Страница 11 из 17
Дмитрий Федорович с Викторией прибыли ранним утром на третий день. До церемонии похорон оставалось полдня. Муж и жена разместились в двух комнатах на втором этаже, одна из которых была гостевой. Дмитрий Федорович не торопился поговорить с дочерью, расспросить, что случилось с матерью, продемонстрировать хоть малейшую скорбь. Он, не торопясь, пошел в ванную комнату, принял душ. Стоя под прохладными струями, думал: «Ладно, все проходит, и это пройдет». Растираясь полотенцем, вышел босиком из ванной и вернулся в спальню.
– Виктория! – позвал он жену. – Ванная свободна.
Женщина тут же выпорхнула за дверь, как будто только и ждала этого момента. Хозяин накинул халат, дошел до своего кабинета, открыл дверь и, будто споткнувшись глазами о висевший на стене портрет Насти, замер. Она смотрела на него с улыбкой, словно радовалась его приезду. Ему даже показалось, что она прошептала: «Как же долго я тебя ждала…» Он провел ладонью по лицу, избавляясь от видения, затем остановил взгляд на ее застывших глазах. «Значит, началось снова… вернее, все продолжается. Наваждение… Не хочу, чтобы она стала тенью». И вмиг, как бурный водопад, нахлынули воспоминания юности. Мужчина лег на диван и закрыл глаза. Его охватило желание снова вернуться в приятные для него моменты жизни с Настей. Но не прошло и пяти минут, как Дмитрий Федорович вскочил, вышел из кабинета и вернулся к Виктории. Она сидела возле зеркала на пуфике, расчесывая длинные шелковистые волосы, не замечала волнения на лице мужа, лишь произнесла:
– Милый, я сейчас высушу волосы и спущусь вниз. Можешь не ждать меня. Ты же знаешь, я трачу много времени на свою внешность.
– Да, да, конечно. Я уже к этому привык.
Он сбросил халат, надел спортивный костюм и сказал:
– Меня ждет дочь, пойду в гостиную.
Для Зорины смерть бабушки стала не столько неожиданностью, как потерей самого родного и близкого человека. Глядя на отца, она недоумевала: «Почему он без тени скорби, без соболезнований обнял меня при встрече, на ходу поздоровался с Мартой и сразу скрылся в комнате. Ведь умерла его мать». Зорина сидела в гостиной на кожаном диване, подперев подбородок, ждала, когда отец спустится к ней. Марта молча подсела к ней и время от времени поглядывала на лестницу, ожидая хозяина. Когда он появился, встрепенулась, встала с дивана, взглянула на него и пригласила в столовую.
– Дмитрий Федорович, может, перекусите с дороги? У меня давно все готово.
– Спасибо, Марта. Я немного пообщаюсь с дочкой, дождусь Викторию, мы вместе поедим.
Марта опустила глаза и направилась на кухню, оставив хозяев наедине.
Дмитрий Федорович опустился на диван рядом с дочерью, та с грустью смотрела на него.
– Заждалась?
– Нет. Просто задумалась.
– О чем?
– О ком. Конечно, о бабушке и о тебе.
– Да, все это прискорбно. Но пойми, неизбежно. Вечных людей нет.
– В этот момент слышать от тебя такое… Не этих слов я ждала.
– Как дела на работе? – решил не продолжать печальную тему отец.
– У нас все хорошо. Александр Петрович, наверно, докладывал тебе.
– Я что-то не видел Джейка. Где он?
– На улице. С Николаем Ефремовичем.
Разговор не клеился, и они замолчали. Наконец, Дмитрий Федорович встал, покинув в недоумении дочь, направился в столовую, где ожидала Марта. Достал из шкафчика бутылку коньяка, откупорил, налил в рюмку и залпом выпил. Домработница наблюдала за его действиями молча. Волна тепла пробежала внутри тела, сняла мучительное напряжение. Мужчина подошел к окну и стал рассматривать сад, деревья, на которых висели наливные яблоки. В мыслях просил Бога избавить его от нахлынувших воспоминаний детства и юности, хотя бы пока он здесь, в родном доме. Ему казалось, что от стен веет чем-то горьковатым. Мужчина резко повернулся и хотел налить себе еще одну рюмку, но в этот момент в столовую вошли Виктория и Зорина.
– Вот все и в сборе, – засуетилась Марта.
В просторной, залитой солнцем столовой, где Зорина с бабушкой часто пили чай, кофе, домработница накрыла на стол. На белой скатерти стояла старинная фамильная посуда. Дмитрий Федорович сразу вспомнил этот изысканной фарфор. И опять какая-то неведомая сила заставила его вздрогнуть, он поежился.
– Димочка, тебе холодно? – заметила сидящая рядом Виктория и приложила ладонь к его лбу.
– Перестань, – отстранился Дмитрий Федорович. – Сколько раз говорил: не нужно со мной обращаться, как с ребенком.
В это время Марта, наполняя тарелки супом, глянула на хозяина и сурово поджала губы. Она отвела взгляд, закрыла супницу и удалилась на кухню.
– Что это с ней? – спросил Дмитрий Федорович, обращаясь к дочери.
– Третий день ходит сама не своя. Молчит, все время о чем-то думает и вздыхает. Никогда ее такой не видела.
– Да и понятно: она ведь почти всю жизнь прожила рядом с матерью. Привыкла. – Он зачерпнул очередную ложку супа и прежде, чем направить ее в рот, произнес: – А повар она отменный. Не потеряла навыки. Наша Валентина тоже вкусно готовит. Везет нам с домработницами. Согласна, Виктория?
Он посмотрел на жену, которая не отрывала взгляда от тарелки, лишь сказала:
– Да, милый. Согласна. Правда, Валентина намного младше Марты.
– Так и Марта к нам пришла совсем молоденькой девушкой.
Марта, выйдя из столовой, на несколько минут задержалась за порогом, затаив дыхание и прислушиваясь к разговору хозяина и его жены. Женщине были приятны комплименты. Она поправила фартук, провела рукой по гладко зачесанным волосам, собранным сзади в плотный валик, выпрямила спину, взяла поднос и понесла к столу второе блюдо.
День похорон показался Зорине невероятно долгим и невыносимым. После отпевания на кладбище она рыдала, слыша скрежет лопат, ухающие удары земли о крышку гроба, когда служители быстро и ловко закапывали могилу. От грохота падающих комков вздрагивали не только родственники, но, казалось, и покойница под крышкой гроба. Зорине не хотелось думать, что там, под вздрагивающей крышкой, лежит ее любимая бабушка. Услышав сбоку чей-то шепот, девушка посмотрела в сторону и увидела стоящую рядом старушку. Она вытирала сухие глаза платочком и что-то пыталась сказать стоящей рядом женщине. Она не знала этих людей. «Кто они? – подумала Зорина, – никогда их не видела. О чем шепчутся? Что-то не так?» В этот момент тишину нарушила пара ворон, птицы с громким карканьем сделали круг над местом похорон и уселись на ветку березы. Стоявшие у свежей могилы одновременно подняли головы и посмотрели вверх. Ощущение тоски и безысходности усилилось.
Когда установили крест и уложили венки, люди медленно отошли от могилы. Некоторые из пришедших торопились вернуться на работу, и потому сразу направились к машинам. Зорина стояла, вытирала слезы, не видя сослуживцев, не слышала их соболезнований. Все вокруг было окутано глухой пеленой, и вдруг, словно сквозь толщу ваты, она услышала голос отца. Он положил руку ей на плечо и сказал: «Ну все. Поехали домой».
Поминальный обед проходил в небольшом банкетном зале кафе. Присутствовали десять человек – родные и самые близкие друзья. Отец Зорины вошел позже всех и сел в центр стола. По правую руку заняла место Виктория, по левую – Зорина. Марта поставила перед хозяином кутью на тарелке. Он встал и произнес короткую речь, которую закончил словами: «Царствие ей небесное». Присутствующие выпили по рюмке водки и приступили к еде. Зорина смотрела на отца. Он не проронил ни единой слезинки, во время похорон был молчалив и спокоен. В этот миг, пытаясь его оправдать, она подумала, что отец старается не показывать свои чувства окружающим. Сама же она с трудом сдерживала рыдания, все время вытирала платочком катившиеся по щекам слезы. И только когда заговорила Марта, девушка не выдержала, закрыла лицо руками и выбежала из зала.
Глава 4
На следующий день после похорон за завтраком отец сказал Зорине:
– Дочка, мне нужно с тобой обсудить наши дела. Я буду ждать тебя в своем кабине через час.