остановился, посмотрев в окно. Открыв рот от удивления, он поставил стакан на стол и, быстро одевшись, вышел на крыльцо.

— Тебе чего здесь надо? — злобно посмотрев переминавшегося с ноги на ногу перед крыльцом Лёню, спросил он, облокотившись на перила.

— Мне с Сашкой поговорить надо, — также злобно посмотрев на Павла, ответил он. — Позови её.

— Она не выйдет.

— Она сама не хочет? Или ты за неё всё решать теперь стал?

— А даже если так, — Павел усмехнулся. — Что из того? Чего ты сделаешь? Орать начнёшь? Чего ты пришёл?

— Мне, правда, поговорить с ней надо, — Лёня опустил голову. — Позови её.

— Я тебе уже сказал, — не сводя с него глаз ответил он. — Чего ты ей можешь сказать? Чего ты от неё хочешь?

— А ты ей кто, чтобы решать за неё? — вскинув голову, с ненавистью посмотрев на Павла ответил он. — Я не просто так пришёл.

— Сам-то как? — Павел снова усмехнулся. — Голова не болит… После вчерашнего-то?

— Спасибо, кстати, — тихо ответил Лёня, снова опустив голову. — Дед твой помог.

— Рад за тебя. У тебя есть ещё вопросы? Или желания какие?

— У меня одно желание, и я его уже озвучил.

— Поздно пришёл. Ты ей никто, и потому говорить она с тобой не будет. Зачем ей?

— А ты ей кто?

— Считай, что жених.

— Сговорились уже, значит, — сощурив глаза, Лёня теперь уже с ненавистью посмотрел на Павла. — И давно?

— Только что. Такой ответ успокоил? Да и чего тянуть? Так что… — Павел развёл руками. — Извини, она уже занята.

— Я прощение хотел попросить. За всё, что сделал. Я виноват перед ней.

— Я ей передам. Теперь всё?

— Всё! Желаю счастья, — сквозь зубы бросил он и, резко развернувшись, быстрым шагом пошёл к калитке.

Павел с усмешкой посмотрел ему вслед.

— Слышь, Венька! — Евдоким подошёл к Вениамину, стоявшему у машины. — Ты это… Пашку моего не видал?

— Да это… Не сюда завернул, — Вениамин подошёл к нему. — Не в тот проулок, — усмехнувшись добавил он.

— А! — дед улыбнулся. — Помирились, значит. Ну, что ж… Придётся деньги, накопленные, сымать. Свадьбу готовить.

— Ну, а чего? — Веня пожал плечами, — хорошее дело. Ты это… у меня тоже есть, да ещё вот квартиру продаю, подсоблю, если чего.

— Разоришься, глядишь, так. Ты ж один у нас в посёлке такой обеспеченный-то.

— Это почему же? Ну, разорюсь-то? — он удивлённо посмотрел на деда.

— Так, а как же. Сегодня с утра иду вот, а Санька с Галкой в обнимку на лавочке сидят, знать, тоже помирились, а его тёща-то — Зинка, так скромненько мимо проходит, и тихо так: «Здравствуй, дед». Приструнил видать Санька её… Молодец, давно пора уж.

— Так чего же, правильно, раз любят друг друга. Только я-то тут причём? Они же не разводились.

— Ну, эти-то ладно, — Евдоким махнул рукой. — А вот Катька, ну, тётка-ка Сашки, замуж собралась. Возраст — не возраст, а стол надобно собрать, а то как-то не по-людски. Понимаешь, что ли? — дед посмотрел на Вениамина.

— А так это, чего же своим людям не помочь. Мы это запросто, — он улыбнулся.

— Ну, вот и я про тоже. А тут смотрю… на днях, — Евдоким хитро улыбнувшись, искоса посмотрел на мужчину, перекинув взгляд на вышедшую на крыльцо Ольгу. — Иду, значит, по улице, той, что к реке прям спускается и смотрю, знакомая какая-то фигура-то в цветастом-то платьишки стоит, а у ней чьи-то руки по талии так и бегают. Ну, думаю, чего смущать-то буду, отошёл за кусты-то и голос слышу, знакомый такой…