Обезглавленная Мона Лиза

Табор попытался достать пистолет, но от волнения замешкался, и тут Грандель нанес ему удар по локтю маленькой бронзовой статуэткой, которую схватил с этажерки. Художник закричал от боли.

Грандель выудил из его кармана пистолет, вынул обойму и, оставив в ней один патрон, сунул пистолет снова в карман художника.

— Когда придет время, можете пробить этим патроном в своей голове дырку. А теперь, мой милый, убирайтесь! Иначе мне придется выпить слишком много коньяка, чтобы заглушить мерзкий привкус, который появляется у меня при взгляде на вас.

Качаясь от бессильной злобы, Табор направился к двери.

Грандель вернулся к маркизу.

— Ну как, вы уладили все дела? — заспанным голосом спросил Веркруиз, скосив глаза на пачки банкнот.

— Мы расстались в любви и согласии. Никто не сможет утверждать противное, если этот идиот через несколько шагов споткнется и сломает себе шею, — сказал Грандель, передавая Веркруизу пачку денег. — При случае прошу вас подтвердить, что я находился в вашем обществе, маркиз.

Не говоря ни слова, старик вновь протянул руку.

Помедлив, Грандель вложил в нее вторую пачку.

Веркруиз не убирал руки.

Антиквар спокойно отстранил ее.

Ламбера мучило желание курить. Но если бы те двое, что спрятались в тени за кустами и следили за входом в замок маркиза, заметили огонек, это стоило бы ему жизни. Люди Де Брюна стреляли без промаха.

Через частное сыскное бюро Ламбер установил постоянное наблюдение за антикварным магазином, поэтому в отличие от Пери знал, что Гранделя освободили. Новый ягуар репортера не уступал по мощности машине Де Брюна и, поняв, куда направляется Грандель, Ламбер даже обогнал его.

Вот уже добрый час Ламбер в отсыревшем плаще стоял в темноте под нудно моросящим дождем. Несколько раз он порывался чихнуть, но сдерживался. Ничем нельзя было выдать себя, если он не хотел, как Мажене, стать жертвой несчастного случая.

Чтобы скоротать время, Ламбер представил, как вернется сегодня ночью живым и невредимым в Париж с новой порцией информации о деле Эреры Мажене. Он, как обычно, пропустит пару стаканчиков виски, потом разбудит Габриэлу. Спросонья она вначале, конечно, назовет его Камилем, именем покойного Мажене, так было уже не раз. Затем спохватится и станет уверять, что любит только его и не может без него жить. Но это брехня. На ее счет у него не было никаких иллюзий.

От Габриэлы мысли Ламбера перешли к книге, над которой он работал… «Ангел в чистилище» возникло неожиданное название, когда он вообразил Эреру рядом с Гранделем. Нет, не распутав этого дела, он не успокоится.

Открылась входная дверь замка. Из прямоугольника света выскочил мужчина и побежал по главной аллее к воротам парка. Когда неясная фигура отделилась от кустов и напала на него, мужчина издал хриплый звук и упал.

Ламбер вытащил из рукава резиновую дубинку со свинцовым сердечником, но кто-то молниеносным движением выбил ее, мощный кулак въехал ниже правого уха Ламбера. Репортер, как мешок, рухнул на землю.

Табор воспользовался замешательством нападавших, вскочил и со всех ног бросился бежать. Силы уже покидали его, когда он споткнулся и упал на что-то влажное. Это была глубокая яма, полная опавших листьев, в которые Табор мгновенно зарылся. Преследователи включили карманные фонари и осмотрели все вокруг. Ничего подозрительного они не заметили. Беглец исчез.

Совещание у тела Ламбера было недолгим.

— Возьмем его с собой?

— Не знаю. Кто бы это мог быть?

— Понятия не имею. Подумаешь — одним больше, одним меньше.

— Ты сейчас так говоришь. Посмотрим, как ты запоешь, когда тебя поведут на гильотину.

Тут входная дверь замка вновь распахнулась, и на пороге появились Грандель и маркиз. Это спасло Ламберу жизнь. Мужчина ударил его ногой в лицо и скрылся в темноте.

С рассветом продрогший до костей Табор высунул голову из влажной листвы. Никого не было видно, и он бросился бежать в сторону шоссе.

Когда Ламбер пришел в себя, он выплюнул сгусток крови, а с ним и пару зубов. Несколько раз репортер безуспешно пытался приподняться. Наконец с большим трудом ему удалось встать на колени.

Добравшись до деревни, он вытащил из постели хозяина единственного трактира и попросил влить ему в рот полбутылки коньяка.

— Кто это вас так отделал? — запинаясь спросил трактирщик.

Ламбер, криво ухмыляясь распухшими губами, доверительно прошептал:

— Мэр застал меня у своей жены!

Шутка Ламбера попала в цель, так как мэр около года назад женился на дочери владельца гаража в Диезе, чей жизнерадостный характер и легкомыслие не давали мэру покоя.

Трактирщик понимающе кивнул, предвкушая, как вечером преподнесет завсегдатаям трактира историю Ламбера, сопроводив ее собственными комментариями.