Страница 9 из 10
– Помогите, пожалуйста, – показала Хильда на массивную консоль у одной из стен, на которой, очевидно, раньше лежали экспонаты.
Они сдвинули ее, Хильда присела, ловко подцепила едва заметно выступающую доску паркета, вытащила ее, затем несколько соседних.
– Вот меч, – сказала она. – Только… лучше берите его за веревку.
– Я слышал о странном воздействии меча. А вы сами видели это?
– Да, – тихо ответила она. – Не только видела.
– Хорошо, на всякий случай, отойдите немного.
Он опустился на колени и, просунув руки в отверстие в полу, нащупал веревку, которой была перевязана плотная ткань, осторожно приподнял сверток, показавшийся ему очень тяжелым, и вытащил. Положил на пол, развязал. Старинная гобеленовая скатерть, в которую был завернут меч, издавала слабый затхлый запах, такой знакомый запах старых книг, мебели, отсыревшей в подвале или неотапливаемом сарае. Это был запах удивляющих находок, тайн, хранящихся в заклинивших ящиках, запах милого старинного барахла, исторгнутого временем из свой утробы. Роланду часто казалось, что многие старые вещи, выставленные на торги, стесняются своего возраста и того убогого состояния, в котором они пребывают. Некоторые, несомненно, красуются, но большинству вещей явно не по себе, пока они не оттают в руках хорошего реставратора или не скурвятся, попав в какую-нибудь безвкусную переделку. Он развел скрученные края скатерти, и меч заявил о себе слабой вспышкой белого сияния. Роланд просунул ладони под ткань и, подняв меч вместе со скатертью, положил его на консоль.
– … прекрасна и светла ты,
Сияньем белым солнцу отвечаешь… – задумчиво произнес он.
– Вы думаете, что это… – Хильда не закончила вопрос.
Роланд посмотрел на нее с интересом. То, что она узнала слова жесты, возвысило ее в его глазах.
– Заманчиво, правда? А с другой стороны за сокрытие такого сокровища причитается приличный срок, можно даже уточнить, какой. Что ваш муж смог узнать о мече? Он делал экспертизу?
– Я не знаю, он меня в свои дела не посвящал. Он показывал мне меч, несколько раз я видела, как он доставал его, брать его в руки он опасался. Наверное, он что-то узнал, он называл меч «моя бесценная тайна». Как-то он выпил и решил полюбоваться мечом, забыв об осторожности, он взял его в руки, и… знаете, меч словно стал искать себе жертву, это было так страшно, он замахнулся на меня, но я успела выбежать и заперла его в этой комнате. Честно говоря, я думала, что он убьет сам себя… Но он только поранил ногу и бросил меч, я нашла его спящего на полу…
– Вы сами брали меч?
– Да… тогда же. Я почувствовала его желание, которому невозможно сопротивляться, оно ощущается, словно притяжение огромного магнита, а еще… такая тоска, тяжесть на сердце и такая жажда отомстить тому, кто принес тебе зло… Не помню, как я смогла бросить его, я была близка к тому, чтобы воспользоваться мечом…
– Что ж, это неудивительно. Я верю в то, что оружие древности может обладать сверхъестественной силой, вспомнить хотя бы о копье Судьбы, которое, – есть такая версия, – настолько заворожило Гитлера, что он чуть ли не из-за него начал вторую мировую войну, и сразу же после захвата Австрии завладел копьем и перевез его в Нюрнберг. Как бы там ни было, интерес Гитлера к оккультизму и священному оружию германских правителей засвидетельствован не одним источником.
– Вы расскажете потом об этом?
– С удовольствием, в более подходящее время, – улыбнулся Роланд.
_____
Раздался стук в дверь. Хильда открыла и с удивлением уставилась на привезенную Артуром инвалидную коляску.
– Это для кого?
– Для меня, – ответил Роланд, – меня угораздило сломать ногу на собственной свадьбе.
Он достал из сумки какие-то бумаги в тонкой папке и положил их на стол.
– Вот, положите куда-нибудь к себе. В аэропорту они могут понадобиться. Будете доставать их из сумки, можете иметь при этом растерянный вид, старайтесь изображать заботу. Будьте внимательны, может потребоваться какая-нибудь импровизация. Вживайтесь пока в роль любящей жены. Коляску будете везти вы. Это не очень тяжело. Артур если что будет нести Маргариту. Ну а теперь вам предстоит сделать из меня несчастного, только что выпущенного из травмпункта.
Роланд вытащил из сумки бинт, пакетики с гипсом. Попросил у Хильды какую-нибудь простыню. В кусок, оторванный от нее, он осторожно завернул меч. Артур и Хильда молча следили за ним, ожидая сигнала к действию. Наконец, Роланд снял туфли, приложил меч к ноге.
– Ну все, приматывайте! Что вы так смотрите? А! Дудки! Стриптиза вы от меня не дождетесь! Приматывайте так. Я сверху надену еще одни брюки, вероятно, твои, Артур.
Хильда справлялась с бинтами очень ловко, Артур развел гипс и тоже неплохо выполнил свою часть задания. Вскоре все было готово.
Когда гипс высох, Роланд уселся на коляску.
– Не бог весть как удобно, но вполне сносно. Да, и не забудьте, что через металлоискатели меня провозить нельзя, потому что у меня… вот. – Он взял со стола папку, достал бумажку, которая гласила, что у Роланда в сердце кардиостимулятор.
– И последнее, – обратился он к женщине, – ваша одежда. Есть другая? Нужно что-то более легкомысленное, например, платье, еще косметика – накрасьте глаза и губы. Как бы вы к этому не относились, считайте это маскировкой.
Хильда ушла в комнату. Когда она вернулась, Роланд обреченно вздохнул. Серое платье, перетянутое поясом, висело на ее плечах мешком, плотные темные чулки были надеты с открытыми туфлями бежевого цвета, глаза были жирно подведены, очень неумело.
– Помады нет, – тихо сказала она.
– Так не пойдет, смывайте, – ответил Роланд. – Никакой подводки, немного туши и… темные очки – вы много плакали из-за моей травмы. И накиньте на плечи мой плащ.
______
В самолете Маргарита раскапризничалась, она ныла, вывертывалась из рук матери и все попытки ее утихомирить были напрасны.
– У нее, наверное, ушки болят. Да, Маргарита? – спросил Артур и вытащил из кармана леденец. – Я и сам не очень люблю самолеты.
Маргарита нерешительно взяла леденец из его ладони.
– Иди сюда, – Артур протянул к ней руки. – Давай играть. Я буду большая ракушка, а ты – маленькая жемчужинка.
– Кто я? – переспросила Маргарита.
– Жемчужина это такая маленькая очень красивая бусинка. Сейчас я тебе расскажу.
Марго потянулась к Артуру, перебралась к нему на колени. Артур раскрыл руки, изображая створки раковины.
– Слушай. Жила была большая темная ракушка…
Девочка улыбнулась, придвинув ухо к самым его губам, голос Артура, низкий, мягкий почти сливался с теплым самолетным гулом.
– Она лежала на дне в одиночестве. Вдруг она почувствовала, что внутри нее появилось что-то необычное, какая-то маленькая крошка, песчинка, она тревожила ракушку, и ракушка не могла понять, что с ней происходит.
– Это я?
– Да, это ты. Ты была сначала маленькой песчинкой. Понемногу песчинка, которая беспокойно вертелась внутри ракушки, начала превращаться в переливающийся разными цветами шарик – жемчужинку. Ракушка привыкла к ней и привязалась к маленькой бусинке. И с тех пор они стали жить вместе.
Артур медленно бубнил свою немудреную сказку девочке, которая и вправду, повертевшись в кругу его рук, наконец, успокоилась, уткнулась в его плечо и задремала.
Хильда с досадой взглянула на дочь, отвернулась.
– Роланд! – вдруг воскликнула она. – Нога!
– Спокойствие! Нам осталось недолго, – ответил он сквозь зубы.
Артур тоже с тревогой глянул на брата. Сквозь бинты, которые у щиколотки не были промазаны гипсом, просачивалась кровь.
Машина Роланда ждала на стоянке аэропорта. Артур осторожно передал девочку Хильде, она уложила Маргариту на заднее сиденье, села рядом. Роланд перебрался с коляски на пассажирское сиденье. Он побледнел, видно было, что движения причиняют ему боль.
– Как-то слишком все гладко, – тихо сказал он Артуру.
– Подозреваешь, что должно быть иначе?