Страница 5 из 16
После слов императора споры возобновились. Поднялся гул, гам, крики. Один особенно упитанный советник писклявым голосом промусолил толстыми влажными губами, разбрасывая во все стороны слюни:
– Это неприемлемо, неприемлемо! Эта их прямая обязанность – служить сильным и делиться с нами своей Праной! Мы еще не до конца закончили восстановление Тартарина! Их Прана нам необходима!
Император вновь поднял руку. Шум снова затих.
– Я не спрашиваю разрешения, Янг Аабадж, – обратился к нему император. – Я лишь выражаю свою волю. У вас есть выбор: либо подчиниться и помочь мне на Большом Круге, либо умереть. Дальнейшее унижение низших рас непозволительно. Мы пользуемся ресурсами их планет, их Праной, а взамен они получают призрачную защиту и возможность выживания лишь для того, чтобы жить в рабстве. Восстановление Тартарина уже дело лично наше. Низшие не должны платить за ошибки эрлов.
Жизнь покоренных народов нельзя было назвать беззаботной. Хоть империя и приносила новые технологии в их миры, но отношение к ним было не лучше, чем к животным. Являясь расой покорителей, эрлы воспринимали себя как высших существ и вели себя соответственно. Всех остальных они называли низшими и считали своими рабами, не достойными прав и свобод.
– Позволю не согласиться с вами, император. Для низших созданы оптимальные условия. Их цивилизационный прогресс находился на таком низком уровне, за исключением Нирган и Экутов, что наше вмешательство позволило не только сохранить их как расы, но и помочь им сделать невероятный прыжок в развитии их планет… – вмешался в разговор Готто Гвал.
– За использование нами их Праны они платят своим будущим, – перебил Дан Хан Кон. – Вселенная неспроста создала такое многообразие миров. Не для того, чтобы одна цивилизация, вроде нашей, поглощала остальные. Вы, верно, уже забыли, как нам пришлось остановить добычу Праны на Тартарине из-за резкого сокращения продолжительности жизни и угрозы полного исчезновения запасов пресной воды?..
Забирая Прану из собственной планеты и населявших ее живых существ, императоры творили чудеса, посылали знания, черпаемые из самой Вселенной, ученым, наделяли вдохновением писателей, поэтов и художников, лечили болезни, увеличивали урожаи…
Но все это не давалось даром. Выкачивая энергию из планеты, однажды тартаринцы практически полностью уничтожили на ней все живое, и это чуть не привело к гибели их самих.
В учебниках по имперской истории этот период известен как «Смерть королевства и начало становления Империи». Нехватка пищи и ресурсов вынудила эрлов отправиться на поиски других миров с целью порабощения и завладения их Праной. Так началась эпоха завоеваний и расширения Империи.
Используя полученную энергию, эрлы начали потихоньку восстанавливать свою планету. Лишь спустя несколько тысячелетий удалось частично возродить разнообразие животных и растений, которые были едва ли не безвозвратно потеряны из-за ненасытной алчности тартарианцев. Но половина их планеты до сих пор представляла собой безжизненную пустыню, нахождение в которой грозило гибелью всему живому.
– …Каких усилий моему отцу, императору Фан Вол Гору, стоило восстановление планеты. Сколько живых существ заплатили за то, чтобы сегодня вы дышали чистым воздухом. Низшие не были виноваты в ненасытных желаниях наших предков. Тогда почему им приходится платить до сих пор своим будущим и настоящим?
– Это привилегия сильных, Ваше Величество. И…
– Не надо меня учить быть сильным, Готто Гвал. Решение принято и не обсуждается. Кто не согласен, пусть покинет эту комнату сейчас же, – император окинул советников пронзительным взглядом. – Я не потерплю неподчинения. Тем более – от членов Малого Круга, которые подбираются лично мной и дают клятву верности.
В комнате повисла гробовая тишина. Было лишь слышно, как две увесистые капли пота прокатились по спине толстого советника Янг Аабаджа, который направил взгляд куда-то в сторону, опасаясь смотреть в глаза властелину.
В Империи Тартарин, которая была названа в честь планеты, заселенной остроухими человекоподобными существами – эрлами, – всегда все шло по веками придуманным правилам и законам, которые не решался нарушить никто. Цивилизация росла и развивалась. Завоевывались и порабощались другие планеты, создавая новые владения для бесконечно растущей Космической Империи.
Власть императорского рода базировалась на Пране – силе, которой было пропитано все живое и которая черпалась из живых организмов, заселявших планеты. Но она была доступна лишь единицам, а с тех самых пор, как планета Тартарин чуть не погибла, вообще под запретом. После нескольких веков усердной работы императорской инквизиции, на известных планетах не осталось больше существ способных подчинить Прану своей воле. Теперь только императорские особы могли ее использовать и передавать знания о ней из поколения в поколение.
– Хорошо. Тогда даю вам три дня для внесения предложений, которые мы обсудим после Праздника обряда клеймения в честь моего сына и будущего властителя империи, – властно сказал Дан Хан Кон. Он склонился к брату и произнес чуть тише: – Готто Гвал, проработай вопрос прекращения проекта по освоению дальних миров и возвращению черных кристаллов обратно на Тартарин. Мы не можем подвергаться такой опасности, оставляя их на планетах других рас.
– Но мы так потеряем контроль над подчиненными мирами. Благодаря кристаллам мы можем в любой момент использовать их Прану. И это символ нашей власти как-никак, – он пожал плечами.
– Мне это известно, брат. И именно для того, чтобы не было соблазна использовать чужую Прану, мы обязаны вернуть кристаллы на Тартарин для дальнейшего уничтожения. Многим свобода может действительно вскружить голову и они попытаются обратить звездные камни против нас же самих.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – покорно ответил первый советник, слегка опустив голову.
– Думаю всем понятно, что я не желаю, чтобы у нас остался хоть малейший соблазн воспользоваться Праной других планет? – император громко обратился к советникам и посмотрел в их лица. В зале стояла полная тишина. – На этом наше заседание объявляю закрытым. Через три дня мы вновь встретимся для обсуждения ваших предложений и принятия окончательного решения. Прошу всех покинуть Малый Круг, мне необходимо обсудить с сыном не менее важные вопросы.
Советники поспешно вышли из кабинета, о чем-то яростно перешептываясь и прикрывая губы ладонями. Принц с императором остались один на один. Дан Хан Кон махнул рукой, и мальчик подошел к нему ближе, опустил голову и уставившись в пол.
– Ты опять будешь сердиться, отец? – жалобно спросил он.
– Я никогда не сержусь на тебя. Если и бываю строг, то для твоего же блага, – спокойным голосом ответил император. – Расскажи, что ты делал сегодня на нижних уровнях дворца? Ведь я запрещал тебе посещать это место, и, насколько я помню, уже не первый раз.
В голосе отца Рон Хан чувствовал силу и власть. Его грозный всепроникающий взгляд пронизывал насквозь, но в тоже время казался добрым и понимающим.
– Я гонялся за сестрой. Она забрала подарок мамы без спроса. Он мне очень дорог.
– Вы одна семья, и у вас должно быть все общее. Предметы не могут стать причиной ссоры с родными. И уж тем более они не могут заставить тебя испытывать гнев по отношению к собственной сестре.
– Я же не беру ее дурацкие куклы! И зачем ей статуэтки императора и императрицы, которые мне подарила мама? Ее забавляет издеваться надо мной, вот и все. Она старше, быстрее и сильнее меня. Как не пытался, мне за ней не удалось угнаться, – принц с грустным видом смотрел на отца большими зелеными глазами.
– Ты не можешь себе позволять выходить из себя из-за таких мелочей. В мире нет вещей и событий, из-за которых можно испытывать злость. Все идет так, как угодно Пране. А бесконтрольное использование эмоций – не качество будущего императора. Ты должен научиться контролировать их. Выливая гнев на других, прежде всего ты отравляешь собственную душу, – Дан Хан Кон положил руку на плечо Рон Хана. – Ты понимаешь, о чем я? Гнев не дает твоему разуму светиться и принимать верные решения. Нельзя исцелиться, принимая яд.