Пациент

– Каждый врач на моем месте…

– Это неправда, не каждый. Поверьте, я знаю. Врачи на самом деле не слушают, но вы выслушали. Вы дали мне выговориться. Я почувствовал себя возрожденным. Мне показалось, что мир, в котором существует такая доброта, как ваша, не может быть плохим местом.

Было ли это проявлением моей доброты? Или просто случаем, для которого нашлось достаточно времени, и меня привлек человек и его история?

– Я пытался рассказать о вас Офелии и Блейку, но они тоже не слушали. Они никогда не слушают. Я был на грани нервного срыва. У меня они уже бывали раньше, я вам говорил. Все могло кончиться намного печальней. А теперь мне лучше, вы меня исцелили. Почему вы улыбаетесь? Не верите мне?

– Вы выглядите довольно хорошо, но вряд ли это моя заслуга.

– А вы совсем другая, когда улыбаетесь.

Обычно я не воспринимала всерьез комплименты от пациентов, но этот был мне приятен – и я испугалась. Будто рухнул один из защитных барьеров, которые меня окружали, и я оказалась на краю обрыва. Я не ответила; я не знала, что сказать.

– Простите. – Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение лица Люка, но в его голосе не слышалось сожаления. – Вероятно, я ужасный пациент?

Я покачала головой и попыталась рассмеяться, но от последних слов мне стало не по себе. Они вызвали в памяти образ Брайана, его полуулыбку и шепчущий голос; даже звуки вокруг теперь казались шепчущими: шелест деревьев, тихие шорохи в камышах. В таких местах на берег в поисках пропитания могут выходить водяные крысы; возможно, это их хвосты шуршали в траве.

Я вздрогнула. Люк снял и накинул мне на плечи свой пиджак; тот был тяжелым, шелковая подкладка еще хранила тепло хозяина.

– Нам пора возвращаться, – сказала я. – Вы хозяин вечеринки, гости будут гадать, куда вы делись.

Люк покачал головой:

– Это вечеринка Офелии, уж точно не моя.

Мы бок о бок пошли обратно к горящим фонарикам и дому. Шум реки затихал позади нас.

– Это была ее задумка, – продолжал он. – Люди, цветы, декор. Я просил ее ничего не затевать, я не выношу подобных вещей.

Он снова пренебрег правилами, как тогда в клинике, как будто обычный путь к дружеским отношениям казался ему слишком долгим.

– Проигнорировать все это оказалось труднее, чем я предполагал. – Он повернулся ко мне, его лицо белело в лунном свете. – Как только Офелия с Блейком обнаружили это место, они загорелись желанием жить здесь. Я был слишком занят, чтобы хорошенько все обдумать, и это было ошибкой. Я не хочу так жить, никогда не имел подобной цели.

Мы приближались к дому, который предстал перед нами во всем своем сияющем огнями великолепии. Шпиль собора уходил в небо, возвышаясь над древними стенами и двускатной крышей этого сказочного сооружения, тонкого и изящного, словно сделанного из сахарной глазури. «Неужели Люк решил искать у меня сочувствия посреди такого великолепия?» Должно быть, он почувствовал мой безмолвный вопрос.

– Это, конечно, потрясающе, но дом строили для какого-то богатея или в лучшем случае как церковное имущество. Люди, которые его возвели, остались за его стенами. Я предпочел бы жить как они. Пустая комната, лист бумаги, открытое пространство за окнами.

– У строителей, о которых вы говорите, не было открытого пространства за окнами, – заметила я, не удержавшись. – В их хижинах и окон-то не было.

– Конечно, вы правы. Я имел в виду, что хотел бы довольствоваться малым.

– А что бы вы нарисовали на своем листе бумаги? – «Наверное, дом его мечты, современное сооружение, которое он жаждал построить всю жизнь».

– Деревья, горы и небо.

– Почему не дома?

– Дом, который мне нужен, уже построен. Он во Франции, помните? Вам стоило бы съездить взглянуть на него. Вы бы поехали, если бы я предложил?

Это было приглашение из тех, которыми разбрасываются, не подумав. Представляю, как бы он был ошарашен, прими я его. Я на мгновение вообразила себя на пороге красивой виллы на Лазурном Берегу. Люк открывает дверь, вежливо маскируя удивление и тот факт, что совершенно забыл мое имя. Остальные члены семьи и друзья, потягивая напитки, сидят во дворе на солнышке, мальчик плещется в бассейне с другими детьми. Блейк появляется со стаканом чего-то прохладительного и демонстрирует дружелюбие, но Офелия смотрит со скукой. Меня, конечно, приглашают войти, но атмосфера остается неловкой. И я сбегаю при первом удобном моменте.

Мы наконец подошли к дому; кто-то запер боковую дверь, и нам пришлось воспользоваться парадным входом. Гости уже начинали расходиться. Когда мы поднимались по ступеням, я услышала смех Офелии и краем глаза заметила, как повернулась в нашу сторону ее светловолосая голова. Она разговаривала с епископом. Не думаю, что она обратила на меня внимание. Она сразу взяла Люка под руку и увлекла его в толпу гостей.

Нейтана я нашла в библиотеке; он все еще разговаривал с Сарой, они почти соприкасались головами. Лиззи нигде не было видно. Я сняла пиджак Люка и повесила на стул.

– А вот и я! – Мой голос прозвучал громче, чем обычно. – Извини.

Нейтан удивленно поднял глаза.

– За что?

– Я потеряла счет времени. Слишком долго любовалась садом.

Сара бросила на меня рассеянный взгляд с оттенком неприязни. Они с Нейтаном увлеклись беседой и не заметили моего отсутствия. Не стоило уходить последними.

– Боже, точно. Кажется, пора идти. – Нейтан улыбнулся Саре. – Увидимся завтра в школе.

Офелия стояла возле парадной двери. Люк исчез, но рядом был Блейк с бокалом в руке. Крепко сжимая локоть сестры, другой рукой он поддерживал ее, будто она была так измучена, что могла упасть.

– Вы с Люком, я вижу, сбежали от этого всего, – шепнул он мне, пока Нейтан благодарил Офелию. – Неплохая мысль.

– Это была короткая экскурсия, – улыбнулась я, гадая, кто еще мог заметить наше отсутствие. – Я бывала здесь в детстве. Все очень изменилось, я не могу найти тут даже своего ребенка. – Надеясь увидеть дочь, я перевела взгляд через холл в сторону кухни.

– О, Лиззи ушла домой, она устала. Какая милая девушка. Очень похожа на вас.

Я сохранила на лице улыбку, но острый коготок беспокойства царапнул по сердцу. Мне захотелось сказать Лиззи, что не следует так поздно ходить по улицам одной, даже в столь тихом городке, как Солсбери, что мы собирались проводить ее до квартиры, что мне хотелось поболтать с ней о вечеринке и обменяться впечатлениями об Офелии и Блейке. Почему она не подождала?

Но я уже знала ответ. Все было просто. Она демонстрировала нам и, возможно, Блейку свою независимость. «Да, я вернулась в родной город, но отнюдь не под родительское крыло».

Блейк, рассмеявшись, нарушил тишину. Качнувшись вперед, он поцеловал меня, и я повеселела. Пусть это была суета, как сказал бы мой муж, но она восхитительно освежала. Я ощутила теплоту – Блейк запомнил имя Лиззи.

– Пора идти, дорогая. – Нейтан потянул меня за руку. Он кивнул Блейку, который улыбался, опустошая свой бокал.

Снаружи оказалось холоднее и темнее, чем прежде. Я оглянулась на свет, который лился из окон, – отсюда дом выглядел волшебно, будто заколдованный замок из старой сказки. Мы шли быстро, пар от нашего дыхания растворялся в холодном воздухе.

Нейтан взял меня под руку.

– А мне понравилось, я даже не ожидал.

– Но ты общался только с теми, кого и так видишь каждый день.

– Должно быть, потому и понравилось, – миролюбиво ответил он. – Мой круг. А ты нашла своих?

Кто, по его мнению, были для меня «своими»? Другие врачи? Стареющие женщины? Жены учителей? Он ошибался в любом случае. Я не искала «своих». Я искала нечто совсем иное. Я не могла описать это словами, но его частью были сад в лунном свете, тепло руки Люка и шум реки, бурлящей в темноте.

– Не думаю, что у нас много общего с хозяевами, – весело продолжал Нейтан, пока мы шли по дороге. – Офелия, конечно, очень красива – типичная «жена-трофей», какими любят обзаводиться богатые мужчины. Мне не понравился блондин, который крутился возле нее, он слишком много улыбался.