Страница 22 из 33
Ивэна дома не было. Его автомобиля Ева не видела; входная дверь, по бокам которой стояли деревянные кадки с розовой пеларгонией, была заперта. Утром вместе со своим партнером по бизнесу Мэти Томасом, загрузив грузовик Мэти образцами мебели, произведенной на их маленькой фабрике в Карнеллоу, он отправился в Бристоль в надежде найти постоянных заказчиков в лице директоров тамошних больших магазинов. Ева понятия не имела, когда он вернется.
Дверь в домик Друзиллы была открыта, но ни самой Друзиллы, ни малыша ее видно не было. Правда, пока Ева стояла во дворе, из домика донеслись звуки флейты, и теплый благоуханный вечер наполнился звуками музыки. Ева слушала зачарованно. Играли произведение Вила-Лобоса.
Значит, Друзилла занималась на флейте. Что делал Джошуа, одному богу было известно.
Ева вздохнула.
И я не позволю, чтобы ты сбивалась с ног, проявляя заботу сразу обо всех своих бедолагах.
Сколько ж у нее бедолаг! Сильвия, Лора, Мэй, Друзилла, Джошуа, Ив…
Ева осеклась. Нет. Не Ивэн. Ивэн не бедолага. Ему тридцать три года, он дипломированный архитектор и абсолютно самостоятельный человек. Несносный, пожалуй, чересчур привлекательный, что ему только во вред, но вполне может сам о себе позаботиться.
Пойду-ка я лучше за малиной, сказала себе Ева. Нечего без дела изводить себя тревогами за Ивэна.
Когда она вернулась в дом с малиной, Сильвия уже была у них в гостях. Через стеклянные двери Ева вышла на террасу и увидела там ее вместе с Джеральдом. Сидя в непринужденных позах, благочинные, они неспешно болтали о том о сем. Пока Ева собирала малину, Джеральд потрудился принести на террасу поднос с напитками, бокалами, бутылками, нарезанным лаймом и ведерком со льдом, и все это теперь стояло между ними на маленьком столике.
Сильвия вскинула голову и, увидев Еву, подняла бокал.
– Видишь, за мной ухаживают как за самой дорогой гостьей!
Ева взяла еще один стул и села рядом с мужем.
– Что тебе налить, дорогая?
– «Пиммз», если можно.
– Еще и с лаймом… Какие деликатесы! – воскликнула Сильвия. – Где вы берете лаймы? Я их сто лет не видела.
– В супермаркете городском нашла.
– Надо и мне туда съездить купить, пока совсем не пропали.
– Извини, что сама тебя не встретила. Джеральда сразу нашла?
– Не совсем. – Сильвия по-мальчишески улыбнулась. – Я сначала вошла в дом, стала вас звать, но никто не откликался. Чувствовала себя полной дурой. Потом Мэй наконец-то пришла на помощь, сообщила, что Джеральд здесь. Должна сказать, – Сильвия поморщила нос, – она не очень обрадовалась моему приходу. Но, правда, она вообще меня не жалует.
– Не обращай на нее внимания.
– Забавная старушка, да? Знаешь, я тут на днях встретила ее в деревне. Жарища стояла несусветная, а она в какой-то дикой шерстяной шапке. Я глазам своим не поверила. Она, наверное, сварилась.
Ева откинулась на стуле и с улыбкой покачала головой, не зная, плакать ей или смеяться.
– Да знаю я, дорогая. Ужасно, да? Она купила ее в Труро пару недель назад и с тех пор не снимает. – Ева машинально понизила голос, хотя было маловероятно, что Мэй – где бы она ни находилась – могла услышать их разговор. – Она еще купила себе детский альбом с Микки-Маусом на обложке и теперь вклеивает туда вырезки из газет.
– Не вижу в том ничего предосудительного, – сказал Джеральд.
– Безусловно. Просто это несколько неожиданно. Странно. Уж и не знаю, чего от нее ожидать. Я… – Ева умолкла на полуслове, сообразив, что сболтнула лишнего.
– Ты же не думаешь, что она тронулась умом? – В голосе Сильвии чувствовался ужас.
– Разумеется, нет, – твердо сказала Ева. Об ее опасениях никто не должен догадываться. – Просто стареет.
– Ну, даже не знаю, мне кажется, вы с Джеральдом святые, заботитесь о старушке.
– Я не святая. Мы с Мэй вместе почти всю мою жизнь. Она меня вынянчила, потом Ивэна. В трудную минуту она всегда была рядом, всегда была мне поддержкой и опорой, как незыблемая скала. Когда Филипп заболел… В общем, без Мэй бы я не справилась. Нет, я не святая. Если кто и святой, так это Джеральд. Он безропотно взял ее в свой дом, когда женился на мне, дал ей крышу над головой.
– У меня не было выбора, – заметил Джеральд. – Я сделал Еве предложение и услышал в ответ, что, если она выйдет за меня, мне также придется жениться и на Мэй. – Он подал жене бокал с напитком. – Представляешь?
– И Мэй не возражала против того, что ей придется покинуть Гемпшир и переселиться сюда?
– Нет, она спокойно к этому отнеслась.
– Она присутствовала на нашей свадьбе, – добавил Джеральд. – На ней была фантастическая шляпка – блин, усыпанный розами. Просто настоящая подружка невесты, только очень старая и очень сердитая.
Сильвия рассмеялась:
– Она и медовый месяц с вами проводила?
– Нет. Тут уж я топнул ногой. Но к тому времени, когда мы вернулись в Тременхир, она уже здесь обустроилась и предъявила мне целый список претензий.
– Джеральд, ты несправедлив…
– Знаю. Это шутка, дорогая. Тем более что благодаря Мэй мои рубашки всегда выглажены, а носки заштопаны. Правда, у меня примерно час уходит на то, чтобы их найти, она вечно кладет вещи не в те ящики.
– Она и Ивэну все стирает, – сказала Ева. – И я уверена, ей не терпится заняться серыми пеленками Джошуа, прокипятить их как следует. Вообще-то, подозреваю, она не прочь бы и самого Джошуа к рукам прибрать, но пока еще попыток таких не делала. Полагаю, в ней борются инстинкты няни и сомнения насчет Друзиллы.
– Друзилла, – повторила Сильвия необычное имя. – Если подумать, никакое другое имя ей и не подошло бы, да? Экзотическая дама. Давно она здесь живет?
– Понятия не имею, – небрежно бросил Джеральд.
– Она вам не мешает?
– Ничуть, – заверила Сильвию Ева. – Мы ее почти не видим. Она все больше с Ивэном общается. Вечерами они порой сидят у ее дома на кухонных стульях, пьют вино. Представляете картинку: веревки с бельем, голуби воркуют, герань, сами они немного такие богемные. И Тременхир сразу становится похож на Неаполь или на маленькие дворики, что всюду встречаются в Испании. Очень мило. Иногда слышно, как она играет на флейте. Сегодня вечером тоже играла. Так романтично.
– Сейчас они с Ивэном тоже во дворе? Пьют вино под сенью развешанного белья?
– Нет, Ивэн с Мэти уехали на целый день в Бристоль. Пытаются привлечь заказчиков.
– Как их фабрика поживает?
– Нормально, насколько нам известно, – ответил Джеральд. – Пока еще, кажется, не обанкротились. Сильвия, твой бокал пуст, давай еще налью.
– Так… – Она демонстративно посмотрела на часы. – Ведь Алек с женой должны быть с минуты на минуту?..
– Пока еще не приехали.
– Тогда выпью еще бокальчик, но после мне пора домой.
– Мне так жаль, – сказала Ева, – что я не могу предложить тебе остаться на ужин. Но Лора, я думаю, очень устанет с дороги, и мы наверняка рано поужинаем, чтобы она могла сразу лечь спать.
– Очень хочется с ней познакомиться.
– Придешь на ужин в другой раз. Посмотрим, как она себя чувствует, может ли принимать гостей.
– И Алека я сто лет не видела.
– Увидишь, когда он приедет за Лорой, чтобы увезти ее назад в Лондон.
– Последний раз, когда он гостил здесь, Том был еще жив… О, спасибо, Джеральд. Помните? Мы все пошли ужинать в «Ловушку для омаров».
Да, думала Ева, и Том тогда напился в дым. Интересно, Сильвия тоже это помнит? Очевидно, нет. Иначе вообще не стала бы упоминать об этом. Возможно, месяцы, прошедшие со дня смерти Тома, были добры к Сильвии, затуманили ее память, вымарав из нее все плохое, сохранив только счастливые моменты. Ева знала, что так бывает, хотя ее саму эта участь миновала. После смерти Филиппа у нее не было плохих воспоминаний, потому что все двадцать пять лет их совместной жизни были годами добрых отношений, веселья и любви. Ей повезло, что она была счастлива в браке с Филиппом, а вот к Сильвии, похоже, судьба не очень благоволила. Жизнь скупа на радости и порой ужасно несправедлива.