Третий муж

Так я прорыдала до звонка телефона. Не могла подойти, но он был настойчив. Еле поднялась и прошла на кухню на слабых ногах. Вытащила его из сумки и чиркнула по дисплею.

— Да, — хрипло выдохнула я, утирая ладонью лицо.

— Лиза, ты где? — услышала я встревоженный голос Юры, — Мы ждем тебя. До выхода осталось мало времени.

— Юра, — всхлипнула я, — я не смогу сегодня прийти. Замени меня.

— Что-то случилось, Лиза? Мне не нравится твой голос, — обеспокоенно спросил он, — Мне прийти?

— Нет-нет, — быстро ответила и взяла себя в руки, — Я попрошу у тебя сегодня выходной. Сделаешь? Свой репортаж я отправила тебе на почту.

— Конечно, дорогая, — ответил немного ошарашенный Юра, — не волнуйся. Я уже видел его и сам сяду в эфир. Можешь быть спокойна. А завтра как? Если не сможешь, то позвони, ладно? Да и вообще позвони. Я и Таня будем волноваться.

— Да-да, — услышала я голос Танюши.

Потом та перехватила телефон у мужа.

— Лиза, дорогая, мне прийти? Что случилось у тебя? — услышала я ее испуганный голос, — Я беспокоюсь за вас. Что-то с Катюшей?

— Нет-нет, — успокаивала ее, — не волнуйся. С дочкой всё нормально. Просто я немного приболела. Думала смогу прийти, но лучше посижу сегодня дома.

— Температуришь? Горло? Что болит? — допытывалась она.

— Не беспокойся, просто голова. Полежу немного до прихода Катюши. Не волнуйся, — вновь почти простонала я, понимая ее встревоженность.

Еще не хватало, чтобы она увидела меня в таком состоянии. Я понимала, что подруга будет меня расспрашивать и даже утешать, но не могла допустить ее расстройства, а то, что оно последует, была убеждена. Она всё, что происходило со мной принимала близко к сердцу и я была ей очень благодарна за такое самопожертвование, которое редко встретишь в наше время. Платила ей тем же и любила, как младшую сестру. Сейчас не хотела наваливать на нее свои проблемы, в которых еще не разобралась сама.

Села за стол, налив себе горячего чая и начала складывать в кучку всё, что увидела и услышала. Получалось, что мой муж уже с полгода, как мне изменяет, и все его отлучки и так называемые «дежурства» теперь определились по месту пребывания. Я скуксилась, и еле выдохнула, только сейчас понимая, как мне плохо. Известие о Валерином предательстве входило в мою душу постепенно и очень больно. Тело мое начало подрагивать, по мере осознания этой информации, потом перешло в озноб и мне стало так холодно, будто я провела на морозе несколько часов. Подхватившись, бросилась к медицинскому ящику, и нашла успокаивающие таблетки, которые пила после выкидыша по рекомендации врача. Укутавшись в плед, прилегла в спальне на кровать. Закрыв глаза, попыталась успокоиться и размышлять трезво.

— Почему Валера так говорил этой Светлане, что я, якобы, не даю ему развода? Я даже не слышала от него таких слов. Она, чтО, врет или он боится мне сказать о своем адюльтере? Может быть, хочет развестись, но почему-то молчит? Не скажу, что боится, он не такой, чтобы трусить передо мной перед объяснением со мной. Так чтО происходит? Надо поговорить с ним, а потом делать выводы.

На этой благостной мысли я задремала. Проснулась от голоса дочери. Она позвала Таню, как и всегда, но увидев в проеме спальни мое отекшее лицо, испуганно остановилась.

— Мама? — вскинула на меня свои карие игоревские глаза, — Что случилось? Ты заболела?

— Ничего-ничего, — улыбнулась вымученно, — просто разболелась голова. Вот и осталась дома. Приняла лекарства и немного вздремнула. Как у тебя дела? Хочешь есть?

Она недоуменно и внимательно вгляделась в меня и согласна качнула головой:

— Хочу.

Потом время растянулось. С тревогой я ждала вечера, когда появится муж, и что я ему скажу, как построю наш разговор. Он вошел, улыбаясь, с букетом и коробкой конфет. Поцеловал меня в щеку, вручив цветы, а подошедшей дочери коробку. Та чмокнула его:

— Спасибо. Мои любимые, — и побежала в свою комнату.

Балагуря, он раздевался и как-то удивленно смотрел на меня.

— Что случилось, дорогая? — наконец сказал он, приобнимая меня за плечи, — У тебя тревога на лице.

— Мне надо с тобой поговорить, — ответила я, тихо высвобождаясь из его объятия.

— Хорошо, — удивленно кивнул он, — После ужина, ладно. Очень хочется есть.

Убрав со стола и проводив Катюшу к себе, я присела в кресло напротив мужа и выключила телевизор, который слушал он, рассматривая нашу газету.

— Тут твой репортаж, — улыбнулся он, — мне интересно.

Но посмотрев на меня, отложил ее в сторону.

— Что-то случилось, милая? Ты так сосредоточена.

— Случилось, — начала, улыбаясь через силу, — сегодня к нам приходила твоя визави и сообщила мне неприятные новости.

— Кто-кто? — подался он вперед, — Как ты сказала? Визави?

— Да именно. И назвалась Светланой Корсаковой. И она беременна от тебя.

Валерий смотрел на меня, открыв от неожиданности рот. Его лицо побледнело, глаза испугано бегали. Он как-то подобрался, и руки слегка задрожали. Я никогда не видела его таким.

— Как же он был жалок в этот момент, как несчастен, — подумала я, рассматривая его с любопытством.

Я терпеливо ждала его ответ.

Глава 24

И он последовал:

— Я был тебе неверен. Прости.

— И что теперь, ты будешь делать? — скривилась я.

— Пока думаю, — опустил он голову.

— О чем думаешь? — вскинулась я, — Что ты говорил этой девушке, когда узнал о ее беременности? Что обещал? Что ты хочешь развода, а я тебя не отпускаю? Чем ты руководствовался, когда такое говорил? Ее наивностью или моей опытностью? Как ты мог врать ей о якобы моей осведомленности о ваших отношениях и моей подлости к ее положению. Почему ты так представил меня? Я разве заслужила это?

— Ты не так ее поняла, — начал он протягивая ко мне руку, — послушай, дорогая.

— Ах, оставь. Я тебе не дорогая, — оттолкнула его ладонь, — Ты оболгал меня, смешал с грязью, показал подлой и напыщенной женой, которая держит тебя на цепи, и не дает свободы от семейных уз. Смешно, если бы не было так грустно и противно одновременно.

Он охватил ладонями свое лицо и лишь вздыхал, слушая мою отповедь.

— Прости, меня, — наконец вымолвил он после недолгого молчания, — я виноват. Не знаю, как получилось. В то время, когда мы потеряли нашего малыша, я был в полной прострации и не понимал, что делаю. А тут она со своим утешением, вниманием. Я и поддался. Как, не понимаю до сих пор. А потом еще и еще. Там, с ней, я находил утешение. Но никак не мог даже помыслить, что всё зайдет так далеко. А когда опомнился, то разорвал наши отношения. Понимаешь?

— Да, хочу понять тебя, — через паузу сказала я, — но ты же узнал, что она беременна. И что? Теперь, что будешь делать? Будешь разводиться со мной?

— Нет-нет, — отчаянно вскрикнул он, — только не это, дорогая, — кинулся он к моим ногам и, встав на колени передо мной, схватил мои руки, — Я не хочу тебя терять.

— Ты уже меня потерял, — всхлипнула я, глядя ему в глаза, — Неужели не понял?

— Не хочу, — продолжил он, целуя мои пальцы, — Я люблю только тебя.

— По ее животу я так и определила твою любовь, — тоскливо сказала я и отвернулась в сторону, сдерживая слезы, которые уже готовы пролиться из моих глаз.

Мне было так обидно и плохо, что я боялась сорваться в крик злости и отчаяния, а муж всё еще держал мои ладони и, уткнувшись в мои колени, приговаривал, что любит только меня и никогда не променяет ни на кого. Я с трудом оттолкнула его и встала.

— Я согласна на развод, Валерий Васильевич, — сказала резко и решительно и прошла к окну.

За спиной было тихо. Постояв, оглянулась. Валера стоял в той же позе, на коленях и тупо смотрел перед собой. Потом медленно встал.

— Это твой последний ответ? — глухо спросил он.

— Да, — твердо сказала я.

— Почему? — и отчаяние было в его голосе, — Почему ты так просто отказываешься от меня? Ты и только ты могла уводить меня от любой женщины!