Страница 8 из 9
Арбузные лодки из Сункэна приплывают каждый год – когда больше, когда меньше, раз на раз не приходится. Их знают даже дети: навес из циновок, небольшая печка на носу, дымящая утром и вечером, что настоящая кухня, кажется, это не лодки совсем, а хибары, которые в обход любых законов построили прямо на воде.
Торговлю вели сункэнские мужики, среди которых были и постарше, и совсем еще юнцы. Все знают, что деревенские парни работы не боятся, но странное дело: стоило им оказаться у Тесиньцяо, как все превращались в лодырей. Пока нет покупателей – либо в карты режутся, либо дрыхнут на куче арбузов, но только шагни в лодку, как они тут же просыпаются и не спеша вылезают из-под навеса.
Сункэнцы носят белые рубашки с длинным рукавом и синие или серые штаны, безо всяких ремней – не привыкли. Обычно они туго подпоясываются синими кушаками. Кто постарше – о внешности не печется и нередко расхаживает с расстегнутой ширинкой, так что видны пестрые труселя. Обувь прилагается обязательно – чаще всего армейские ботинки, резиновые сапоги, холщовые тапки; парни помоложе нередко носят и кожаные ботинки, только чаще всего обувь валяется в лодке, а продавец разгуливает босиком. Вообще говоря, одеты побогаче, чем городские, только неопрятно.
Сункэнцы уже много лет продают арбузы под мостом Тесиньцяо. Некоторые приезжают из года в год, так что местные их узнают, при встрече окликают по имени, а приходя за покупками, ведут себя как закадычные приятели: то плечом дружески толкнут, то по заду хлопнут – ясное дело, чтоб цену сбить. Некоторые, когда идут за арбузом, даже специально покупают по дороге мороженое из красной фасоли за четыре фэня[1]. На подобное радушие – хоть и по расчету – сункэнцы тоже проявляют любезность: улыбаются шире некуда, но в глазах нет-нет да и мелькнет хитринка или даже опаска, как бы не попасть впросак. «Выбирай, не стесняйся! – говорят они. – Бери сразу два! Сплошные дожди в этом году, урожай так себе, лодок мало. Вот увидишь, пара дней – и пустыми пойдем обратно».
На арбузных лодках нет приличных весов, только старенькие безмены. Если покупатель берет сразу много – приходится вдвоем прилаживать к крюку коромысло, а уж на него вешать корзины с арбузами. Порой и вдвоем не справиться, тогда на помощь приходят мужики с соседних лодок. Палуба качается, продавец с покупателем торгуются – порой только брань и стоит, а иной раз беседуют чинно, будто представители держав на дипломатических переговорах. В конце концов одна сторона уступает, потом другая и, наконец, обе приходят к консенсусу. Арбузы из Сункэна постепенно покидают лодки и отправляются кто куда – так один арбуз и очутился в корзине Чэнь Сучжэнь.
Чэнь Сучжэнь предпочитала покупать арбузы по одному – но регулярно. Чуть ли не каждые два дня являлась за новым и каждый раз придирчиво выбирала и отчаянно торговалась: продавец уж божится, мол, вот тебе самый спелый да самый сладкий – а она все никак не раскошелится. Так и ходила она к мосту с июля по август, но к концу лета, когда уже распродавали последнее, начинала покупать чаще – сын Шоулай обожал арбузы. Надо успеть, пока не кончились! Так что в августе она покупала каждый день по штуке и выбирала не столь тщательно. Все равно сункэнские арбузы как на подбор – круглые, блестящие, крепкие! От таких не ждешь подвоха. Вот и Чэнь Сучжэнь в тот день, когда, согнувшись в три погибели, еле дотащила огромный арбуз, не ожидала, что принесет в дом горе.
Это было так давно, что никто уж и не помнит подробностей. Вроде как Чэнь Сучжэнь купила большущий, но неспелый – с белой мякотью – арбуз. Обычная история: вроде арбуз арбузом, а невкусный. Вообще-то, и такой съесть можно, если не привередничать – по вкусу прям как редька. Ну а если не жаль тебе времени и сил – можно снести его обратно к мосту Тесиньцяо: обычно, если белый, сункэнские меняют.
Этот вариант и выбрала Чэнь Сучжэнь. Заодно придумала, как по пути решить еще пару бытовых вопросов. На улице Сянчуньшу немало таких женщин, как она, – жутко деловитых и организованных; хлебом не корми – дай сделать два дела зараз. Она и бутылки для соевого соуса и кулинарного вина прихватила – уже набралась целая корзина, а сверху примостила еще и отрез ткани – занести портному, чтобы сшил пижамные штаны. В общем, ноша вышла неподъемной и половинку арбуза пришлось выложить. Однако Чэнь Сучжэнь конечно же прекрасно понимала известную истину – нельзя обвинять голословно. Поэтому аккуратно отломила ложкой кусочек мякоти и завернула в вощеную бумажку – в качестве доказательства.
Добравшись до Тесиньцяо, Чэнь Сучжэнь увидела, что из трех арбузных лодок две уже ушли, осталась только лодка Фу Третьего. Вот незадача! Между прочим, раньше она всегда покупала именно у него, но в тот раз у другой лодки столпилось столько народу, что и она пошла туда, к старику Чжану. Ну а что, всем надо – значит, и ей тоже! Кто ж знал, что дня не пройдет, как той лодки и след простынет? Не верится, конечно, что он прямо за день распродал ту гору арбузов – наверняка оставшиеся были плохие, за которые ничего не выручишь, и старик с молодым парнем, торговавшие на той лодке, решили поплыть в другое место попытать удачу. Так рассуждала про себя Чэнь Сучжэнь, стоя под мостом. Руки теребили бумажку с арбузом. Вдруг ее такая злость взяла! «Ну что за люди! – закричала она. – Самый спелый, самый сладкий – какое там! Ишь деревенские! Прохвосты!»
На оставшейся лодке сидел только сам хозяин. Другой парень, вместе с которым они торговали, видимо, ушел куда-то. Чэнь Сучжэнь знала, что хозяина зовут Фу Третий, только как пишется – непонятно. Ну и ладно, позовешь – откликнется! По сравнению с другими сункэнскими, Фу Третий был молчуном, но кто знает, что скрывается за молчанием: невероятное простодушие или, наоборот, дьявольская хитрость?
Она все же решила подойти и пожаловаться на того паршивого торговца, может, хоть передаст ему, а нет – ну и ладно. В конце концов, дело касается качества сункэнских арбузов, это ее долг – предупредить их от лица всей Сянчуньшу, мол, если в следующем году опять неспелые привезете – лучше вообще сюда не суйтесь, дома свиней своими арбузами кормите!
На самом деле она и не собиралась выяснять что-то с этим Фу Третьим, но когда подошла и увидела его худое, загорелое дочерна лицо и красный, сочный кусок арбуза, который парень держал в руке, – ее осенило! Главное – сразу взять быка за рога!
– Эй, Фу Третий! – закричала она. – Сколько лет я к тебе хожу, а? А ты неспелый мне продал!
Фу Третий ел арбуз, видимо, спросонья – вон на щеке отпечаталась циновка.
– Я смотрю, у тебя-то арбуз красивый! И поди вкусный! – Чэнь Сучжэнь запрыгнула в лодку. – А мне чего неспелый втюхал?
Фу Третий взглянул на корзину Чэнь Сучжэнь – соевый соус, кулинарное вино, горка аппетитно-влажных солений и сверток из промасленной бумаги… Вытащив соленый огурчик, он захрустел им, с улыбкой глядя на нее.
– Эй, Фу Третий, ты мне продал неспелый арбуз, оглох что ли?
Парень наклонился и сплюнул остатки огурца в реку:
– Фу, прокис! – и снова молча уставился на Чэнь Сучжэнь.
– Ты что, еще и немой? Ну смотри, не хочешь говорить – и я не буду, чего мне лясы с тобой точить. Лучше сходи принеси мне арбуз получше.
Фу Третий покончил с арбузом, только корки остались – идеально ровные треугольнички, как будто ножом резали. Под пристальным взглядом Чэнь Сучжэнь он разложил их на навесе – сушиться.
– Ты их прям так сушишь? А потом что – маринуешь? Жаришь?
– Мариную, – ответил Фу Третий. – Жарить-то на масле надо.
Чуть помолчав, он спросил:
– Ну и где арбуз-то, который неспелый? Не принесла что ли? И как я тебе поменяю?
– Еще не хватало тащить его! Такой огромный – восемь цзиней два ляна как минимум! Вот, смотри, я кусочек принесла! – Тут она достала свою бумажку. – Видишь? Ты скажи мне, как такое есть?
Фу Третий внимательно посмотрел на содержимое бумажки, потом перевел взгляд на Сучжэнь и вдруг улыбнулся:
1
Фэнь – самая мелкая денежная единица. – Здесь и далее прим. переводчиков.