Страница 27 из 90
Сразу отметим, что в конце 1945 года установленная мощность электростанций СССР достигла уровня 1940 года, а в 1946 году Советский Союз прочно занял второе место в мире и по мощности электростанций, и по производству электрической энергии, уступая лишь США. Но, как известно, на территории этой страны военных действий не велось.
…Излишне говорить о той ответственности, которая легла на руководителей Народного комиссариата электростанций, образованного в апреле 1940 года после реорганизации Наркомата электростанций и электропромышленности, который возглавлял М. Г. Первухин[111]. Первый нарком электростанций А. И. Летков после начала войны руководил эвакуацией оборудования энергетических объектов и созданием новых мощностей в районах эвакуации промышленных предприятий. Без преувеличения можно сказать, что он погиб на боевом посту: в январе 1942 года скончался от инфаркта во время аварии на электростанции в Челябинске, где базировался в то время наркомат. Было ему всего 38 лет.
Сменивший его на посту наркома Д. Г. Жимерин (он был ещё моложе — незадолго до назначения ему исполнилось 35 лет) летом 1942 года разделил единую энергосистему «Уралэнерго» на три самостоятельные — «Свердловэнерго», «Челябэнерго» и «Молотэнерго» («Пермэнерго»)[112] и большую часть наркомата перенёс в Свердловск, что значительно экономило время на переезды между важнейшими и промышленными объектами региона. В его приказе, в частности, указывалось: «Учитывая расположение Свердловска в центре Урала, его прямые связи с Москвой, сибирскими и среднеазиатскими центрами… сосредоточить в нём главную и оперативную часть наркомата (управление, руководство строительными организациями и др.)».
Благодаря видному советскому и российскому историку академику Г. А. Куманёву, сохранились ценные воспоминания Д. Г. Жимерина[113], позволяющие нам судить не только о личности человека, являвшегося в течение нескольких лет непосредственным руководителем Ф. Г. Логинова, но и о характере работы в военные годы и послевоенное время самого Фёдора Георгиевича. Чем, безусловно, импонировал нарком Логинову, так это своей бескомпромиссностью, готовностью отстаивать свою точку зрения в высших эшелонах власти, невзирая на лица и не тушуясь перед оппонентами. Осведомлён был Логинов и о первой беседе Жимерина со Сталиным, которая состоялась накануне назначения Дмитрия Георгиевича наркомом электростанций. Больше всего Сталина беспокоила проблема падения частоты переменного тока в энергосистеме Урала, что приводило к сбоям работы оборонных предприятий. Жимерину удалось убедить Сталина в том, что исправить положение и нормализовать потребление энергии предприятиями, сохранив при этом объём производства, можно только снижением нагрузки на 10–15 процентов в утренние и вечерние часы. А для этого необходимо было ни много ни мало сменить график работы заводов.
(Кстати, такая же проблема актуальна для современных мегаполисов, хотя сейчас она решается при помощи манёвренной мощности гидро- и гидроаккумулирующих электростанций, которых тогда на Урале не было, и они не могли быть построены за короткие сроки.)
Жимерин рассказывал: «Предложение было принято, частоту электропотока удалось восстановить, и вскоре с новым ответственным поручением я выехал на Урал…
(Позднее я смог убедиться, насколько прекрасной памятью обладал вождь, ибо на заседаниях, где обсуждались энергетические проблемы, он разбирался в них уже довольно свободно и в основном со знанием дела.)»[114].
И ещё один яркий эпизод (относится он к более позднему времени), о котором поведал Жимерин:
«Я написал записку Сталину относительно того, что сооружение гидроэлектростанций нужно планировать не по пятилеткам, а на 15-летний срок. Доказывал всем, что гидроэлектростанции — сложные сооружения и их строительство никак не укладывается в 5-летний срок…
Обсуждается данный вопрос у Сталина. И вдруг на этом заседании выступает Вознесенский с разгромной речью, причём, я бы даже сказал, с подлой речью. Он не рассматривал этот вопрос по существу, не опровергал мои предложения, обоснования, выводы. Он построил свою речь по-другому. Что вот Жимерин ставит своей целью разломить, разрушить стройную систему сталинских пятилеток. Предлагая сооружать электростанции в течение 15-летнего срока, он, мол, подрывает сталинские пятилетки. Такова была программная речь председателя Госплана СССР.
…Мне фактически были предъявлены политические обвинения с наличием таких формулировок, как «сознательный подрыв сталинских пятилеток», под них, мол, я вроде будто подкладываю бомбу… Я понимал так: если промолчу или займу чисто оборонительную позицию, то, наверное, тогда результат для меня может оказаться весьма плачевным. Поэтому я решил разговор перенести от чисто практических дел тоже в своего рода политику. Я выступил с очень резкой речью (а Сталин был здесь, молча слушал мой доклад, также молча — и выступление Вознесенского) и с самого начала стал рубить с плеча. Я сказал, что товарищ Вознесенский не понимает особенности строительства гидроэлектростанций. Он, видимо, некомпетентный в этом деле человек. И вместо того чтобы разобраться, как ему положено в качестве председателя Госплана, Николай Алексеевич встал на путь чисто формального обвинения.
Тут уж я решил «или, или», вроде как терять мне было нечего. И должен сказать, что Сталин, вероятно, всё понял, потому что он не остановил Вознесенского, а потом не остановил и меня с моей резкой речью.
А когда окончилась эта перепалка, Сталин спокойно сказал буквально несколько слов. (И начал он не с критики ни меня, ни Вознесенского.) Вот, говорит, товарищ Жимерин внёс предложение — 15 лет отвести на сооружение гидроэлектростанций. Я, думаю, он увлекается: 15 лет — это очень длительный срок строительства. Но, с другой стороны, товарищ Жимерин прав: за пять лет крупную гидроэлектростанцию соорудить невозможно. Вот 10 лет, это, наверное, наиболее подходящий срок.
И потом Сталин сказал следующее (меня особенно поразила его логика). Откуда, говорит, родилась пятилетка? Она родилась как среднее. Для тяжёлой промышленности, например, для металлургии, энергетики она мала. Там за 5 лет строить очень трудно. А для лёгкой промышленности пятилетка велика. Любое предприятие лёгкой промышленности мы можем и строим за 3 года. Поэтому и был выбран такой средний вариант — 5 лет (курсив мой. — А. Ж.).
Другими словами, Сталин сразу отвёл политические обвинения относительно подрыва пятилеток. А в итоге заявил: наверное, всё-таки нам нужно принять решение, чтобы строительство гидроэлектростанций планировать на 10 лет. И такое решение было принято»[115].
Кому-то эта цитата покажется излишне длинной. Но в этом эпизоде затрагивается исключительно важная, а порой и болезненная тема, касающаяся плановых сроков строительства гидроэлектростанций, которые очень часто не выдерживались. И Логинову пришлось не раз сталкиваться с этой проблемой, о чём мы уже знаем из истории чирчикских ГЭС. Большие сложности с выполнением плановых заданий возникнут у него и на строительстве Сталинградской ГЭС, которая была сдана на пять лет позже первоначально намеченного срока. Есть красноречивые примеры и из более позднего времени. Одна из мощнейших гидроэлектростанций мира — Саяно-Шушенская ГЭС была задумана в первой половине XX века, спроектирована в середине прошлого столетия и построена лишь к его завершению. Символом отечественного «долгостроя» стала Богучанская ГЭС, возведение которой затянулось на четыре десятилетия.
Так что полемика между Жимериным и Вознесенским в присутствии Сталина, в которой был поднят вопрос об особенностях гидроэнергетического строительства, не потерял и поныне своей злободневности. Хотя очень часто за этой проблемой кроются не столько объективные причины, которые имел в виду нарком электростанций, сколько субъективные факторы…
111
Михаил Георгиевич Первухин (1904–1978) — видный государственный и политический деятель СССР. В 1940 году назначен заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР и председателем Совета по топливу и электрохозяйству при СНК СССР; с 24 июня 1941 года — заместитель председателя Совета по эвакуации при Совнаркоме СССР, затем — уполномоченный ГКО по Управлению военно-химической защиты РККА, народный комиссар химической промышленности. Был одним из руководителей советского атомного проекта, курировавший, в числе других, предприятия по производству тяжёлой воды (вспомним историю Чирчикского электрохимического комбината).
112
О продуманности решения Д. Г. Жимерина свидетельствует тот факт, что образованные в 1942 году основные генерирующие и распределительные системы Урала просуществовали более 60 лет — до 2005 года.
113
См.: Куманёв Г. А. Говорят сталинские наркомы. Смоленск: Русич, 2005.
114
Там же. С. 401.
115
Куманёв Г. А. Указ. соч. С. 412–413.