Страница 52 из 62
Я закричала, а следом меня почти сразу сбило с ног воздушной волной, роняя на мостовую и припорошив сверху то ли песком, то ли пеплом.
Я ударилась головой и, кажется, на мгновение снова потеряла сознание.
А может быть и не на мгновение.
Может быть на дольше.
Но когда я открыла глаза, то первое, что я поняла — сквозь звон в ушах больше не слышно стрельбы.
Слышно панические крики, слышно отдаленный звон тревожного полицейского колокола, слышно какой-то нарастающий гул.
Тони.
Я подскочила и чуть не упала снова, привалилась к тому самому столбу, о который ударилась, обшарила взглядом окружающее пространство, выглядящее так, будто здесь была не перестрелка, а зона ожесточенных боевых действий…
Когда я рухнула на колени рядом с ним, Тони поднял на меня глаза, и его губы искривило что-то похожее на вымученную улыбку. Из уголка стекла струйка крови.
— Приподними его, уложи на себя, в положение полусидя.
Голос Брайана, руки которого были по локоть в крови, звучал хрипло.
— Говори с ним. А ты — с ней. Не отключайся, ясно? Оливия!
Повторный окрик заставил меня, вздрогнув оторвать взгляд от окровавленных тряпок, которыми Брайан зажимал рану — не только тряпки, все вокруг было в крови, ее, казалось, было так много, что непонятно, как вообще еще хоть что-то оставалось внутри.
Я сглотнула вязкий ком в горле и дала себе мысленную пощечину.
Приди в себя, дура, сейчас самый не подходящий момент для того, чтобы включать обморочную даму.
Он был тяжелый. У меня кружилась голова и перед глазами плыло, но я, кое-как просунув руки Тони под спину, смогла приподнять его, подпереть поясницу коленом, и обнять-прижать в том положении, в котором приказал Брайан.
Сдавленный стон боли, сорвавшийся с побелевших губ, едва не вывернул мне всю душу наизнанку.
Я зажмурилась и прижала тяжелую голову к своей груди, зарываясь пальцами в растрепанные светлые волосы. Ком вернулся в горло, теперь не тошнотой, а рыданиями, но я снова с трудом протолкнула его обратно и вспомнила о другом указании.
— Прости меня, — голос звучал каким-то чужим. — Прости меня, пожалуйста…
— За… что?.. — кажется, каждый звук давался ему с трудом. Тони тяжело, рвано дышал и вцепился вцепился в мою руку так, будто хотел сломать ее одним лишь напряжением мышц.
— У меня не получилось сидеть и не высовываться.
— У тебя… никогда… не… полу… получалось…
Он закашлялся, а я, глотая градом текущие по щекам слезы, попыталась вытереть кровь с его губ. Господи, где все? Где целители? С начала пальбы прошла вечность! А звуки колокола я слышала миллиард лет назад! Где они? Где их носит? Он же сейчас…
Говори, ну же! Тебе приказано с ним говорить! Ну же, Оливия, в конце-то концов! Очнись уже!
Слова не находились.
— Не смей умирать, слышишь? — прошептала я вслух то, что билось паникой в голове. — Не смей.
В этот момент держать Тони стало как будто бы легче, и чья-то рука опустилась мне на плечо и слегка встряхнула.
— Отпустите его, мэм.
— Нет! — я вцепилась в тяжелое тело еще сильнее и повторила: — Нет!
Мне было приказано держать и говорить.
— Это целители, Лив, — голос Брайана выдернул из паники. — С Тони все будет хорошо, но ему надо в больницу.
— Оп… тимист… — теперь голос Энтони звучал не натужно, а как-то развязно. — Она… со мной…
Сжимающие мое запястье стальной хваткой пальцы и не подумали разжаться, даже когда тело переложили на носилки.
Нас запихнули в тесный целительский фургон, и где-то в стороне врачи переговаривались, обменивались сухими тревожными фразами, но это уже все проходило мимо меня. Я смотрела, как голова Тони мотается на неровностях дороги, и внутри все сжималось фантомной невыносимой болью всякий раз, когда его лицо искажала гримаса.
И я что-то говорила — теперь уже вообще не думая, я не слышала собственных слов, я понятия не имела, о чем думала моя голова. Потому что Энтони уже не отвечал, даже когда я требовала ответа. Он только смотрел неотрывно тяжелеющим взглядом, медленно уплывая куда-то, куда я категорически не готова была его отпускать!
— Давай, давай, девочка. Держи его.
— Тони. Тони, пожалуйста, посмотри на меня. Ты должен смотреть на меня, когда я тебе это скажу. Ты можешь быть сотню раз мерзавцем, но ты не имеешь никакого права игнорировать меня в такой момент. Я…
Серый взгляд окончательно закатился, голова безвольно опрокинулась на бок, а моя рука, больше никем не удерживаемая, рухнула мне на колени.
— Оливия?
Меня потрясли за плечо, и я тут же подскочила, часто моргая, и отчаянно пытаясь сфокрусировать взгляд.
— Я не сплю, не сплю!
— Ну и зря, — Брайан рухнул рядом со мной на жесткую больничную скамью и сунул мне в руки что-то отдаленно похожее на бутерброд. — Но раз не спишь, на, ешь.
— Я не…
— Свяжу, брошу в мобиль и отправлю домой.
Я поникла и без энтузиазма вгрызлась в хлеб с куском мяса и салата. Вкуса не чувствовалось, а глотать приходилось сквозь тошноту, и я бы воспротивилась, если бы взгляд карих глаз не был дивно убедительным — свяжет и отправит. Без шуток.
— Новости? — хрипло поинтересовалась я, переводя дух после очередного куска.
Шелтон отрицательно мотнул головой. Впрочем, это очевидно. Если бы были новости, он бы не еду в меня пихал.
Операция закончилась пять часов назад.
Главный целитель с красными глазами сухо сообщил, что они сделали все возможное, но…
Повреждения внутренних органов. Серьезная кровопотеря. Высокая вероятность заражения.
«Сами понимаете».
Я понимать отказывалась. Как и уходить из больницы, пока мне не скажут, что с Энтони все будет хорошо. Меня не обязательно к нему пускать — вот уж переживу! — но меня обязаны поставить в известность.
Кто и почему мне чем-то вдруг стал обязан — вопрос вторичный.
К Тони никого не пускали. Даже Брайана. Сказали, что не пустили бы даже мать родную.
Что сейчас остро решается вопрос жизни и смерти, что рядом неотрывно дежурят три целителя, что им не нужны посторонние люди в палате. И потом — он все равно без сознания. И, даже в случае самого благоприятного прогноза, придет в себя не раньше, чем через несколько часов. Так что идите домой, мэм. Приведите себя в порядок, поспите…
В принципе, кроме «домой», я все сделала.
Сердобольная сестричка, обрабатывавшая мои руки — одну от ожога, вторую от Энтони — наткнувшись потом на меня в коридоре, высказала все, что думает по поводу разведенной антисанитарии, ухватила меня за шкирку, утащила в сестринскую и вытряхнула там из окровавленного тряпья, выдав взамен что-то из больничных запасов. Бесформенное и на два размера больше, но зато чистое. Еще мне выдали одеяло и ткнули в угол, где я никому не буду мешать.
В этом углу я и зависла между сном и явью, не сводя глаз с поворота, из-за которого должен был однажды показаться кто-то с вестями.
— Как твоя голова?
— На месте, — невнятно буркнула я, не потрудившись сначала проглотить.
— Сотрясения нет?
— Нет. Целитель сказал, мне повезло.
Я в общем-то была с ним согласна. Пережить лобовое столкновение, перестрелку, срыв и удар о столб и отделаться синяками, царапинами и небольшим ожогом — это правда невероятное везение. Но я с удовольствием им поделилась бы кое с кем. Давайте мне — сотрясение, а ему жизнь? С кем бы договориться?
— Кто это был, Брайан?
Мне было больно задавать этот вопрос. Я почти наверняка знала на него ответ. Это из-за меня. Из-за того, что у меня «не получилось не высовываться», из-за того, что я втянула Тони в эту историю с магическим фоном, наплевав на все угрозы.
— Наемники. Но кто их нанял — пока вопрос, — сухо отозвался Шелтон, который почти наверняка тоже сейчас терзался невыносимым чувством вины — он должен был охранять. И не справился. И неважно, что охраняемый объект сам полез под пули. Он — должен был. — Полиции удалось взять одного из нападавших. Я со своей стороны тоже поднял на уши все связи. Мы выясним, Оливия. Обязательно.