Дочки-матери

Если Яна могла просто проигнорировать письмо матери и избежать встречи с ней, то Лера такой привилегии была лишена. И когда за полчаса до окончания рабочего дня позвонила мама, ей пришлось взять трубку и пообещать, что сразу после работы она заедет к ней, хоть сначала Лера и попыталась избежать экзекуции:

– Мам, у меня очень много работы…

– Женщина должна уходить с работы вовремя! – отрезала мать. – Иначе не останется времени на домашние дела.

Никаких домашних дел у Леры не было, но об этом она говорить не рискнула, боясь получить новую порцию нравоучений, что именно должна делать женщина дома. И это при том, что мама в своей жизни не проработала ни дня, а в третьем браке у нее была домработница. Чем именно мама занималась в свободное время, Лера не имела понятия.

Ровно в 17.00 она повесила халат на крючок, приняла душ и, тронув губы помадой, которую все равно не будет видно под маской, направилась к автобусной остановке, в очередной раз с тоской подумав, что надо бы все-таки собрать волю в кулак и сдать на права. До всей этой кутерьмы с пандемией, локдаунами и QR-кодами Лера была уверена, что никогда и ни за что не станет водить машину. Ей было гораздо проще прислониться лбом к стеклу автобуса и смотреть на проскальзывающие мимо дома и магазины, чем следить за светофорами, пешеходами, думать о заправке и страховке. Но последние полтора года показали, как много вокруг неадекватных людей, готовых плевать не только на собственное здоровье, но и на здоровье окружающих, людей, верящих в заговоры, чипирование и прочую ересь. В такой ситуации машина казалась меньшим злом, а потому Лера в очередной раз дала себе обещание к концу лета заняться вопросом автошколы вплотную.

В гостях у матери была ее двоюродная сестра Вероника, мама Виктории, и этот факт едва не заставил Леру развернуться и выйти. Значит, позвали ее не просто так, сейчас будут пытать о ходе расследования и обстоятельствах смерти троюродной сестры. А ведь Лера официально понятия ни о чем не имела. Во-первых, в тот злополучный день она была не на дежурстве, поэтому телом занимался Илья, во-вторых, даже если бы работала она, аутопсию все равно проводил бы другой судмедэксперт. Ну и в-третьих, если им хочется что-то знать, логичнее было бы допросить Лосева, а вовсе не ее. Но родственницы решили иначе. Даже чаю ей не налили, прежде чем наброситься с вопросами.

– Когда нам отдадут Вику? – с порога поинтересовалась мама. – Бедная девочка уже четыре дня лежит у вас в холодильнике!

– Это не по-человечески, – вторила ей тетка. – Мы хотим похоронить ее как положено.

– Судмедэксперт еще не закончил со всеми экспертизами, – устало ответила Лера, понимая, что никакие ее доводы все равно не будут услышаны.

– Да что там заканчивать за четыре-то дня! – продолжала возмущаться тетка.

– У нас же не одно тело.

То, что сказала это зря, Лера поняла сразу, едва слова вылетели изо рта и тяжелым камнем повисли в просторной гостиной матери.

– Тело! – Вероника прижала ладонь ко лбу и упала в кресло. – Значит, теперь моя дочь для тебя – тело?

– Валерия! – шикнула на Леру мама, бросаясь к сестре со стаканом воды. – Думай, что говоришь!

– Если бы у нее были дети, она никогда бы так не сказала! – всхлипывала Вероника. – Назвать моего ребенка телом!

Тетка продолжала рыдать, мама – порхать возле нее, а Лера отошла к окну, пытаясь подавить в себе глухое раздражение. Нужно взять себя в руки и как-то это перетерпеть. Не первый раз она сталкивается с безутешными родственниками, должна бы уже привыкнуть, что они всегда ищут виноватых, а чаще всего срываются именно на судмедэкспертах, особенно если те – женщины.

Чтобы не слышать стенаний, Лера вышла из гостиной и направилась на кухню. Она сегодня пообедала одним лишь салатом в столовой, а на завтрак, как всегда, выпила кофе с кусочком горького шоколада, потому к вечеру проснулся здоровый аппетит. Не стесняясь, соорудила себе несколько больших сэндвичей, налила в стакан невесть откуда взявшуюся в холодильнике матери, следящей за фигурой, пепси, и со всем этим богатством устроилась за столом, листая в телефоне последние городские новости.

Мама появилась на кухне в тот момент, когда Лера доела один сэндвич и взялась за второй. К удивлению, она не стала читать ей лекцию о правильном питании и предрекать, что если Лера продолжит употреблять всякую дрянь, то никогда не найдет себе мужа. Вместо этого села за стол напротив дочери и тихо сказала:

– Будь, пожалуйста, с Вероникой помягче. В конце концов, она потеряла вторую дочь за полгода, заслуживает снисхождения.

Лера удивленно посмотрела на мать. Давно она не слышала от нее такого тона. И ей внезапно стало стыдно. Ведь как бы то ни было, а Вероника ей не чужая, и уж как минимум для нее стоило сделать прореху в собственной толстой коже.

– Хорошо, – пообещала она.

– И не ешь всякую дрянь, – уже привычным тоном велела мать. – С таким питанием ты угробишь себе здоровье еще до сорока.

– Между прочим, все это я взяла у тебя в холодильнике, – напомнила Лера.

Мама будто не услышала.

– Тебе нужно начать нормально питаться. Из-за отвратительного образа жизни у тебя и волосы тусклые, и кожа давно просит похода к косметологу.

Лера едва не задохнулась от возмущения. Непослушные волосы ей достались от отца, которого, между прочим, выбирала мама, а вот на кожу свою она не жаловалась даже в подростковом возрасте, когда все сверстники были усыпаны прыщами, как новогодние елки гирляндами.

– Если ты продолжишь в том же тоне, я уйду, – предупредила Лера, откладывая второй сэндвич. Есть перехотелось.

На пороге кухни показалась Вероника, демонстративно не глядя в сторону Леры, но та решила внять словам матери и не обижаться. Раз уж оказалась здесь, стоит выяснить кое-какие подробности о смерти Катерины, родной сестры Вероники, умершей от болезни. Карина ничего особенного не сказала, но мама и Вероника могут знать больше.

– Катя? – удивленно переспросила мама, когда Лера завела об этом разговор. – Она давно болела. У нее был сахарный диабет чуть ли не с детства, в последние годы она колола себе какие-то бешеные дозы инсулина.

– И при этом продолжала есть сладкое, – с презрением бросила Вероника. – Странно, что и так долго протянула с таким отношением к здоровью.

– А потом и вовсе «короной» заболела, – продолжила мама.

– Потому что везде без маски шастала, – снова вставила Вероника, – представляешь, – она вдруг повернулась к Лере, будто разом забыла обиду, – она говорила, что всем, кто делает прививки, вживляют специальный микрочип с бомбой, и потом, когда достаточное количество людей на Земле привьется, кто-то нажмет кнопку и все привитые взорвутся.

Лера поперхнулась пепси, закашлялась, темно-коричневая жижа полетела на стол даже через нос. Такой чуши она еще не слышала! Пожалуй, эта теория превзошла все, слышанные ею ранее.

– Вот! – удовлетворенно ткнула в нее пальцем Вероника. – И ты считаешь это глупостью, а Катя верила.

– Да, но при чем тут маска? – прокашлявшись, спросила Лера. – Это ведь не прививка. Или в маски тоже что-то вживляли?

– В мозги ей вживляли! – фыркнула Вероника. – И причем одни глупости. Так что исход закономерный.

– Сгорела буквально за пару дней, – вздохнула мама. – На скорой в больницу отвезли, когда уже задыхаться начала, там сразу в реанимацию, но не откачали. Вроде отек легких начался – и все. Это в начале сентября еще было, скоро годовую отмечать уже.

Лера осторожно выдохнула. Отек легких? Точно ли он начался от коронавируса, или же Катерина тоже стала жертвой «проклятия»?

– А жена дяди Андрея? – поинтересовалась она, стараясь никак не выдать особого интереса, чтобы мама и тетка не начали допытываться, с чего вдруг у нее проявился такой интерес к семейным делам. – Она вроде давно умерла?

– Так еще при родах, – махнула рукой Вероника. – Это ж начало девяностых было, развал в стране в целом и в медицине в частности. Лизу родила, ее и оставили все, а у нее кровотечение открылось. Пока обнаружили, она уж и скончалась.