Хитросплетения

– Сам знаю! – двинув бандиту оплеуху, прошипел Джаг и злобно осмотрелся по сторонам: – Лучше бы я не ходил никуда, а заставил бы её перебраться в ту комнату с кроватью… От меня бы она точно не ушла…

Живот нещадно тянуло. Леди Лот поняла, что более верхом она ехать просто не в силах. Впереди в окнах поселения забрезжил свет, и всадница направила коня в сторону домов. Спешившись, баронесса почувствовала резкую боль и сильную тошноту. Если бы днём она хоть что-то съела, то её непременно выполоскало бы. Но желудок был пуст и сжимался с дикими резями.

Постучав в первые попавшиеся двери, женщина почувствовала, как подкашиваются ноги. «Если меня сейчас не впустят, я упаду прямо здесь…» – пронеслось в её голове.

На счастье баронессы, хозяевами оказались сердобольные люди среднего возраста, согласившиеся приютить путницу, от бледности лица которой им самим стало нехорошо.

Баронесса сунула в руку хозяйки перстень и пообещала ей хорошее вознаграждение, если доживёт до утра и сможет сообщить о своём местонахождении мужу. Едва женщина проводила путницу до лучшей комнаты в доме, Шарлотта Олдерс рухнула на пол. Призвав на помощь супруга, хозяйка аккуратно уложила леди Лот на постель и послала мужа за доктором.

Рассматривая дорогое кольцо с рубином, крестьянка поняла, что имеет дело с высокородной дамой и судорожно начала соображать, чем же ещё ей можно помочь.

У Шарлотты начался жар. Женщина смочила тряпицу и уложила на лоб баронессы, но уже через минуту гостья стала метаться в бреду, повторяя лишь одно имя: «Юджин». Пришедшему лекарю было достаточно бросить один взгляд на даму, чтобы понять: её горячка вызвана вовсе не простудой.

– Похоже, она беременна, – проговорил он, щупая пульс леди Лот. – И если скакала, как вы говорите, верхом, добром это не кончится.

День восьмой, 8 июля

Едва первые лучи утренней зари коснулись окон покоев Ландешота, он открыл глаза. Если бы кто-то в эту минуту спросил, что ему снилось, капитан-лейтенант не смог бы ответить с уверенностью, что именно. Но ощущение тепла и света, льющегося на него словно из рога изобилия, не покидало сознание пэра ещё долго. Вставать не хотелось именно потому, что так спокойно и безмятежно он не спал давно.

Но распорядок дня одинаков для всех служащих в гвардии, и герцог привык подавать воинам пример, а не просто называться лучшим среди равных.

Мужчина ступил босыми ногами в полосу солнечного света и улыбнулся: было приятно, что пол тёплый. Такой же тёплый, как прикосновения женщины во сне.

Но какой женщины – этого начальник охраны тоже не смог бы сказать с уверенностью.

Ополоснув лицо водой из приготовленного заранее таза, заботливого поставленного прислугой в спальне, Чарльз Кост прошёл за ширму и оделся. Он всегда это делал сам, без посторонней помощи. Застёгивая камзол, Ландешот покинул опочивальню и заметил на рабочем столе меж груды бумаг большое блюдо с грушами. Слуга знал, что завтракает его лорд не сразу, а вот от фруктов натощак не отказывается никогда.

Взяв один плод, Ландешот надкусил его и с удовольствием почувствовал сладкий сок, брызнувший в рот. «И откуда уже груши привезли? – задумался мужчина, надевая свободной рукой перевязь со шпагой. – Впрочем, неважно…»

Выйдя из своих покоев, начальник охраны отправился на утренний обход.

Его верный гвардеец, разводивший шестичасовой караул у гостевого корпуса, доложил, что всё спокойно, и шепнул более тихо: на заре приехала Констанция де Нанон. Сердце герцога подпрыгнуло и участило бег.

Он поблагодарил офицера и ушёл по своим делам. Но покончить с ними как можно быстрее, чтобы оказаться рядом с француженкой, хотелось настолько сильно, что, выполняя ежедневную задачу, начальник охраны даже не заметил одного маленького нюанса: в замке нет и половины смены рыцарей Красного ордена…

Дожидаясь более приличного времени для встречи с дамой, первый пэр отправился в свой кабинет и подошёл к окошку. По внутреннему двору Виндзора уже начали прогуливаться вельможи, слуги торопливо семенили по дорожкам, просители тянулись к канцелярии. А перед взором мужчины предстала совсем иная картина…

…Ласковые лучи озарили спальню в английском замке де Нанон. Он открыл глаза и буквально почувствовал, что она рядом. Повернув голову так аккуратно, чтобы не издать лишнего звука, на миг мужчина увидел очертания женственных изгибов герцогини в нескольких дюймах от себя, но видение почти сразу исчезло, растворившись, словно дымка.

Ландешот зажмурился и снова открыл глаза. Конечно, видение. Не было её здесь, и быть не могло – чушь…

Поднявшись, он наскоро оделся, ополоснул лицо водой и поспешно вышел в холл, перейдя на половину хозяйки. Констанция де Нанон сидела в будуаре. Волосы её снова были не убраны, а просто распущены по плечам, лёгкое домашнее платье без корсажа с длинными расклёшенными рукавами мягко обрамляло тонкую фигурку. По опущенной голове девушки герцог понял, что она читает. Заслышав его шаги, д’Альбре подняла взгляд и убрала книгу в сторону.

– Доброе утро, Чарльз!

Ясные серые глаза герцогини смотрели на него с нескрываемой нежностью. Здесь, в отдалённом замке, где не было посторонних лиц и шпионов Роквелла, она окончательно дала волю своим чувствам, даже не пытаясь быть холодной с тем, по ком страдало сердце.

– Доброе утро, Констанция, – наклоняясь к руке де Нанон, ответил Кост, не отводя взора от её лица. – Вы всегда так рано встаёте?

– Да, я ранняя птичка, – улыбнулась девушка.

Мужчина присел рядом на диванчик.

– Интересное что-то читали?

– Скорее познавательное. Описание географических открытий сэра Фрэнсиса Дрейка.

Ландешот многозначительно приподнял брови. Конечно, эта великолепная дама не могла позволить себе лёгкую литературу романтического стиля.

Немного поговорили о море и других странах. Оказалось, что она повидала значительно больше, чем он мог предположить. Уважение к молодой герцогине росло с каждым новым разговором, который им удавалось провести наедине. Но её очарование, подчёркнутое мягкой домашней обстановкой и наконец-то полным отсутствием интриг меж ними, делало своё дело. Пэр понимал, что тянет его к этой маленькой француженке неумолимо…

Лицо де Нанон изменилось, ресницы опустились, чуть дрогнув. Девушка встала с диванчика и отошла к окну. «Кажется, поняла, что в моей душе сейчас творится…» – догадался Ландешот, поднявшись следом.

– Наверное, пора распорядиться о завтраке… – не оборачиваясь, произнесла Констанция привычно прохладным тоном. – Одними разговорами сыт не будешь.

Чарльз сделал несколько шагов, чувствуя, как учащается ритм сердца. «Волнуюсь, как мальчишка, что за напасть, словно в первый раз…» – сам себе усмехнулся герцог.

– Мне бесконечно жаль, что сегодня будет нужно возвращаться и сказка закончится, – проговорил он и сделал ещё шаг к девушке, словно прощупывая тонкий весенний лёд под ногами.

– Увы, жизнь такова, что в ней нет места постоянным карнавалам и балам… – отозвалась д’Альбре.

Приблизившись ещё на шаг, герцог оказался уже в нескольких дюймах от француженки. Ноздри приятно защекотало от древесного аромата её духов. Голос мужчины непроизвольно снизился до полушёпота:

– Это сандал?..

– Да, мой любимый запах.

– Вы и сама, словно запах. Вроде бы рядом, есть, настоящая, а на деле и нет Вас…

Ландешот не мог видеть, что в этот миг девушка прикрыла ресницы, но нутром почувствовал это так же, как уловил сильную волну нежности, исходящую от неё.

– Иногда я жалею, что не разглядел этого раньше, – признался мужчина и, слегка коснувшись правой рукой её талии, не утянутой корсетом, склонился к манящему изгибу девичьей шеи, чтобы покрыть нежную кожу поцелуями.