Отныне моя

— Пойдем на крыльцо поговорим, а то дитятко ненароком разбудим!

Катя поморщилась, но повиновалась. Только разборок сейчас не хватало! С минуту на минуту участковый педиатр должна пожаловать.

— Куда это ты с утра пораньше умотала?! Я в окошко выглянула, а уже только огни мелькают на дороге. Дитя дома одно больное томится! — возмущенно атаковала ее баба Люба.

— Как это Соня одна томится?! — от обвинения у Кати перехватило дыхание. — Так Глаша же с ней!

Старая женщина торопливо заговорила срывающимся от возмущения голосом:

— Что творишь, подумай, перед людьми стыдно! На девку-малолетку непонятную кровиночку скинула, а меня как будто и нет! Я ли над Сонюшкой не тряслась, я ли ее не ростила! А ты усвистала до рассвета и слова мне не сказала, что дитятко больное и доглядеть нужно. — Баба Люба бросила на Катю гневный взгляд. — Знать тебя не желаю! Все про твои выкрутасы Сергею Андреевичу расскажу. Он мужик крутой, приструнит тебя быстро!

Она махнула рукой, развернулась и тяжело зашагала к своему дому.

Катя с болью смотрела ей вслед, но вдогонку не бросилась, и оправдываться не собиралась. Ни в чем не провинилась, чтобы оскорбления выслушивать!

Она вернулась в дом, быстро умылась, переоделась и прошла в детскую. Глашка, насупившись, сидела на стуле, ноутбук чинно лежал на столе. Едва заметив Катю, она начала отчитываться:

— Температура нормальная. Я несколько раз Соню осматривала, и новые прыщи зеленкой придавливала. Заодно и старые «подкрасила», а то уже обтерлись о постель и одежду. Соня поела и утром, и в обед. Нормально все!

— А на ноутбуке что делали? — осторожно спросила Катя.

У Глашки от воодушевления округлились глаза:

— Кать, так клево! Мы во всех программах по изучению французского разобрались. Знаешь, сколько там всего закачано — только учись! Может, мне тоже к вам присоединиться? Вдруг когда-нибудь в Париж поеду — пригодится!

Внезапно Глашка съежилась и быстро оглянулась — посмотреть, ушла ли баба Люба.

— Соседка твоя сильно ругалась, тебя обзывала и меня заодно! — тихо зашептала Глашка. — Потом села возле нас с Соней на стуле и молчала, как сыч! Я думала, она меня взашей вытолкает!

Катя промолчала.

— Может, я пойду домой, Кать? — робко спросила Глашка. — А то дома меня бабка с братишкой заждались!

— Конечно, иди! — спохватилась Катя. — Спасибо огромное тебе за все. — Она порывисто обняла Глашку. — Ты даже не представляешь, как ты меня выручила!

— Да ладно, тебе, Кать! — Глашка от похвалы смутилась и покраснела. — Как я могла тебя бросить?!

Попрощавшись до понедельника, она ушла.

Вскоре прибыла, как и обещала, участковый педиатр. Она внимательно осмотрела Соню, успокоила, что осложнения маловероятны. Против обработки высыпаний зеленкой возражать не стала. Но Соне придется побыть на строгом домашнем режиме.

Поздним вечером, перед тем как рухнуть в кровать, Катя с замирающим сердцем проверила, не пропустила ли звонок от главврача. Нет, он не звонил. Но Максиму обязательно станет легче, она теперь в этом не сомневалась!

Катя уснула сразу крепким сном смертельно уставшего, но скинувшего с души тяжкий груз отчаяния человека и проспала без сновидений до утра.

На следующий день, утром в субботу, Соня сидела в кровати с ноутбуком и распевала, глядя на экран, детскую песенку на французском языке. Потом принялась разговаривать с виртуальным другом, которого звали Андре. Морща лоб, дочка пыталась рассказать ему, какая в Порецком погода.

«До чего дошел прогресс!» — рассеянно подумала Катя. С такими продвинутыми обучающими программами Соня через полгода будет говорить лучше нее. Ноутбук последней модели, очень удобный для ребенка. Шикарный подарок сделали старшие Озеровы внучке к началу учебного года!

Катю не покидало тревога о здоровье Максима. Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых дум, она с удвоенной энергией принялась за домашние дела.

Катя заканчивала уборку, когда на пороге дома показалась баба Люба.

Глава 16

Старая женщина тихо поздоровалась и без приглашения прошла на кухню. Молча села на табурет и принялась пристально разглядывать что-то на полу. Старческие руки с вздувшимися венами смиренно лежали на коленях.

У Кати сжалось сердце. Вчерашняя злость на бабу Любу, усиленная тревогой за Максима и за больную дочку, внезапно испарилась.

«Да она просто боится остаться не у дел, — поняла Катя. — Боится, что никому ее помощь станет не нужна, вот и ревнует к Глашке. Ведь кроме меня с Соней, у старой женщины никого нет».

— Баба Люб, не сердись! Давай мириться, а? Ты же знаешь, что я тебя люблю, ни на кого не променяю. — Катя обхватила ее голову руками и принялась целовать морщинистые щеки. — Но Глашку я тебе обижать не позволю! Она хорошая девушка, несчастная только. Давайте жить дружно, а?

— Да тебя тоже бог счастьем из лейки не полил! — вздохнула старая женщина и тихо добавила: — Ладно уж, пусть будет твоя Глашка. Я к ней присмотрелась — вроде девка путевая. Говори, где ты вчера шлендала?

У Кати заныло сердце. Как сказать о несчастье с Максимом? Поймет ли ее истерзанную душу баба Люба?

— В Дивеево ездила, молиться! Беда, баба Люб. Максим сильно заболел, в реанимации лежит! И за Диму помолилась, за упокоение его души. За них, за обоих — живого и мертвого!

Она заплакала и прижалась к плечу старой женщины.

— Как же так, что случилось-то? — охнула баба Люба и схватилась за сердце. — Да что за жизнь такая пошла — молодые пачками валятся! Что же делать, Господи! — она завыла в голос, крупные горошины слез быстрой капелью падали ей на грудь. — Он ведь хороший парень, Максимка твой! И тебя любит, я же вижу, — всхлипывая, прошептала она Кате на ухо и погладила ее по спине. — А врачи что говорят? — поинтересовалась она.

— Ничего не говорят, — глухо ответила Катя. — Что могут, они делают. Молиться велели!

— Нагляделась я на Максимку, когда ты убилась! Он сразу ведь ко мне пришел и не побоялся. Все наказывал, чтобы я смотрела за тобой и фельдшера вызывала, если что! С мазью потом для ран ко мне прибегал. Самому-то ему к тебе никак: побоялся, как бы плохо о тебе кто не сказал! — Голос старой женщины стал печальным. — Только вот не складывается у вас что-то. Гордые оба, самолюбивые!

— Ты что говоришь?! Я мужа люблю, — отпрянула от нее Катя.

— Нет у тебя мужа, вдова ты! — посуровела баба Люба. — Хороший Дима был, царство ему небесное, — она истово перекрестилась. — Надышаться вы друг на друга не могли. Такое счастье редко бабам выпадает. Но ты о жизни думай, потому как живая ты! Иди за Максимку замуж, вот тебе мой сказ.

— Умирает он, ему бы выкарабкаться как-нибудь, а у тебя в голове старческий маразм! Какая любовь, какое замужество?! Выжил бы!

Баба Люба подняла на Катю страдающий взгляд:

— Поправится твой Максим! Обязательно поправится, чует мое старое сердце. Дойдут твои молитвы, вот увидишь, — и без перехода деловито добавила: — Иди воду в баню налей, да я затоплять буду!

Катя

14 сентября 2020 года, понедельник

Никольский позвонил в понедельник, рано утром.

— Выкарабкался твой коллега! Высшие силы вмешались, не иначе. Слишком уж шанс маленький ему болезнь оставила! Но он, однако, молодец, боролся! Теперь гарантирую, что поправится.

— Спасибо, Олег Геннадьевич, — ответила Катя, глотая слезы. — А навестить его можно?

— Ты о чем?! — возмутился главврач. — Максим в реанимационном отделении, вообще-то! К концу недели разрешу ему пользоваться сотовым телефоном, хотя и запрещено. В порядке исключения, за волю к жизни! Ну, все, свое обещание тебе я выполнил. Звони, если что, — из смартфона резво полетели гудки отбоя.

Катя сидела, не смея пошелохнуться от чувства охватившей ее ликующей радости. Максим будет жить! Господи, неужели миновало время черной тоски?! Катя только сейчас в полной мере осознала, что он ей дорог. По-настоящему дорог! Вот почему она решила, что он ее бросил? Он сильно заболел и не смог ей позвонить. А она накрутила себя всякими страхами, истеричка!