Страница 106 из 154
Я глянул на копьё в руках со смятым наконечником и, покачав головой, шагнул следом к пытающемуся встать эльфу. Он отбросил остатки щита и выругался от боли. Его левая рука висела безжизненным придатком, но он, всё же, поднялся на ноги, вытянув перед собой меч. Я замер, концентрируясь на скверне. И, шагнув вперёд, поймал правой рукой лезвие его меча, ударившее в шею.
Легонько лязгнула затянутая тьмой латная перчатка, сильно рванув, я вырвал у него из руки оружие. Следом, ударом сапога раздробил ему колено. Он взвыл и рухнул на землю, пытаясь выхватить кинжал. Хрустнула, ломаясь, рука. И, подхватив подвывающего от боли разбойника за лодыжку, потащил его к остальным.
Там же, почесав в затылке, решил не напрягаться со связыванием и сломал ему вторую ногу.
— Всё? — спросила меня крепко сжимающая в руках древко клевеца Элеонора.
— Нужно проверить дома, — покачал головой я.
Подобрав меч эльфа, вошёл в первый дом. Пусто. Второй, третий, пятый. Баня. Домик полностью забитый вещами убитых ими людей. Остальные дома. Больше никого не встретил. Даже спящих грабителей нигде не оказалось, все по сигналу тревоги вышли сражаться. Да и вообще, в домах везде порядок, спартанский, военный быт.
От сердца отлегло. Каких только ужасов я себе не воображал, идя сюда. Хотя стоило бы сообразить, исходя из стиля атаки разбойников, что пленных они не берут.
— Никого нет, — облегчённо выдохнул я, подходя к аристократке, внимательно смотрящей за лежащим на земле эльфом.
— Это хорошо? — недоумённо повела рукой девушка.
— Думал, встретим пленных. Но нет, они не брали людей, которых можно потом продать в рабство. Видимо, убивали всех.
— Рабы — идиотизм. Стоит продать лишь одного, и через полгода тут будет облава, — кривя губы от боли, выплюнул слова эльф.
— Значит живых не оставляли… — задумчиво произнёс я, усевшись на бревно возле костра. И кивнув на сожженный труп, спросил: — А это тогда кто?
— Был тут один, решил нас обокрасть и сбежать. Не получилось, — оскалился главарь разбойников.
— Ну что же, рассказывай, как дошёл до жизни такой. Облегчи душу напоследок, мы послушаем.
— Просто убей, животное!
— Это не просьба, — устало вздохнул я. — Ты расскажешь всё, так или иначе, но будет очень больно.
Эльф скривился ещё сильнее, но сохранял гордое молчание. А я завис. Никогда никого не пытал и начинать как-то не очень хочется. Так что снял шлем и, почесав в затылке, сказал:
— Знаешь, я не мастер пыток, да и нельзя мне, скверна из под контроля выйдет… Так что, если ты начнёшь говорить, то быстро зарежу. Будешь молчать — сожгу на костре. Заживо.
Он молчал десяток секунд. И только потом ответил:
— Дай выпить, у меня в доме есть настойка. Тогда расскажу.
Я легонько кивнул Элеоноре, и через минуту она принесла глиняную бутылку. Открыв пробку, я ощутил запах спирта и, подойдя к эльфу, приложил ко рту ёмкость. Он жадно выхлебал половину и расслабленно развалился на земле. Через минуту, начавшим заплетаться языком, эльф начал рассказывать.
Краткую историю детства и юности. Служба в эльфийской армии. Азартные игры, алкоголь. Вылет со службы, первые убийства. Сбор банды, образ действий и самые запомнившиеся цели. Кому сдают краденое, кто наводит на интересные цели. Тут не было особой сложности, люди в трактирах при дороге. Несколько более интересных контактов.
Три года они уже «работали» на этом тракте. Убивали всех, заметая следы. Даже трупы уносили в дальний овраг. Женщины, дети, не важно. Никаких свидетелей.
Чем дольше он говорил, тем больше давал подробностей. И на рассказе о том, как они вырезали очередную семью переселенцев, Элеонора не выдержала. Поднявшись со своего места, она обрушила клевец на голову эльфа.
Я не стал мешать.
— Как же можно такими быть… — неверяще пробормотала она.
У неё подрагивали руки. Оставив оружие торчать в черепе разбойника, она села рядом, отвернувшись от трупа.
— Безнаказанность. Власть хотя бы над чьей-то жизнью и смертью, так мне кажется, — неуверенно проговорил я.
Сколько угодно могу изображать из себя кремень перед девушкой, но я ведь и сам сталкиваюсь с таким впервые в жизни. Можно бесконечно читать, смотреть новости, думая что подготовлен к подобному, но когда ты сам сталкиваешься со злом, это шокирует. Не верится, что такие люди дышат со мной одним воздухом.
Мы помолчали пару минут, и только потом девушка спросила, демонстрируя удивительную практичность:
— Закапывать их будем?
Оглядев трупы, сплюнул и покачал головой.
— Это падаль. Пусть звери пируют.
— Тогда предлагаю обыскать всё тут и идти дальше. Ночевать я тут не намерена!
Я криво улыбнулся и кивнул.
— Твои дальние дома, мои — эти три и трупы.
Обыск затянулся до позднего вечера. Уже начало темнеть, когда мы упаковали всё, что имело смысл тащить с собой. Броня, кое-какое оружие. И деньги, много меди, небольшая горка серебра с редкими золотыми. Вроде неплохая добыча.
Взвалив на меня мешок с добром, мы неспешно пошли к дороге. Через несколько километров небо начало затягивать тучами, закрывая свет спутников, и мы вынуждены были разбить лагерь, чтобы не блуждать по незнакомому лесу в потёмках.
Костёр, срубить лапника на лежанки, немного перекусить, обычный походный быт. Принцесса уснула, стоило только ей поудобнее расположиться на лежанке, а я сидел, смотря на огонь и слушая начинающийся дождь.
Достал тряпицу, положил перед собой на земле и высыпал все найденные деньги. Сортировка, пересчёт, разложить в отдельные мешочки. Приятная работа. Суммарно, если пересчитать всё в золото, вышло двести сорок золотых. Неплохо так.
Охотиться на некоторых людей выгоднее, чем на монстров скверны. Усмехнувшись, я подкинул мешочек с золотом и, поймав его, негромко произнёс:
— Охота удалась!