Страница 11 из 154
Глава 3
Боксёрская груша дрожала от тяжёлых ударов. Я бил и бил, полностью сосредоточившись на технике и дыхании. Двойка и прямой удар ногой отбросил от меня набитый песком мешок. Тяжело дыша, я сел на землю, смотря на качающуюся грушу.
Вот уже две недели я живу и тренируюсь в своём новом доме, вымеряя пределы этого тела, усиленного скверной. И это потрясающе. Я начинаю понимать, почему те, кто принимают алхимию, не могут от этого потом отказаться.
Я просыпаюсь утром, делаю пробежку вокруг деревни в максимальном темпе, возвращаюсь, завтракаю и бегу на тренировку с копьём к Эрхарду. Возвращаюсь, перекусываю и начинаю повторять выученное уже дома, чередуя с отработкой ударов. Вот как сейчас.
Немного отдышавшись, я ополоснулся и прошёл в дом. Открыл стоящий на печке котелок и жадно заработал ложкой. Жрать хотелось постоянно. Через десять минут, скушав около килограмма каши с мясом, завалился на кровать. Послеобеденный сон — это лучшее, что случается за день.
Через два часа я проснулся и, открыв глаза, остался лежать, уставившись в потолок кровати. Опять хотелось есть, но при этом я не чувствовал себя уставшим. Бодро соскочив с кровати, я доел последний кусок хлеба и отправился к алхимику.
Скрипнув входной дверью, я прошёл в его рабочий зал, где он суетился возле перегонного куба. Бросив на помеху взгляд, он молча подвинул мне пестик со ступой, а следом небольшой мешок, содержимое которого предстояло перетереть в пыль. Как же мог он не озадачить меня работой вместе с учебным процессом?
— Продиктуй мне, что запомнил, — не отвлекаясь от своей работы, пробурчал магистр.
Пожав плечами, я начал вслух перечислять звуки. Оказалось, что я зря боялся. Основная система письменности оказалась всё же фонетической. Шесть десятков букв и слогов составляли основной алфавит. Было несколько сотен именно иероглифов, обозначающих какое-либо понятие, но всё это можно было передать и слоговой азбукой.
На то, чтобы их выучить, мне потребовалась неделя. Я, конечно, немного облегчил себе задачу, так как, прибегая домой, записывал выученное на специально взятой у магистра доске на русском. Но, всё равно, оказалось неожиданно просто.
— Хватит-хватит, — остановил меня старик. — Это ты выучил. Теперь тебе предстоит более сложная задача. Мы будем изучать правила, используемые при письме. Но за скорость — хвалю.
— Благодарю, — откликнулся я, сосредоточенно работая пестиком. — Но сначала я хотел кое-что спросить. Можно?
— Валяй, — благодушно проскрипел магистр, выхватывая из-под краника перегонного куба стеклянный флакон, заполненный бордовой жидкостью.
— Расскажите про магию и катастрофу, пожалуйста!
В книгах, что у меня дома были, про это ничего не было. Там вообще оказалось всё весьма печально по истории. Три художественных романа, сборник тварей бездны, на котором на каждой странице была куча пометок: «Враньё. Сказка. Не работает». Сборник по травам, лечебным и не очень. И — самая дорогая — короткая книжка по кузнечному делу.
— Магия… — протянул алхимик, а после на секунду прищурился, и пузырёк в его ладони поднялся и, пролетев пару метров, оказался на полке.
Я замер, пытаясь осмыслить увиденное. Слышать — это одно, но увидеть…
— Рот закрой, а то муха залетит, — криво усмехнулся магистр.
— Вот это да! И многое вы ещё можете? Этому можно научиться? — начал выстреливать я вопросы, бросив всегдашнюю уже надоевшую маску почтительности. Магия ведь! Настоящая!
— Научиться можно, но опасно и практически бесполезно в бою. Алхимия, основанная на скверне, намного полезнее.
— Почему так произошло?
Смерив меня взглядом, он вздохнул и поманил за собой в другую комнату. Где, кинув взгляд на полный дров камин, взмахом руки поджёг в нём огонь и сел в кресло напротив пламени, кивнув мне на стоящее рядом. Задумчиво смотря в огонь, он начал неспешно рассказывать.
— Не так уж и давно, по историческим меркам, все земли людей были одним государством. Империей. Сейчас многие называют это золотым веком, хотя тогдашние жители человеческих земель очень бы удивились. И в империи магия могла очень многое. Совсем не то, что сейчас.
— Утратили знания или что-то изменилось? — полюбопытствовал я, ощущая приятное тепло от камина.
— Изменилось. Но до этого я ещё дойду, не перебивай, — отмахнулся он, достав из-под стоящего рядом столика кувшин с вином и стеклянный стакан.
— Извините.
— Так получилось, что почти все силы уходили на войну. То затухающую — и после этого нам оставались впечатляющие исторические памятники и строения — то яростную, после которой горели города, а области проклятых земель начинали расти.
Это я тоже слышал в таверне. Насколько я понял, люди воевали с другими видами. Этими самыми классическими: эльфами, гномами, и прочими. И долго воевали, десятки поколений.
— Обе стороны использовали все свои наработки, сражаясь преимущественно там, где мы сейчас с тобой живём. В бою сходились даже боги. Не было в этой вечной бойне независимых сторон. Так, однажды, со смертью одного из богов, появилась скверна.
Он перевёл дыхание и, отпив вина, продолжил:
— Тогда это было небольшой помехой — просто небольшая область, где магия вела себя странно. Не приближайся, не взаимодействуй и всё будет хорошо. И бои продолжались ещё почти тысячу лет. Заклинания становились разрушительней, и простые бойцы оказывались всё менее важны на поле боя. Золотая эпоха магов, способных в одиночку уничтожить армию.
Последний момент он произнёс мечтательно, с немалой долей тоски по тем временам.
— Выводили десятки тварей, способных помочь в бою, заменив собой простых людей, големы, целые разумные виды в качестве живого оружия. Много чего изобрели люди и наши враги. Особенно выделились в этом плане эльфы. Но конец всему придумали мы. Именно наши теоретики из Академии Магии в бывшей столице Империи.
Налив ещё вина, он ненадолго замолк, смотря на огонь, а я молча подкинул несколько поленьев из стоящей рядом аккуратной стопки.
— Они назвали это “Кристаллизация”. По задумке, применение этого заклинания должно было связать всю свободную ману на огромной территории. Но требовались титанические затраты энергии и сила бога, а эффект был не до конца рассчитан. И так бы это и осталось игрой ума, но мы стали проигрывать в войне. Некоторые созданные твари оказались слишком эффективны, куда там современным мутантам скверны.
Вспомнив некоторые описания, что читал в книгах, я даже хотел поспорить. Но, впрочем, прошло много лет. А магистр, тем временем, продолжил: