Страница 37 из 154
Через час ныряний мне, всё же, улыбнулась удача, и я вытащил на поверхность свой шлем. Но, пожалуй, на сегодня хватит. По крайней мере, я так думал, пока на плот не рухнул сапог и штаны. А через пару минут и доспех. То, что для меня было сложным делом, для ящера оказалось проблемой получаса.
Он же помог мне дотащить гружёный плот до берега. Вот так я и вернул потерянное, и причин отказываться от сомнительного мероприятия у меня не осталось вовсе. Это кроме того, что в этом случае ящер меня может просто убить. А пока? Я соорудил себе лежанку возле костра и, подкинув дров, уснул. Нужно восстановиться как можно быстрее.
Дракон стремительно выздоравливал, как, впрочем, и я. Он постоянно спал, просыпаясь только чувствуя новые источники скверны. А они находились постоянно, гоблины внимательно наблюдали за пляжем, иногда подходя на удивление близко. Мелкие уродцы полностью перекрыли нам все возможности для охоты.
И таких больших сомов в озере больше поимать не удалось. Мне хватало и мелочёвки, но дракону этого явно было мало. Так что уже на второй день я, насвистывая песенку, приматывал кусок кости к шесту. Оружие говно, конечно. Но против бездоспешных уродцев и как временная мера — сгодится.
На четвёртую ночь я полз по направлению к лесу, внимательно вслушиваясь в своё ощущение скверны. То ещё дело. Как я могу чувствовать различных тварей, так, к сожалению, и они меня. Но за полчаса, очень медленно, я оказался за полторы сотни метров от лагеря, закопавшись в старую листву и иголки. А в метре надо мной колосились заросли паутинки, должные, по замыслу, сбивать чужое ощущение скверны.
Устроившись поудобнее, я приготовился к долгому ожиданию и задумался о том, что сейчас происходит в деревне. Мой дом в любом случае отходит под надзор Эрхарда до возвращения сестры с учёбы. А больше у меня и нет ничего. Доспехи, оружие, инвентарь и тара для добычи. Вот и всё моё богатство.
Ну и денежка в тайнике, но его ещё найти нужно. Надеюсь, Эрхард с магистром выпьют за меня. А больше в деревне и нет никого, кто бы мог переживать о моей судьбе. Не весело.
Мои размышления прервало чувство скверны. Выкинув всё из головы, я медленно повернул голову вправо. Зелёного уродца, медленно крадущегося по лесу, было почти не видно. Я скорее знал, что он там. Вот гоблин остановился, видимо, почувствовав пятно скверны надо мной. Застыл на пару минут, но потом стал медленно двигаться в мою сторону.
Увидел заросли паутинки и пошёл немного быстрее. Меня он не увидел. Не мудрено, мой доспех был затёрт грязью и ветками, как и лицо. Мыться потом предстоит долго. Но пока я ждал и не нападал. Вот гоблин прошёл мимо, продвинулся вперёд на три десятка шагов. Вернулся. И через пару минут рядом прошло уже четверо.
Когда они практически неслышно проскользнули около меня в пяти метрах, было страшно. Но стоило мне увидеть оружие одного из уродцев, как в душе загорелась самая настоящая жадность. Длинное, затейливо украшенное древко, явно великоватое гоблину, широкий длинный наконечник, прекрасно способный рубить. Хочу!
Они прошли ещё на десяток шагов, и я начал медленно выползать из-под паутинки. И, встав на ноги, взял разгон в сторону гоблинов. Несколько метров я проскочил, а потом они развернулись ко мне, выставляя вперёд копья и дубины.
— Мочи!!! — громко закричал я, нанося первый удар.
Дальше всё слилось в серию уклонов, парирований и перемещений, перемежающимися ударами по моим многострадальным доспехам. Парировать вихрь ударов от четырёх готовых к бою гоблинов было нереально. Как и победить с таким оружием.
Но мне это было и не нужно. Я крутился, отступал и считал секунды. Пять. Десять. Пятнадцать. А после позади раздался громкий треск, и вылетело огромное тело. Они бросились в стороны, но одного ящер всё же успел ухватить пастью. А я со всей силы метнул своё оружие в спину убегающему копейщику. Попал. И хорошо попал, раз он полетел в траву.
Не став ждать, я рванулся к нему и вырвал его оружие из рук, начиная погоню за ещё одним. Догнал, хоть и с большим трудом. Несколько ударов копьём в бегущую спину, и всё было кончено. Подхватив труп за ногу, я поволок его обратно на залитое кровью место стычки. А уже оттуда дракон потащил трупы на пляж.
Честно сказать, дальнейшее получилось довольно мерзко. Мы их разделали, и, закатав в листья, а потом и глину, я развёл над всем этим костёр. А сам начал поджаривать сердца и печень.
Сидя напротив камня, на котором доходили до готовности будущие «деликатесы», я посматривал на дремлющего дракона. Он уже совсем не выглядел таким побитым, как раньше, и, более того, чувство скверны говорило, что её в нём стало больше. Судя по всему, активированный магический источник.
Нужно торопиться с зачисткой или бежать, рано или поздно наступит момент, когда ящер потеряет разум и просто меня сожрёт. Ну а пока? Я наколол на нож кусок сердца и, подув на него, откусил кусок. Мясо как мясо, горьковатое немного. Но…
Отставив нож в сторону, начал дышать глубже, пытаясь унять тошноту. Человекоподобных жрать — это такая себе серая зона. Но мне нужна скверна, мне нужна еда. И, скривившись, я откусил ещё, приговаривая про себя:
— Это обычное мясо. Просто еда. Такая неправильная курица.
Подождав несколько часов и поняв, что вполне способен такое переварить, я доел остатки. В принципе, даже одно сердце дало бы мне достаточно скверны. Сырое. Приготовленное? Это просто огромные потери энергии, ушедшие в никуда. Но мне экономить особо не нужно, да.
Хотя лучше было бы, конечно, варить и выпить потом бульон. Чувствуя, как опять подкатила тошнота, я откинулся на лежанке и, прикрыл глаза, постаравшись скорее уснуть и не думать. Прогорел костёр, оставляя после себя угли. Но, на удивление, ночь прошла, в целом, спокойно.
Утром мы откопали вчерашнюю готовку, и, не сильно желая смотреть на принятие пищи ящером, я ушёл на берег. Где, смерив взглядом местами поеденное ржой и затупленное острие своего нового копья, стал приводить его в порядок. Камушек, водичка, и вжу-у-ух. И опять. Тихое медитативное занятие. То что нужно, чтобы привести мысли в порядок.
— Не кочегары мы не плотники, но сожалений горьких нет. Мы каннибалы-потрошители, да, и на тот свет вам шлём привет! — потихоньку напевал я мотив песни, сосредоточенно шоркая по камню. Изгаляясь над текстом хорошей песни, насколько хватало фантазии. Копьё потихоньку становилось острее.
— Что это за язык? — раздался надо мной рокот голоса ящера. — Не слышал такого.
— Мир большой, — равнодушно пожал я плечами, не отвлекаясь от своего занятия.