Страница 34 из 37
С каждым словом голос Зейлан становился все громче и громче. Девушка бы не удивилась, если бы эта ее вспышка привлекла внимание некоторых любопытных Хранителей. Вряд ли кто-то из них знал, что произошло в Мелидриане. Слухи ходили ходуном: какие-то из них соответствовали истине, повторяя то, что рассказали Томбеллу Зейлан и Киран, другие, в свою очередь, были чистым вымыслом.
– Я все понимаю, – сказал Ли невыносимо спокойным голосом. – Но Вэйлину тоже пришлось нелегко. И ему нужна наша помощь.
– Мне плевать.
– А мне – нет.
– Тогда, может, нам стоит проголосовать? Кто за то, чтобы убить этого полуэльфа? – Зейлан вскинула в воздух руку, уверенная, что Киран последует ее примеру. Этот полукровка не только лишил жизни мать принца, но и пытался убить его самого. Однако рука Кирана не поднялась, и фейри смущенно отвел взгляд. – Ты серьезно?
– Думаю, он заслуживает шанса объясниться.
Ошеломленная, она уставилась на Неблагого:
– Как ты можешь так говорить? Он зарезал твою мать!
– То же самое говорили и о тебе, но я оставил тебя в живых.
– Потому что я невиновна! – взорвалась она.
– И он, возможно, тоже, – ответил Киран, прислонившись к стене. – Если сделать это его и в самом деле заставила кровная клятва, он не виноват. Ты понятия не имеешь, насколько могущественным является это проклятие. У раба нет собственной воли, и, чего бы ни захотел его хозяин или хозяйка, он должен это делать. Тело больше не принадлежит ему, и если Ли говорит, что ему можно доверять, я ему доверяю.
Шокированная, Зейлан в ужасе покачала головой. Неужели Киран и Ли окончательно потеряли рассудок? Оба они желали смерти полукровки. Теперь же они хотели защитить его, помочь ему, спасти его.
– Пожалуйста, Зейлан, – сказал Ли, шагнув к девушке. Его когда-то успокаивающая близость Зейлан не понравилась, но она не отступила. – Я не требую, чтобы ты доверяла Вэйлину. Ненавидь его, сколько хочешь, но, пожалуйста… пожалуйста, поверь мне. Разве я хоть раз сделал что-то, что заставляет тебя усомниться во мне?
Зейлан поджала губы:
– Нет.
– Тогда, пожалуйста, не сомневайся и сейчас. Дай мне время. И когда Вэйлин сможет свободно излить свою душу, а ты все еще будешь желать ему смерти, мы сможем обговорить это еще раз. Но убить его сейчас – это все равно что казнить связанного человека. Это несправедливо.
Жизнь вообще несправедлива, – подумала Зейлан.
Ничто из того, что произошло за последние несколько месяцев, не отвечало критериям справедливости. Было несправедливо отправить ее в Нихалос. Несправедливо заключать ее в темницу, нападать и пытаться сжечь дотла. Зейлан, конечно, не была совершенно невинной, но она была хорошим человеком.
Но что, если Вэйлин – тоже?
Нет, потому что он – не человек. Он – полукровка!
А Киран – фейри. Но ему ты доверяешь.
Во имя Короля! Зейлан еще никогда не чувствовала себя такой растерянной и раздираемой на части собственными чувствами. Она ненавидела фейри, но любила Кирана.
Что? Нет, Зейлан не любила Кирана, она ценила его. И доверяла Ли, но не полуэльфу. И от этого готова была рвать на себе волосы. Но что ей оставалось, кроме как оставить полукровку в живых? Зейлан хотела, чтобы Ли встал на ее сторону, но действовать за его спиной она не собиралась. Девушка была обязана этому Хранителю очень многим и не хотела терять друга в его лице.
– Хорошо, пусть живет. Но это только ради тебя.
Ли улыбнулся:
– Этого достаточно.
Зейлан кивнула и, не обронив больше ни слова, вышла из комнаты. Перед встречей с фельдмаршалом ей нужно было хоть немного времени, чтобы прийти в себя, потому что девушка чувствовала, что вот-вот развалится на части.
Глава 17 – Ларкин
Черного рынка больше не существовало. От прежнего убежища для фейри, Хранителей и алхимиков остались только руины и пепел. Глаза Ларкина горели, и слезы, вызванные плотной завесой клубящегося дыма, бежали по его щекам. Моргнув, он слегка тряхнул головой. Это было невесомое, почти мимолетное движение, но над его головой тут же поднялось облако пыли. Ларкин стоял посреди поля битвы, какого не видел уже очень много лет. Даже разрушения, оставленные в центре Нихалоса неудавшейся коронацией Кирана, и те близко не стояли с той разрухой, которая сейчас предстала взору Хранителя.
Бой закончился. Пыль осела. Пожар, не найдя более никаких легковоспламеняющихся вещей и материалов, утих. Ветер уносил прочь дым и вонь обгорелых трупов.
Ларкин сглотнул. В горле пересохло. Меч пропитался черной кровью противника. Эльвы. Сначала раздались взрывы, распространяя первые пожары, следом ворвались люди в капюшонах, которые напали на рынок с оружием. Им еще можно было противостоять, но за ними пришли эти твари. Огромными стаями, каких Ларкин не видел никогда прежде, они обрушивались с неба, убивая на своем пути все, что двигалось.
В сознании Ларкина вспыхнули крики людей. Вокруг стояла полная тишина, но он слышал их, будто наяву. Казалось, никто, кроме него, не выжил. Но этого не могло быть! Должны были быть и другие!
Он медленно обвел взглядом окрестности. Разрушения, кругом одни разрушения. Палатки практически потеряли свою форму; все вокруг покрывало одеяло из серого пепла, разбавленное кое-где оранжево-красным светом разрозненных костров.
Ларкин сошел с кучи, на которой стоял, и опустился на колени рядом с Ярой. Бок о бок они сражались с эльвами, но женщину это не спасло. Одна из тварей, вонзив свои острые черные когти в грудную клетку Яры, вырвала из ее груди все органы.
– Покойся с миром, – пробормотал Ларкин. Подумал было о том, чтобы снять с себя плащ и накрыть им Яру, но что толку? На этом рынке не хватит ни плащей, ни одеял, ни ткани, чтобы накрыть все трупы. И едва это осознание пришло к Хранителю, чувство пустоты в его груди усилилось, а в животе что-то сжалось. Что ему теперь делать?
Тихий голос в голове нашептывал Хранителю, что нужно как можно скорее убираться отсюда, пока это еще возможно, потому что битва довела до предела и его. Болело все тело. Одежда Ларкина была изорвана в клочья; он чувствовал пульсацию множества ран, которые пытались затянуться, и кровь на своей коже, еще не успевшую засохнуть. Но как он мог повернуться и уйти перед лицом смерти стольких невинных людей?
Не оставалось никаких сомнений, что эта атака была направлена не на рынок, а на Темных, которые находили здесь свой приют. Вероятно, за этим стояли те же люди, что были виновны в остальных убийствах. Но как они нашли рынок и, что более важно, как им удалось управлять эльвами? Это не могло быть совпадением. Никак. Он никогда не видел, чтобы такое количество эльв атаковало одну и ту же цель. Иногда эти твари собирались в стаи и нападали на деревни, но чтобы такая орава? Ведь как минимум сотня этих костлявых летающих существ с острыми клювами и когтями обрушилась на них прямо с неба.
Застонав, Ларкин выпрямился. Колено болело, в боку саднило. Должно быть, эльве, которая добралась до него, удалось сломать ему пару ребер. Прижав больное место рукой, Хранитель, тяжело дыша, пробирался через груды обломков, проверяя, не остался ли кто-то в живых. Улики он поищет позже, сначала это.
– Есть кто живой? – хрипло крикнул он через всю площадь голосом, севшим от вдыхаемого дыма. Ларкин закашлялся, в глазах на миг потемнело. Он пошатнулся, но сумел сохранить равновесие, потому что за свою бытность Хранителем научился бороться с болью и слабостями своего человеческого тела, которые существовали только в голове.
Ларкин крикнул снова.
Никто не ответил.
Хранитель двинулся дальше, хотя каждая клеточка тела требовала, чтобы он лег и отдохнул. Но о сне не могло быть и речи. Ларкин не хотел представлять, в каком кошмаре может оказаться, если реальность – и та была сплошным ужасом. Он перешагнул через труп эльвы, которая смотрела на него своими большими безжизненными глазами.