Страница 2 из 11
Особый интерес представляют экспериментальные данные, касающиеся конкретизации проявлений субъектности на всех этапах процесса системогенеза деятельности, становления и развития внутреннего мира человека в деятельности и одновременно ее освоения под влиянием его внутреннего мира через формирование системы профессионально важных качеств.
Представленные в работе результаты подтвердили, что процесс формирования психологической системы деятельности проходит одновременно на нескольких уровнях: психологическом, психофизиологическом, личностном и субъектном, что отражается во взаимодействии мотивационных, информационных и энергетических процессов.
В работе обоснован выбор именно рабочих профессий для подтверждения концепции освоения деятельности ввиду их массовости, перспектив и практического значения. Особый интерес представляют результаты исследования процесса формирования психологических систем учебной деятельности будущих педагогов. Результаты исследований в этой области не только обогащают представления о психологическом функционировании субъекта данной процессии, но и важны для других социономических видов деятельности.
Раскрытие закономерностей влияния личностных особенностей в качестве детерминант субъектности позволяет автору по-новому организовать процессы обучения, профессиональной подготовки и анализа перестроек деятельности в изменяющихся социальноэкономических условиях и условиях научно-технического прогресса.
Можно сказать, что в данной монографии сделан существенный шаг вперед в раскрытии структуры ПСД, процессов ее формирования и поведения человека как индивида и субъекта деятельности.
В работе намечено новое направление исследований ПСД, для анализа деятельности привлекается субстанция «душа человека», что может значительно дополнить новым содержанием наши представления о внутреннем мире человека. Надеемся, что В. Д. Шадриков с учениками успешно продолжит разработку этого направления.
В то же время анализ работ ученого убеждает в том, что его концепция ПСД не конкретизирована в своей очень значимой части, а именно: в ней недостаточно раскрыто фундаментальное положение о воздействии общественно-исторического процесса не только на личностные особенности человека, но и на его индивидные, организмические характеристики. Как подчеркивал Б. Г. Ананьев, еще П. Ф. Лесгафт в своей работе обнаружил существенную зависимость изменения структуры и динамики человеческого организма от экономических условии жизни и процессов труда.
Конечно, пишет Б. Г. Ананьев, личность жестко не детерминирована структурой общества, социальной средой. Но она не может не влиять на личность, на внутренний мир человека, на изменение его позиций по отношению к себе и к своей деятельности. Субъект – всегда личность, а личность – субъект, но все же содержание этих понятий никогда полностью не совпадает: личность релевантна общественным отношениям, а субъект – деятельности. Человек, осуществляя свой жизненный путь, фундаментальным образом вписывает себя в общественно-историческое пространство своей эпохи, в жизнь страны.
Можно только сожалеть, что в работе недостаточно раскрыта ключевая роль социальной детерминации в становлении смысла деятельности и в развитии ПСД, значимость общественных отношений, формирующих субъективные отношения человека к деятельности, определяющих базовые качества субъекта деятельности, которые проявляются в индивидуальности человека и в индивидуальном стиле всех составляющих ПСД.
Именно рассматривая человека во всей его целостности, не только как субъекта труда, но и как субъекта общества, социума, можно выявить источники высших духовных, нравственных, эстетических потребностей и мотивов личности (А. В. Брушлинский). У человека может возникнуть конфликт между его нравственными ценностями и моралью организации, в которой он работает.
Более широкие методологические основания, включая общественно-исторический и социально-психологический подходы, могут стать перспективными для разработки категории «психологическая система деятельности человека» в контексте субъективных, сознательных отношений личности к обществу, к миру и себе, проникающих в смыслы и значения, мотивы, нравственные установки профессионала, что не может не отразиться на цели, мотивах и результате деятельности.
Несмотря на очевидную полноту представленных в работе результатов теоретического анализа, экспериментальных и эмпирических данных, в книге В. Д. Шадрикова, как всегда, есть пространство для дискуссии и перспективы для дальнейшего развития психологии профессиональной деятельности. Содержание этой монографии будет интересно теоретикам, необходимо экспериментаторам и полезно практическим психологам, работающим в разных областях психологии.
Доктор психологических наук
Л. Г. Дикая
Член-корреспондент РАН
А. Л. Журавлев
Введение
Отечественная психология, прежде всего советская, внесла большой вклад в разработку проблем психологии деятельности.
Благодаря этим работам оформился деятельностный подход как парадигма – исходная концептуальная схема, модель постановки важнейших психологических проблем и пути их решения. К таковым следует отнести проблемы порождения, функционирования и развития психики, формирования внутреннего мира человека, воспитания личности. Изучение деятельности позволяет навести мосты между различными школами и направлениями в психологии, раскрыть детерминанты развития психики в культурно-историческом аспекте, приоткрыть завесу происхождения сознания и языка, показать значение и место потребностей и переживаний в системе психологического знания, дать ответ на вопрос о сущности способностей, а через потребности, переживания и способности выйти на вопросы формирования личности. Как писал С. Л. Рубинштейн, «в своих потребностях и способностях конкретизируется психологическая природа личности» (Рубинштейн, 1976, с. 43).
Обобщая различные аспекты формирования и развития психики в деятельности С. Л. Рубинштейн отмечал, что «порождаемый человеческой деятельностью предметный мир обуславливает все развитие человеческих чувств, человеческой психологии, человеческого сознания» (Рубинштейн, 1976, с. 49). Свою объективную содержательность психология человека черпает в деятельности, а в общественной (совместной) деятельности формируются личностные качества. В деятельности мы имеем дело не с абстрактным человеком, а с реальным, конкретным, проявляющим себя как субъект деятельности.
В методологическом плане для нас важны положения С. Л. Рубинштейна о том, что «в психологическом исследовании мы изучаем не психику и деятельность, а психику в деятельности» (Рубинштейн, 1976, с. 98); «единство и взаимозависимость развития психики и форм поведения открывает путь для построения общей теории [развития], которая выявляет определенную роль образа жизни в развитии психики» (Рубинштейн, 1976, с. 138).
На методологическое значение деятельности в построении системы психологического знания неоднократно указывал А. Н. Леонтьев: «Введение категории деятельности в психологию меняет весь строй психологического знания. Но для этого нужно взять эту категорию во всей ее полноте, в ее важнейших зависимостях и детерминациях: со стороны ее структуры и в ее специфической динамике, в ее различных видах и формах» (Леонтьев, 1975, с. 82). Леонтьев убедительно показал взаимосвязь и взаимообусловленность основных психических процессов и деятельности (Леонтьев, 2007).
В деятельности проявляется душа человека. С поразительной точностью подмечает это Н.В. Гоголь, когда пишет: «И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: „Черт побери все!“ – его ли душе не любить ее?» (Гоголь, 1959, с. 259).
В деятельности и через деятельность, в поступках и поведении раскрывается индивидуальность человека.
В последнее время отечественные психологи высказывают критические замечания в отношении деятельностного подхода (при сохранении интереса к данному направлению исследований по психологии у зарубежных исследователей). По этому поводу В. А. Лекторский пишет: «При определенном переосмысливании деятельностный подход может быть понят не как прошлое, а скорее как настоящее и, может быть, ближайшее будущее философии и когнитивных исследований в мире» (Лекторский, 2011, с. 15).