Страница 90 из 93
Видел Крючков, в каком тяжёлом состоянии находится Павлов. 22 августа в больнице к нему приставили охрану, а на следующий день арестовали и доставили в «Матросскую Тишину».
Мы уже раньше говорили, что страдал от сахарного диабета Грушко. Пребывание Виктора Фёдоровича в тюрьме привело не только к резкому обострению старой болезни, но и стало причиной двух инфарктов. Позднее случился и третий, после которого он с трудом ходил, но нашёл в себе силы написать прекрасную, честную книгу воспоминаний «Судьба разведчика».
Тюрьма серьёзно подорвала и здоровье Плеханова. 10 июля 2002 года, кстати, во многом благодаря стараниям Крючкова, вышел указ президента России, в соответствии с которым Плеханов был восстановлен в воинском звании, ему были возвращены все государственные награды. Его друзья с копией указа на руках сразу же помчались на дачу, где он жил последние годы. Не успели. Буквально за несколько минут до их приезда Юрий Сергеевич скончался. Вот так порой уходят из жизни верные сыны родины, её преданные солдаты.
Сам Крючков перенёс в тюрьме два микроинсульта, несколько тяжёлых приступов хронических заболеваний, и совсем уж необъяснимый случай произошёл с ним в декабре 1992 года. При очередной несложной процедуре — инстилляции глазных капель (у Владимира Александровича в тюрьме заболели глаза) он внезапно потерял сознание, успев, как рассказывали потом соседи по камере, вскрикнуть: «Что вы делаете?!» Произошла остановка сердца. К счастью, помогло своевременное вмешательство сокамерника — врача по профессии. Когда Крючков пришёл в себя, глаза его ничего не видели. Через полтора-два часа зрение восстановилось, но лишь частично.
Через сутки его госпитализировали и сразу же положили в палату реанимации. В больнице провёл 40 дней. Там же его застало постановление Военной коллегии Верховного суда РФ от 26 января 1993 года об освобождении из-под стражи. Весть об этом моментально разлетелась по госпиталю. Пациенты, большинство которых были офицерами (госпиталь — ведомственное учреждение МВД), в коридорах приветствовали Владимира Александровича по-военному, «руки по швам», многие подходили: «Товарищ генерал армии, разрешите поздравить…» Крючков и сын Сергей, который поддерживал отца по пути на процедуры под руку (в оставшиеся до выписки дни ему разрешили ухаживать за ним и ночевать в его палате), были искренне тронуты таким отношением.
Многие из нас любят повторять слова о том, что семья — это тыл, но нередко произносят их как бы всуе. Семья Крючковых с первых дней тюремного заключения Владимира Александровича действительно служила для него надёжной опорой. Помогли твёрдо встать на ноги — понимали, как угнетала его в тюрьме, особенно в первые дни, тревога за родных, как беспокоила мысль о том, что из-за него могут пострадать жена и дети. А относился он к ним не просто бережно — трепетно. Об этом можно судить по одной из его дневниковых записей[200]: «Сегодня 7 ноября 1991 года. День для меня особенный, который является значимым в моём восприятии с тех пор, как себя помню, и одновременно — день рождения любимой жены. 44 года совместной жизни, и каждый этот день мы были вместе. Впервые мы врозь, я — в тюрьме, жена — на свободе»…
К счастью, худшие опасения, которые одолевали Крючкова в начальный период заключения, не сбылись.
Помог Крючкову обрести полную уверенность его адвокат Ю. П. Иванов. Поначалу вопрос о юридической защите Крючкова, особенно в свете выдвинутых против него тяжёлых обвинений, стоял очень остро. Заботу о том, чтобы найти отцу квалифицированного юриста, взял на себя Сергей Крючков, которому порекомендовали обратить внимание на Юрия Иванова. К тому времени тот приобрёл известность благодаря успешной защите потерпевших по так называемому «узбекскому делу», искусственно раздутому следователями «демократической» ориентации до масштабов политического процесса[201]. Позднее стало известно, что так называемая «группа Гдляна», в которую они входили, в ходе следствия не гнушалась фальсификациями, подлогами, лжесвидетельствами и оговорами.
Но оказалось не так-то просто разыскать Иванова — как потом выяснилось, у него недавно родился ребёнок, и по такому случаю семья адвоката уехала подальше от Москвы. В адресе, который удалось раздобыть, Сергей увидел добрый знак: Ступино, улица Андропова… Поразмыслив немного, адвокат дал согласие защищать Крючкова.
Первая задача, которую поставил перед собой Иванов, — помочь своему подзащитному обрести психологическое равновесие в условиях тюрьмы и уверенность при допросах следователей. А параллельно с этим надо было решить и другую важную проблему — каким-то образом объединить всех подследственных по делу ГКЧП, находившихся в строгой изоляции друг от друга, не допустить, чтобы в их показаниях были противоречия и расхождения. Любые трещины под мощным давлением ангажированной властями мощной обвинительной машины (Генеральная прокуратура против десятка узников «Матросской Тишины» бросила 150 следователей) могли привести к разрушению оборонительной конструкции. Тем более что вместе со следственной бригадой её с утра до вечера дружно долбила своими таранами огромная пропагандистская армия, в которую наряду с добровольными помощниками и наймитами Ельцина входили и иностранные легионы (секретные материалы следствия за границу текли рекой).
Чтобы читатель лучше понял, какими методами осуществлялись воздействие на формирование общественного мнения и психологическое давление на обвиняемых, приведём такой пример. В 1992 году, в период следствия и задолго до судебного разбирательства, вышла в свет книга Генерального прокурора Степанкова и его заместителя Лисова «Кремлёвский заговор. Версия следствия». Рассмотрев ходатайство защиты об отводе всех государственных обвинителей, поскольку все они являются подчинёнными Генерального прокурора, который, выполняя социальный заказ президента России, неоднократно выступал перед средствами массовой информации с тенденциозными заявлениями и в нарушение процессуального закона выпустил книгу с заведомо обвинительным уклоном, Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации вынесла следующее определение:
«В июле 1992 года, ещё за пять месяцев до окончания расследования дела Генеральным прокурором России Степанковым В. Г. и заместителем Генерального прокурора Лисовым Е. К. была написана книга «Кремлёвский заговор», которая вскоре вышла массовым тиражом в издательстве «Огонёк». В этом произведении авторы, выборочно опубликовав материалы незавершённого предварительного следствия, обосновали свою оценку происшедших в августе 1991 года событий и участия в них обвиняемых. При этом обвиняемые именуются «заговорщиками», а их действия называются «заговором» и «захватом власти», то есть практически квалифицируются как преступление, предусмотренное статьёй 64 УК РСФСР…
Таким образом, посредством этой книги ещё до суда действия обвиняемых публично объявлены преступными, а также дана оценка их возможных показаний в предстоящем судебном заседании, достоверность которых вправе оценивать только суд».
Дело против ГКЧП, сфабрикованное Степанковым и К0, начало стремительно рассыпаться. Не помогла его команде и поддержка Ельцина, который в июне 1992 года в большом телевизионном интервью заявил, что главными виновниками распада Советского Союза являются члены ГКЧП, и назвал их «путчистами». Возмущённый таким фарисейством, Крючков пишет в тюрьме «Открытое письмо Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину» (11 июля 1992 года его публикует газета «Правда»):
«…Подобное утверждение, не имеющее ничего общего с истиной, делается перед людьми нашей, да и не только нашей, страны, которые сами были свидетелями не столь уж давних событий и из памяти которых ещё не стёрлось всё, что произошло за последние несколько лет. Они не могут не помнить, в том числе, и Вашу деятельность, высказывания, поступки. Люди, особенно в такой пока ещё высокообразованной стране, как наша, научились самостоятельно анализировать, приходить к собственным выводам. Вы не могли не заметить, что в последнее время их оценки всё чаще и чаще не совпадают с Вашими…
200
В тюрьме Крючков не только вёл дневник, но и приступил к работе над книгой «Личное дело».
201
Позднее беспартийный адвокат Ю. П. Иванов успешно защищал интересы КПСС и КП РСФСР на процессе по так называемому «делу КПСС», на котором рассматривалась конституционность указов Ельцина по приостановке и запрету деятельности компартии. В декабре 1993 года был избран депутатом Государственной думы РФ.