Избранная пламенем

Зейн молча слушал слова деда. Вулкан впервые рассматривал ситуацию под таким углом. Раньше женщины попадали к нему в шахту и тряслись от страха. Зейн никогда не интересовался их прежней судьбой.

– Богатые семьи и бедняки рассматривают своих дочерей, как товар, только продают их один раз и очень дорого, – продолжил Лакрид. – Это называется браком: политическим, династическим, идейным или иным, суть одна – женщина передается другой семье с целью получения дальнейших выгод, привилегий или сфер влияния. Да, женщины живут несравненно лучше, чем в иных местах, но как-либо управлять судьбой они не могут, как и выбирать за кого выйти замуж. Я сам женился по «совету» отца. Но совет был таким настоятельным, что был похож на приказ. Свою невесту я увидел лишь на свадьбе, она была готова разрыдаться от ужаса.

Усмехнувшись этим воспоминаниям, Лакрид отпил из стакана и посмотрел на внука.

– В Прамакул женщины в большей безопасности, – пожал плечами олимпиец. – Исключение составляет лишь по-настоящему любящая семья, но даже такую всегда могут ограбить; и девочки, выросшие в тепличных условиях, попадают, как правило, в самое ужасное место, как Диметра. Я берег её, считая, что уж в мой дом никто не сможет попасть, но не учел, что умелый охотник свою добычу выманивает хитростью. Так и случилось с моей дочерью. И как бы я не искал её, жизнь забросила её в бойцовую шахту.

– Она была счастлива с ним, – тихо произнес Зейн. – Когда отец умер, мама оплакивала его. Я помню.

– Возможно она оплакивала свою судьбу, – предположил дед. – Смерть – это перемены в её жизни.

– Мама улыбалась при нём, – сказал вулкан. – Хоть отец и не был особо дружелюбен, но не с ней.

– Спасибо, что рассказал об этом, – тихо произнес Лакрид. – За прошедшие годы я представлял Диметру во всех злачных местах, где находил женщин; и мне казалось, что она вот-вот умрет от болезни или мучений.

Зейн замолчал, не желая вспоминать, как именно умерла его мама. Вулкан чувствовал, что деду такое лучше не знать.

– Это принадлежало ей, – произнес Зейн, протягивая деду единственную драгоценность, которую хранил всю жизнь.

Лакрид взял в руки заколку своей дочери и тяжело вздохнул. Глядя, как дед ласково поглаживает металл, вулкан усмирил внутреннее беспокойство, которое ощутил, выпуская из рук украшение матери.

– Я подарил её Диметре на тридцатый цикл, – тихо произнес олимпиец. – Раньше она принадлежала Амфитрите, а до этого моей матери – Талии. Я рад, что украшение вернулось в семью, хотя, как выяснилось, – и не покидало её. Ты не против, если заколка пока побудет у меня?

Зейн согласно покачал головой, давая разрешение деду на хранение, хотя расставаться с материнским украшением было нелегко. Разговор потек дальше, но их прервали. Какой-то писк отвлек Лакрида, и дед нахмурившись произнес:

– Мы летим на Олимп, Зейнавункан. Тебя ждет официальная церемония принятия наследства. Без неё наше родство могут оспорить.

Вулкан лишь кивнул, вставая с кресла.

– От меня что-то нужно? – вдруг задал он вопрос деду.

– Произнести клятву олимпийца на владение территорией, – пожав плечом, сказал дед. Текст ты увидишь перед собой во время церемонии.

– Я не смогу, – замявшись, неуверенно произнес Зейн.

– Почему? – удивился Лакрид.

– Я не умею читать, – поджав губы, признался вулкан, не зная, какой реакции ждать от пожилого олимпийца.

– Хм, тогда запоминай на слух, – предложил дед.

Выйдя из кабинета хозяина звездолета, Зейн встретил помощника, который проводил его сюда.

– Идите за мной, – сдержанно произнес мужчина и не мешкая направился в другую сторону по коридору.

Путь шел явно по территории Лакрида. Стены были оббиты цветными тканями. Зейн впервые видел подобное убранство, наверняка говорившее о богатстве. Дверь, к которой его подвел служащий, была как в кабинете деда, двустворчатой. Указав рукой на неё, олимпиец произнес:

– Меня зовут Лефтерис, я помощник господина Кохиласа, – официально представился мужчина. – В скором времени мы прибудем на Олимп, мне приказано сопровождать вас, пока мы будем находиться там. Ваша одежда скоро прибудет.

Протянув Зейну небольшой и тонкий планшет, Лефтерис спросил:

– Как пользоваться знаете?

– Не особо, – пожал плечами вулкан, беря в руки гаджет.

– Это улучшенная модель стандартного планшета, – поджал губы олимпиец. – Многие теряются поначалу. Пользуйтесь голосовыми командами, если вам нужно будет связаться с кем-нибудь. Там уже создана учетная запись. Вот, – произнес Лефтерис, протягивая Зейну тонкую металлическую карту с разными дырочками на ней. – Это ваш персональный ключ и код доступа. Она откроет хозяйское крыло и многое другое.

Вдруг планшет в руках вулкана пискнул и помощник произнес:

– Вам пришло сообщение, чтобы прочитать – просто коснитесь его.

Помощник деда видимо ожидал, что Зейн сделает это при нем, но вулкан лишь кивнул и втолкнул тонкую карту в прорезь замка двери; железка вошла полностью и тут же выскочила обратно. Мужчина поймал ключ и, открыв дверь, вошел внутрь.

– Свет, – громко произнес Лефтерис, и помещение из абсолютно темного превратилось в залитое светом. – У вас голосовое управление. Просто произнесите команду – и она исполнится, если же это невозможно – обратитесь к планшету.

Осматривая новое помещение, вулкан закрыл за собой дверь, оставаясь в одиночестве.

Комната поражала своими размерами по сравнению с первой каютой, в которую его проводили изначально. Высокие потолки, какие Зейн видел лишь в кабинете Лакрида, светлые стены, украшенные тканями; такое расточительство удивляло вулкана, привыкшего к голым каменным интерьерам. Пройдя дальше по проходу, он увидел большое пространство, которое было наполнено мебелью. Широкая кровать даже отсюда выглядела мягкой и удобной, так и маня к себе. Стол с несколькими стульями и диваны в центре помещения. У правой стены стоит стол с кувшинами. Несколько разных по цвету жидкостей, одна из которых была бледно-фиолетовой, уже знакомой Зейну. Был среди кувшинов и сосуд с прозрачной жидкостью, но вулкан решил пока пить то, что уже знал по вкусу. Отпив несколько глотков прямо из кувшина, Зейн нахмурился и замер. Никто не ворвался в комнату, чтобы отобрать у него все, что окружало его, и вулкан впервые ненадолго расслабился. Оглядевшись по сторонам, мужчина не знал, что ему делать. Нерешительно подойдя к столу и выдвинув стул, он присел на мягкую обивку. Нажав на светящийся значок на панели планшета, Зейн увидел лицо деда.

– Я записал твою клятву в этом сообщении, потом можешь несколько раз прокрутить запись, чтобы лучше заучить, – произнес Лакрид. – Пока о том, что ты мой внук, никто не знает. У меня достаточно врагов и тех, кто ожидает моей смерти. Твое появление спутает многим карты, так что, пока ты официально не станешь наследником, лучше не распространяться о нашем родстве. Итак, клятва землевладельца Олимпа состоит из двух частей. Сначала я произнесу: «Я, Лакрид Кохилас, сын Архилаоса Кохиласа, наследник и хозяин Хребта Олимпа и всех земель и владений, принадлежащих семье Кохилас. Официально и до своей смерти объявляю тебя, Зейнавункан Кохилас, своим наследником и преемником. Мои земли, богатства, долги и грехи отныне теперь твои». Твоя часть клятвы: «Я, Зейнавункан Кохилас, сын Диметры Кохилас. Официально становлюсь твоим наследником и преемником. Принимаю твои земли, богатства, долги и грехи. Отныне и до последнего вздоха, пока существует Олимп. Обязуюсь передать владения по наследству достойному из тех, кто носит со мной одну фамилию. До скончания времен на Хребте Олимпа будут править только Кохиласы».

Зейн замер в изумлении, пока слова деда лились из планшета. Пафосно, ничего не скажешь. Что-то часть про долги и грехи не сильно понравилась вулкану, но его не спрашивали. Спустя несколько минут, когда клятва прозвучала неоднократно, мужчина успел запомнить её.

Вдруг от двери раздался писк; замешкавшись, Зейн растерянно произнес: