Страница 5 из 7
— Вот мой номер сотового, давай вечером посидим где-нибудь.
— Скептик ты, Антонио! — с изрядной долей обиды в голосе произнес Вадим, доставая из внутреннего кармана смартфон размером с лопату. — Или считаешь меня больным на всю голову, я же вижу. Думаешь, я не в своем уме?
Может быть, это подозрение не было лишено оснований, но Лозинский и виду не подал, с улыбкой хлопнув собеседника по плечу.
— Не думаю, Вадька. Даже больше скажу — в чудеса я, представь себе, верю больше, чем многие другие. Я эти чудеса видел. Но есть вещи, в которые я просто не должен верить — как здравомыслящий историк, даже если бы сильно хотел.
— И тем не менее! — веско сказал бывший однокурсник. — Вот тебе, глянь заключение.
Любопытство взяло верх над скепсисом. Антон посмотрел файл и переписку в протянутом Вадимом смартфоне. Да, интересно… Речь шла об Анне тридцать шестого года, с портретом работы Гедлингера, да еще и в очень неплохом состоянии. Минимальные повреждения и благородная патина — и только. Но такие элементы можно и сымитировать искусственно, хотя выглядит вполне себе… Крупные фото во всех ракурсах, описание, результаты экспертиз, несколько разнящиеся между собой, но сходящиеся в одном: это неизвестный ранее комплект штемпелей гедлингеровского рубля. Сам по себе такой факт даже мог считаться сенсаций, но…
Прим. авт.: речь идет о серебряном рубле Анны Иоанновны, 1736 года. Портрет императрицы для него выполнен шведским художником-медальером Иоганном Карлом Гедлингером, работавшим с лучшими монетными дворами Европы и специально прибывшим в Санкт-Петербург с данной целью в 1735 году. Это раритетные монеты, средняя аукционная стоимость которых — порядка ста двадцати тысяч рублей. По сути, этот рубль был первой монетой, отчеканенной из серебра отечественного происхождения, а не ввезенного из-за границы. Было добыто несколько пудов соответствующей руды, из которой изготовлен сплав для весьма ограниченного тиража «гедлингеровских» рублей.
— Проходы?.. — быстро спросил Лозинский, уже зная ответ.
Прим. авт.: аукционный проход монеты — ее появление на торговых площадках.
— Ни одного. Официально ее нигде нет. И это не новодел. Дальше листай.
Профессор поскреб подбородок, украшенный поднадоевшим модным аксессуаром, и посмотрел последнее заключение, где фигурировали результаты спектрального анализа.
Фальшивка, выглядящая достойнее оригинала?! Да какая… Не альпака, не каламин! Прим. авт.: излюбленные сплавы фальшивомонетчиков, включая современных любителей подделывать старинные монеты. Альпака состоит из 55 % меди, 18–22 % никеля, 15–20 % цинка. Каламин — так называемый «технический цинк». Если монету из каламина покрыть тонким слоем серебра, дилетант не отличит.
Фальшивка отнюдь не современная, да к тому же, содержащая в сплаве больше серебра, чем свойственно той самой Анне. Не восемьсот вторая проба, а восемьсот шестая, чего просто не могло быть. Странные незначительные следы мышьяка в сплаве — Антон сразу вспомнил, что по некоторым историческим байкам, чеканку фальшивых денег с изрядной долей мышьяка приписывали вороватому сподвижнику Петра Первого, Александру Меньшикову. Согласно тем же байкам, Акинфий Демидов этим опытом интересовался и даже изучал.
— Ты сам-то веришь?!
— Я общался с людьми, работавшими на заключение! — с энтузиазмом и огоньком в глазах важно кивнул Милухин, допивая второй стаканчик кофе. — Фамилии-то знакомые?
Да, двоих Лозинский хорошо знал и мог вполне доверять их мнению.
— … и сейчас я собираюсь встретиться с ее хозяйкой. — Подмигнул Вадим. — Я ж тут со вчерашнего дня… Под утро она прилетела, тебе любопытно будет встретиться, кстати. Не хочу, чтобы уплыл рубль хотя бы до тех пор, пока я на него не посмотрю. А то есть в Сургуте желающие — и посмотреть, и потрогать, и купить, если что. Даже если это не демидовский рубль, а другая фальшивка восемнадцатого века, а? Твое мнение было бы кстати. Неужто тебе не интересно?
Многие напрасно думают, что какая-нибудь внезапно найденная старинная монета, которую раньше никто не видел, сразу потянет на дикую сумму денег, обеспечившую будущее счастливому владельцу. Не-а, не потянет. Если монеты нет в каталогах, нет проходов по известным аукционам — то с равным успехом она может оказаться как сенсацией, стоимость которой будет расти буквально на глазах, так и пустышкой, не стоящей ни-че-го. Сенсации же в мире нумизматики порой случаются — но редко, так что и в данном случае сюрприза могло не быть.
Антон пропустил мимо ушей местоимение: «она», ухватив лишь краешком сознания тон, которым местоимение было выделено, и причина имелась. В момент выяснения интереса к открытиям в нумизматике мужчины уже выходили из стеклянных дверей вкусного заведения, а сам профессор все-таки решил направить стопы на работу:
— Слушай, Вадька, ну, знал бы я раньше, ну, будь сегодня выходной… Конечно, интересно. Но…
Антон собирался сказать, что рад «воскрешению» старого знакомого, и рад общаться, и что-то еще собирался сказать, как вдруг…
— Осторожно! С дороги! Помогите!
По мощеному брусчаткой пустынному тротуару на вышедших из пекарни людей с рычанием несся самый настоящий, жуткий с виду монстр.
Стремительно приближавшийся силуэт какой-то непонятой твари с вытянутой черной мордой состоял то ли из ошметков рваной плоти, то ли из естественных, безобразных и уродливых выростов этой самой плоти. Сплошные зубы, шипы, куски свалявшейся, тусклой рыжей шкуры, из-под которой выступали голые кровоточащие мышцы. Доля секунды — и монстр кинется на тех, кто встал на его пути! На улице — почти никого, пустота, как обычно бывает в фильмах ужасов, когда на героя нападает неведомая нечисть.
И тут… Антона мог бы разобрать хохот от осознания истинной сути зрелища: рычащим чудовищем оказался довольно крупный доберман, что был одет в какой-то непонятный фэнтезийный костюмчик, демонстрирующий те самые ошметки, шипы и якобы кровоточащие фрагменты ободранной шкуры. Хохот был бы нормальной реакцией на креатив владельца песика, если бы сам владелец (бледный упитанный парнишка лет тринадцати, запыхавшийся и потрясающий собачьим поводком) не орал благим матом, убеждая всех встречных-поперечных убраться прочь:
— Осторожно! Он сорвался! Порвет! С дороги!
Идущая по направлению к пекарне старушка увертливо и очень качественно спряталась за фонарный столб и не отсвечивала, когда ряженый доберман с оскаленной пастью пролетел мимо. Может, у него и не было целью кого-то порвать, но тот самый карнавальный костюм, на ходу гремящий пришитыми плашками в виде шипов и осколков костей, довел бы до белого каления и смирную болонку. Лозинский непроизвольно сделал шаг назад: собак он не боялся с самого раннего детства, просто сказался фактор неожиданности.
Отступление не понадобилось.
За пару метров до крыльца пекарни доберман начал тормозить всеми четырьмя лапами, сопровождая свои действия жалобным щенячьим визгом. Пес даже грохнулся на бок, а потом так же резво подорвался и с воем кинулся назад, к упитанному владельцу, словно хотел спрятаться за него подобно старушке, уже покинувшей хлипкое укрытие и исчезнувшей с тротуара, как не было.
«Ай, бабка! Респект!» — с уважением подумал профессор, попутно соображая, что могло так напугать крупного песика с оскаленной мордой. «Песик» жался к ногам пацана, торопливо цепляющего поводок к ошейнику с помощью надежного карабина.
Королева пирожков, Галина, теперь с любопытством высовывалась из стеклянных дверей и на всю улицу комментировала действия подростка:
— Ой, во что животину превратил, изверг! Молодежь! Тьфу на этот басурманский праздник, еще бы тыкву на бошку себе напялил! Мальчики! — последнее ласковое и участливое обращение было адресовано стоявшим на крылечке взрослым мужикам. — Вас не покусали?!
«Мальчики» были живы и здоровы, так что успокоенная Галина вернулась в недра пекарни, напоследок погрозив псу и его малолетнему хозяину кулаком.