Страница 2 из 13
– Ого, какая высокая! – задрав голову, с восхищением воскликнул мальчик-тун. – Жалко, что небо в тучах. Не увидеть, насколько она высока.
– Ее вершины никто не видел, кроме богов, Рауни, – ответил колдун. – Она уходит к звездам.
Если бы туны вздумали обернуться, их бы наверняка позабавило, как потрясены увиденным наемники-варги. Бьярни и Олоф трясущимися руками нащупывали амулеты, бормоча имена богов-покровителей. Аке на всякий случай упал на колени.
– Хар Одноглазый! – наконец выговорил Олоф. – Это же Мировое Древо Иггдрасиль! Один из трех его корней, что растет из Мидгарда![4]
Чуть ли не впервые в жизни варги по-настоящему перепугались. Среди смертных у них достойных соперников не было, но оскорбить богов – совсем другое дело! Боги варгов были кровожадные, злопамятные и мстительные – такие же, как они сами.
Но тунам не было никакого дела до переживаний наемников. Они с удовольствием разглядывали остров, словно он уже стал их собственностью.
– Вот она, перед нами – Звездная Ось, на которой крутится колесо мира, – с торжественным видом произнес Филин. – Здесь не бывает смены дня и ночи. Здесь не движется само Время!
– Я уж и не надеялась, что мы сюда доберемся, – ехидно сказала Лоухи. – Думала – заблудимся, как в прошлый раз. И в позапрошлый.
– Да если бы не мое магическое искусство, что провело нас меж двух миров невредимыми…
– Да если бы не подсказки Алчущей Хорна, с которой я – именно я! – расплатилась своей кровью…
– Жутковато здесь, правда? – невзначай перебил их мальчик. – У меня даже перья дыбом!
Чародей и колдунья замолчали. Лоухи покосилась на Филина и язвительно улыбнулась.
– Это божественное место, – кашлянув, объяснил колдун. – Оно не для смертных. Каждый шаг по этой земле – дерзкое вмешательство в замысел мироздания.
– Правда, что оттуда даже днем видна Полярная звезда?
– Ступица мирового колеса, – уточнил колдун. – Так оно и есть.
– Везет же тебе, укко[5] Филин – увидишь все собственными глазами! Взял бы меня с собой на остров, а?
При этих словах Лоухи едва заметно вздрогнула. Но колдун не заметил этого. Он добродушно сказал мальчику:
– Будь я уверен, Рауни, что от тебя будет хоть какая-то польза, я бы тебя взял. Но пока твоя игра на кантеле оставляет желать лучшего…
– Ну что ж, я по крайней мере видел Мировую Ось с драккара, – беспечно сказал Рауни. – Сестренка лопнет от зависти, когда я вернусь и расскажу ей!
Колдун похлопал мальчика по худому плечу и повернулся к Лоухи.
– Приступим, – сказал он. – Давайте для начала попробуем подойти поближе к острову и выгрузить рабов.
В прибрежных рифах кипел прибой. Едва взглянув на него, Бьярни заявил, что пристать к берегу нечего и пытаться. Обойдя остров, издалека высмотрели место, где берег полого спускался к воде, но добраться до него на драккаре не было никакой возможности.
Филин тронул струны своего зловещего кантеле и тихо запел, но сразу же оборвал пение.
– Бесполезно, – сказал он. – Я сам себя не слышу. Бросайте якорь.
Корабль встал на якорь шагах в ста от берега. По приказанию колдуна Олоф поднял всех рабов с их скамеек у весел. Саами столпились в середине драккара – низкорослые, тощие, узкоглазые.
– Всех за борт! – приказал Филин. – Пусть добираются вплавь!
Олоф прикусил язык – так захотелось спросить: «А обратно-то как без гребцов пойдем?»
Саами с ужасом глядели в свинцовую воду, полную плавающей ледяной крошки. Тун-охранник, с ног до головы в железе, сказал с насмешкой:
– Волны невелики, вода теплая, берег близко. Доплывете! Прыгайте сами, не то поможем!
Мальчик-тун тоже был удивлен. Он провожал глазами рабов, словно кто-то высыпал в море мешок доброй еды.
– Мама, мы потратили столько сил, чтобы добраться сюда, – обратился он к Лоухи. – Как мы восстановим их на обратном пути?
– Если ты голоден, охоться – море полно пищи, – резко ответила Хозяйка Похъёлы. – Или ты хочешь стать безумным утчи и скитаться по Вечному Льду до самой смерти?[6]
Рауни виновато потупился. Лоухи смягчилась.
– Если мы добьемся успеха, будем дома еще до заката! В серых волнах, в белой пене среди скал мелькали головы плывущих саами. Лоухи проводила их равнодушным взглядом и повернулась к колдуну. Только она и Филин знали, что предстоит делать.
– Ты подготовил Вместилище?
Филин подал знак. Ученик принес объемистый кожаный мешок и с поклоном передал ему.
– Что там у тебя? – с любопытством сунулся Рауни. – Голова деда?
Колдун с невозмутимым видом развязал тесемки мешка и достал… ручную мельницу-сампо. Небольшую деревянную колоду с расписной крышкой и вертящейся ручкой. Женщины из племени карьяла мелют в таких ячмень и рожь – при их скудных урожаях ручных жерновов вполне достаточно. Маленькая мельница смотрелась удивительно неуместно в руках туна, на драккаре среди моря, и уж тем более – возле запретного острова, откуда уходит в небо Мировая Ось.
– Ты что, издеваешься? – оскалившись, зашипела Лоухи. – Что это за посудина?
Филин ухмыльнулся:
– А я думал, ты оценишь мою шутку. К тому же это не только шутка. Я позаботился о твоем удобстве и безопасности…
– Ах ты, старый дурак! Где череп моего отца? Я же дала тебе его, чтобы ты всё подготовил, куда ты его дел?!
– Сама ты старая дура, племянница, – не остался в долгу Филин. – Ты что, не помнишь своего папашу? Не знаю и знать не хочу, почему ты решила сделать из его черепа Вместилище, но все же в роли Хозяйки Похъёлы мне приятнее ты, а не он или его дух.
– Ты о чем, укко Филин? – не понял Рауни. Колдун не ответил. Лоухи же все поняла и мысленно сразу с ним согласилась, но, конечно, не подала и виду, а сказала с досадой:
– Представляю, какой лупоглазой гагарой я буду выглядеть перед хозяйкой клана Кивутар, когда вернусь в Похъёлу с дурацкой карьяльской мельницей вместо могущественного предка-помощника!
– Вот именно, – со значением сказал колдун. – И хлопот у тебя будет значительно меньше.
Он деловито взглянул на уходящую в облака гору и передал кантеле своему ученику.
– Оно мне там не понадобится, – сказал он в ответ на удивленный взгляд Рауни. – Здешние воды меня то ли не слышат, то ли не понимают, а тело Мировой Оси пением рун не проймешь. Тут нужна магия посильнее!
Второй ученик с поклоном протянул ему серебристый топорик в кожаном чехле. В тот же миг Филин завершил превращение, сжал топорик и мешок с сампо в мохнатых когтистых лапах – и взмыл в воздух. Огромная пернатая тварь, отдаленно похожая на полярную сову, описала круг, пролетела над бурунами и благополучно опустилась на пологий берег острова.
Как только лапы колдуна коснулись песка, он вернул себе прежний, более удобный облик. Саами – те, кому удалось преодолеть рифы, – уже выбрались на сушу. Собравшись в кучу, они поглядывали на оборотня-туна и тряслись от холода – сил на то, чтобы бояться, у них уже не осталось. Колдун на них и не глядел. Ему, наоборот, было жарко. Житель ледяного края земли, он только начинал чувствовать холод, когда теплокровные существа уже замерзали насмерть.
Все, кто оставался на драккаре, прилипли к левому борту, не отрывая глаз от колдуна. Вот он поднимается по склону среди сосен, идет к основанию горы – или Корня Мирового Древа? – повесив сумку с сампо на плечо и доставая на ходу топорик из чехла, а саами тащатся за ним, как на привязи. Молодой варг Аке затаил дыхание: наконец-то он увидит легендарное страшное колдовство тунов, о котором столько слышал! А Бьярни уже догадался, что затеяли проклятые оборотни, и теперь быстро обдумывал, не сигануть ли ему в воду с другой стороны драккара, пока не началось. Но вот что-то блеснуло среди сосен – это колдун приготовил топор. Взметнулось лезвие… и топорик глубоко вонзился в замшелую скалу!
4
Мидгард – мир людей. Второй Корень Мирового Древа, на котором держится Вселенная, растет из Асгарда, мира богов, а третий – из Утгарда, Нижнего мира.
5
Укко – старец, господин. Укко как собственное имя – верховный бог племен карьяла.
6
Утчи – демон-людоед. Употребление в пищу человеческой крови и костного мозга допускается у тунов только в ритуальных целях. Тун, злоупотребляющий человечиной, теряет разум и способность к управляемому оборотничеству. Такого изгоняют на Вечный Лед или в тундру, и он охотится на саами, словно дикий зверь, пока рано или поздно не погибнет от их рук. Излюбленный персонаж нравоучительных сказок и у саами, и у тунов. Правда, мораль в них разная.